— Вы меня заинтриговали, — рассмеялся Данилов. — Поводов обычно три. Нарушение финансовой дисциплины, недостаточный контроль, алкоголизм.
— Тут другое. — Глаза Марка Карловича, завзятого сплетника, загорелись в предвкушении интересного рассказа. — Кашурников расстался с должностью из-за убийства в его больнице!
Разумеется, Марк Карлович не был бы самим собой, если бы не сделал после этих слов паузу для усиления эффекта.
— Кто кого убил?
— Родная мать утопила в сортире новорожденного младенца! — выпалил Марк Карлович.
— Вы меня не разыгрываете? — Данилов даже остановился от удивления.
— Не разыгрываю. — Марк Карлович взял его под руку и увлек за собой. — Пойдемте, нас ждут великие дела по приему страждущих. Дело было так: положили к ним в роддом на сохранение одну молодую дамочку, кажется двадцатилетнюю. Она спокойно лежала в патологии. Когда у нее ночью отошли воды, она никому об этом не сказала, а пошла в туалет, где вскоре благополучно родила без посторонней помощи. Тихо так, можно сказать, келейно. Не знаю точно, но склонен думать, что роды были не первыми…
— Пожалуй, да, — согласился Данилов. — Первородящая вряд ли бы родила быстро и тихо.
— А потом она утопила малютку в унитазе! Его не спасли.
— Ничего себе мамаша! Нелады с психикой?
— Не иначе. Может, наркоманка. А может, детей не хотела.
— До такой степени, чтобы топить в унитазе? Нет, это уже голова не в порядке должна быть. Могла отказаться от ребенка прямо в роддоме…
— Согласен. Но имеем мы то, что имеем. В результате мамашу-убийцу арестовали, Кашурникова моментально сняли, заведующего патологии беременных тоже сняли, а вот заместитель по акушерству и гинекологии остался сидеть на своем месте. Представляете?
— Неисповедимы пути господни, — усмехнулся Данилов. — Вполне возможно, что в департаменте имелась подходящая кандидатура в главные врачи и в заведующие отделением, а на место зама по акушерству никто не претендовал.
— Не исключено.
— Вообще, если вдуматься и придраться, то можно обвинить в халатности дежурную медсестру, — продолжил Данилов. — Она обязана следить за порядком в отделении и по идее должна была обратить внимание, что кто-то надолго задержался в туалете… Хотя мало ли что бывает, может, запор у человека? На помощь не зовет, жалоб не предъявляет, пусть себе сидит. Но как главный врач или заведующий отделением могли бы воспрепятствовать подобному? Ума не приложу.
— Формальная логика такова — заведующий не обеспечил своевременное выявление психических нарушений и негативного отношения к еще не родившемуся ребенку. А главный врач плохо организовывал и контролировал заведующих. Вот и все дела. Помню, лежал у нас в сосудистой хирургии мужчина, полностью здоровый на голову, как утверждал лечащий врач. Восстанавливался после операции, готовился к выписке, как вдруг ему сообщили, что его дочь — студентка — разбилась в аварии. Насмерть. Мужик, не перенеся такого горя, положил мобилу на тумбочку и буквально на глазах у соседей по палате выбросился в окно. С двенадцатого этажа. Кто мог это предвидеть? Никто. Однако же и заведующему отделением, и лечащему врачу нервы потрепали изрядно. Правда, обошлось без увольнений — в итоге оба получили по строгому выговору. Врачи — они же как, они всегда виноваты…
— Аксакалы от медицины утверждают, что когда-то все было иначе, — сказал Данилов.
— Да, когда-то во мнении общества врачи были просто святыми, — согласился Марк Карлович. — Я сам из врачебной семьи и наслышан о том, как оно было. Но что толку в прошлом? Живем-то мы настоящим! Я что-то забыл, а у вас родители врачи?
— Нет, но зато жена врач.
— Это хорошо, — одобрил Марк Карлович. — Приятно, когда супруги понимают специфику работы друг друга.
— Был у нас на подстанции доктор, — вспомнил Данилов, — жена которого работала врачом в больнице восстановительного лечения. Так она все никак понять не могла, почему ее муж валится с ног после дежурства. Она-то на дежурстве у себя просто отдыхала, разбудят один раз за ночь, и то не всегда. Так что и врач врача не всегда поймет…
По приемному отделению расхаживало пятеро мужчин. Одеты они были по-разному, кто в костюме, кто в джинсах и рубашке навыпуск, но угадать в них сотрудников контролирующих органов не составляло труда.
«Наркоконтроль», — решил Данилов. Логика его размышлений была проста. Версия о милиции отпадала сразу — не произошло ничего такого, что могло послужить причиной для ее появления. Тем более в таком количестве.
Отдел по борьбе с экономическими преступлениями сначала должен взять с поличным, а уже потом разворачиваться и начинать работу по оформлению. Значит, наркоконтроль, или, если официально, Федеральная служба Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков. Больше некому. Неопытный человек мог бы принять незваных гостей за какую-нибудь комиссию из департамента, но хотя бы половине этой комиссии положено состоять из лиц куда более старшего возраста.
Марк Карлович, как заведующий отделением, был удостоен беседы сразу с двумя гостями, а Данилова, предварительно осведомившись, есть ли у него минутка для разговора, увел в ординаторскую лысый, невнятно представившийся мужик. Удостоверение он раскрыл ровно на то время, которое дало Данилову возможность сличить фотографию с оригиналом, не более.
В ординаторской лысый по-хозяйски уселся за стол, а Данилов намеренно не стал садиться напротив него — предпочел в вольной позе, закинув ногу на ногу, усесться на диване. Не на допросе как-никак, а в своем отделении. Можно сказать, дома.
— Только давайте в темпе, — предупредил Данилов. — Я на дежурстве, как поступит больной — должен сразу принимать.
— Я понимаю, — кивнул лысый и выдал первый вопрос: — Если предположить, что в вашем корпусе имеет место преступный сговор, имеющий целью незаконный оборот наркотических и сильнодействующих средств, то кто, по-вашему, мог бы в нем участвовать?
— Не знаю и гадать не буду, — ответил Данилов, проглотив нагловатое «вам надо — вы и предполагайте».
— У вас никогда не было пропаж медикаментов, в которых вы подозревали кого-нибудь из сотрудников?
— На моей памяти нет.
— Можете отличить имитацию вашего почерка от настоящей записи, сделанной вами?
— Разумеется.
— Не сталкивались вы с подменой медицинской документации?
Вопросы вылетали из лысого, как из автомата. Ни эмоций, ни запинок: вопрос — ответ — еще вопрос… «Профессионал», — усмехнулся про себя Данилов. Впрочем, черт его знает, может, такая методика оправдывает себя. Расслабится человек, отвечая на кажущиеся ему глупыми вопросы, и скажет что-нибудь интересное. Или это просто одна из методик «вербального сканирования», где имеет значение не что ты отвечаешь, а как быстро или с каким выражением лица.
— Нет, не сталкивался.
— Вы доверяете всем вашим товарищам по работе? — Да.
— Расскажите, пожалуйста, как именно происходит списание наркотических средств?
— Пожалуйста… — Глядя в глаза собеседнику, Данилов почти дословно процитировал соответствующую инструкцию.
Допуск к работе с наркотическими средствами и психотропными веществами у Данилова был оформлен, бюрократическую волынку, сопровождающую каждое назначение этих самых средств, он знал досконально и за все время работы в приемном отделении еще ни разу никому их не назначал. Не было в том необходимости. Принимал в начале дежурства ампулы, которые хранились в сейфе, стоявшем здесь же, в ординаторской, а в конце их сдавал. Точнее, принимались и сдавались ключи от сейфа, а ампулы только осматривались.
— Давайте повторим процедуру назначения наркотиков, — попросил лысый, дослушав до конца. — Итак…
— Итак, я осматриваю больного и прихожу к выводу, что по его состоянию показано назначение наркотического препарата, подлежащего предметно-количественному учету… — Данилов рассказал об инструкции.
Следующий вопрос откровенно повеселил его:
— У вас нет впечатления, что кое-кто из ваших коллег живет не по средствам?
— Нет у меня такого впечатления.
— Среди ваших родственников есть наркоманы?
— Нет.
— Ваши коллеги никогда не выглядели подозрительно? В смысле употребления наркотиков?
— Не замечал.
— Как часто проводятся инвентаризации? А внеплановые бывают? Полные или, скажем, частичные?
— Это вам лучше спросить у заведующего отделением или у старшей сестры.
— Мы спросим, — пообещал лысый. — А вы в хороших отношениях с вашим начальством?
— В рабочих, не более того.
— А с товарищами по работе вы в хороших отношениях?
— Тоже в рабочих.
— Как происходит сдача-прием смены?
— Передаем, обязательно проверяем и расписываемся. Если что не так — немедленно доводим до сведения администрации.
