Спустя некоторое время появились обезьяны. Я не мог определить, какого они вида, но они были маленькие, коричневые, с длинными хвостами и необычными, похожими на кошачьи, мордочками. Сначала обезьяны предпочитали держаться на расстоянии. Они не изучали меня и никак не реагировали на мое присутствие, разве что избегали приближаться ко мне. Вскоре, однако, ко мне неторопливо подошла самка с цеплявшимся за ее живот детенышем и вырвала у меня из руки кусок папайи. Я вовсе не протягивал ей его — я берег папайю до того момента, как докурю косяк, но обезьяна, очевидно, была иного мнения. Она беззаботно поедала папайю, а я от удивления только таращился на нее.
Прошло немного времени, и примеру первой самки последовала еще одна обезьяна. А затем еще одна и другая. За каких-нибудь две минуты они отняли у меня всю мякоть, которую я извлекал из плода. Мое тело покрылось липким соком, глаза слезились, так как у меня не было возможности вытащить изо рта косяк, а маленькие черные пальцы тянулись ко мне со всех сторон. В конце концов каждая из них ухитрилась получить свою долю, и я остался сидеть в позе лотоса в море чавкающих обезьян. Я чувствовал себя настоящим Дэвидом Аттенборо.
Выбраться из джунглей мне помог отчетливый звук падающей воды. Я услышал его через четверть часа после того, как ушел из садика, а потом мне оставалось лишь определить, откуда он доносится.
Я вышел к водопаду возле помеченного дерева и сразу же бросился в образованное водопадом озеро, сгорая от желания смыть с тела пот и папайевый сок. Лишь вынырнув на поверхность, я понял, что я здесь не один. В созданном водяными брызгами полумраке целовались голые Сэл и Багз.
Проклятье, подумал я и собрался тихонько плыть обратно к берегу, но тут Сэл заметила меня:
— Ричард?
— Привет, Сэл. Извини. Я не видел, что вы здесь.
Багз посмотрел на меня и самодовольно улыбнулся. Мне показалось, будто он хочет сказать, что мои извинения отдают жгучим любопытством. Выглядят явной бестактностью рядом с его расслабленной, но откровенной сексуальностью. Я выдержал взгляд Багза, и его улыбка сменилась глупой усмешкой, с которой ему и следовало начать.
— Не пори ерунды, Ричард, — сказала Сэл, высвобождаясь из объятий Багза. — Как ты здесь оказался?
— Пошел прогуляться по Хайберскому проходу и обнаружил несколько папай. А потом пришел сюда.
— Папайи? И много их там?
— С избытком.
— Скажи об этом Жану, Ричард. Его всегда интересуют такие вещи.
Я пожал плечами:
— Дело в том, что я сомневаюсь, смогу ли снова найти их. В джунглях трудно ориентироваться.
Багз снова глупо усмехнулся:
— Для этого нужна практика.
— Умение обращаться с компасом.
Вновь последовала самодовольная улыбка:
— Я провел столько времени среди деревьев, что у меня, наверное, уже появился инстинкт… почти животный, приятель… — Он обеими руками откинул назад мокрые черные волосы. — Может быть, я найду их завтра.
— Удачи тебе. — Я отвернулся, чтобы уйти, и тихо добавил: — Смотри не заблудись.
Я нырнул в воду и поплыл обратно к берегу, а выплыл на поверхность, лишь когда стало слишком мелко. Но я еще от них не отделался.
— Ричард! — крикнула Сэл, когда я выбирался из воды. — Подожди-ка!
Я оглянулся.
— Ты возвращаешься в лагерь?
— Да, собираюсь.
— Хорошо… подожди. — Она поплыла ко мне, слегка похожая на черепаху, потому что из воды торчал ее подбородок. Я подождал, пока она подплывет ко мне.
— Не прогуляешься со мной на огород? Мне надо туда заглянуть, а Багзу нужно вернуться в дом. Одной идти неохота, и, кроме того, мы с тобой уже давно не разговаривали.
Я кивнул:
— Конечно.
— Хорошо.
Она улыбнулась и пошла одеваться.
Сэл шла медленно. Иногда она останавливалась, чтобы посмотреть на цветы или вырвать растущую на тропинке траву. Иногда останавливалась вообще без всякой причины и бессмысленно чертила круги в пыли пальцами ног.
— Ричард, — начала она, — я хотела сказать, что мы все рады, что ты нашел наш тайный пляж.
— Спасибо, Сэл, — ответил я, сообразив, что этот разговор затеян не случайно.
— Могу я быть откровенной, Ричард? Когда вы втроем попали сюда, все мы немного забеспокоились. Наверное, ты понимаешь почему…
— Конечно.
— Но вы так хорошо вписались в нашу жизнь. Вы прониклись нашим духом лучше, чем мы могли надеяться… Не думай, что мы не оценили твое участие в поездке за рисом, Ричард, и то, что ты поймал эту замечательную акулу.
— Ну, — я попытался выглядеть скромным, — с акулой мне просто повезло.
— Перестань, Ричард. Благодаря акуле настроение у всех поднялось, а ведь во время продолжительных гроз мораль расшатывается. Я все еще чувствую себя немного виноватой за тон, каким разговаривала с тобой в то скверное сырое утро, но иногда я вынуждена быть… жесткой. Я не считаю себя здесь лидером, но…
— Мы все понимаем это.
— Спасибо, Ричард.
— И ты наш настоящий лидер, Сэл.
— В некотором роде да, наверное. Лидер поневоле. — Она засмеялась. — Люди приходят ко мне со своими проблемами, и я пытаюсь решить их. Взять, к примеру, Кити. Я знаю, что вы друзья, поэтому ты, вероятно, в курсе его проблем.
— Он хочет поменять работу.
— Правильно. Настоящая головная боль. Очень нелегко менять людей. Прежде чем покинуть свою работу, человек должен найти себе замену, а все места на рыбной ловле заняты… Ты же знаешь, он хочет ловить рыбу.
— Знаю.
— Несколько месяцев я втолковывала ему, что это невозможно. Видишь ли, он уже собрался заняться рыболовством, но появилась ваша маленькая группа… Он был ужасно расстроен, Ричард, но не подал виду. Другие в его положении могли бы… я не знаю… разозлиться на тебя.
— Конечно. Трое свалились как снег на голову и забрали его работу.
— Совершенно верно, Ричард. Я была так признательна ему и так обрадовалась, что вы подружились… Я жалела только об одном — что никак не могу улучшить его положение. — Тут Сэл увидела сорняк и выдернула его, фыркнув от того, что он крепко сидел в земле и поначалу не поддавался. — Но меня по рукам и ногам связывало отсутствие свободных мест среди рыболовов. А теперь я понимаю, что свободное место так и не появится, если я не создам его…
Я судорожно сглотнул слюну:
— Гм… наверное, никто и не захочет меняться. А как насчет одного из шведов?
— Одного из шведов? — Сэл вновь фыркнула. — Их трио можно разбить лишь с помощью оружия — тогда место появится. Нет, они будут держаться друг за друга до конца. Три мушкетера-блондина.
— А Моше?
— Гм… Не думаю, что ему нужно менять место работы. Он довольно хорошо поладил с девушками-югославками.
— Кто же тогда? — спросил я, не сумев скрыть тревожной нотки в голосе.
— Да, Ричард. Мне очень жаль, но этим человеком должен стать ты. У меня просто нет выбора.
— О нет, Сэл. Ну, пожалуйста, я ведь на самом деле не хочу меняться. Мне нравится заниматься рыбной ловлей, и у меня это хорошо получается.
— Я знаю об этом, Ричард. Я знаю. Но войди в мое положение. Кити хочет уйти с огорода, я не могу разлучить Этьена с Франсуазой, Грегорио ловит рыбу вот уже два года, югославки… — Сэл покачала головой. — Я не должна бы говорить тебе об этом, Ричард, но они просто не смогут заниматься ничем другим. Жан их не переваривает, а плотничать они тоже не смогут. Я очень жалею, что привезла их сюда. Не могу устоять перед беженцами… Правда, Ричард, если бы я имела возможность выбирать…
— Да, — пробормотал я.
— Но я не собираюсь заставлять тебя работать в огороде!
Я сразу не нашелся, что сказать.
— Не собираешься?
— Боже мой, конечно, не собираюсь. Я не думаю, что смогу сделать это после всего того, что Кити, наверное, рассказал тебе.
У меня мелькнула ужасная мысль. Будь у меня выбор между работой на огороде и работой с Багзом, я бы однозначно предпочел железную дисциплину Жана.
— Вообще-то, — начал я, даже не стараясь скрыть охватившего меня беспокойства, — он особенно не распространялся…
— Уверена, что он много рассказывал тебе о своей работе. Не нужно прибегать к дипломатическим уловкам.
— Нет, Сэл, честное слово…
Она махнула рукой:
— Вообще это все не важно. Ты не будешь работать на огороде…
Я закрыл глаза, обреченно ожидая своей участи.
— Ты будешь работать вместе с Джедом.
Я открыл глаза:
— С Джедом?
— Да. Ему нужен напарник в его рейдах, и он предложил твою кандидатуру.
— Ох! — не удержался я от ликующего возгласа. Мне и в голову не пришло бы, что Джед захочет подобрать себе спутника. Хоть мы и подружились, я считал, что он предпочитает одиночество.
