- Теперь он бежит к своей хозяйке, - сказала страхолюдная Доротея и обе они противно засмеялись, непонятно над чем.
Мы вошли в кухню, Ури там уже не было, а фрау Инге стояла у стола и составляла тарелки и чашки на поднос. Я остановился в дверях и сказал:
- Вот они. Обе.
- Добрый день, Инге, - сказала Доротея с порога.
- Добрый день, Инге, - сказала Вильма и протиснулась между Доротеей и мной.
- Добрый день, - сказала фрау Инге, положила на поднос вилки и ножи, поставила поднос на стол и стала молча ждать, что будет дальше. Бедные Вильма и Доротея никогда раньше не бывали в нашем замке и еще не знали, как трудно вынести молчание фрау Инге. Но они быстро узнали и затрепыхались, как форели на сковородке, когда мамка приносит их по воскресеньям от пьяницы Эрвина из Крумбаха и жарит на обед.
- Вы, наверно, удивляетесь, Инге, что мы пришли к вам.... - заторопилась Вильма.
-... и даже не позвонили перед тем, как прийти! - подхватила Доротея. - Но мы боялись, что вы не захотите нас видеть...
- ... после всего....
- ... после нашей нелепой ссоры из-за этой начинки...
- ... это наша вина, мы признаем...
- ... не правда ли смешно, интеллигентным людям ссориться из-за какого-то пирога...
- ... стыдно перед простыми людьми...
- ... и мы решили исправить...
Они, видать, уже совсем замучились перебивать друг друга, но фрау Инге продолжала молчать. Они немножко помолчали все вместе, а потом Вильма и Доротея начали все сначала, - куда им тягаться с фрау Инге, она любого может перемолчать!
- ... Так мы решили прийти...
- ... простите, что без звонка...
- ... но мы боялись, что вы не захотите ...
- ... после всего....
- ... это наша вина, мы признаем...
- ... не правда ли смешно, интеллигентным людям ссориться из-за какого-то пирога...
Тут фрау Инге, наконец, надоела их болтовня и она сказала хмуро, без улыбки:
- Может, вы выпьете по чашечке кофе?
Обе задрыги - и красивая, и страхолюдная, - так обрадовались, будто две недели уже кофе не пили. Они прямо побежали к столу, с которого фрау Инге стала убирать поднос с грязными чашками, чтобы поставить туда чистые. А я продолжал стоять на пороге, потому что не знал, что мне делать - уходить или оставаться. Тут фрау Инге, наконец, меня заметила, Раньше эти две настырные дамы - надо будет спросить Ури, что такое "дамы", он, конечно, знает, - так ее уболтали, что она про меня вообще забыла.
- Боже, Клаус, - мне она улыбнулась, не то, что этим задрыгам, - ты ведь сегодня не завтракал! Иди сними сапоги и садись к столу.
Страхолюдная Доротея наклонила голову к плечу и стала похожа на кривой торшер, который стоит в спальне у фрау Инге:
- Видите ли, дорогая Инге, мы бы хотели поговорить с вами наедине.
Фрау Инге высоко подняла брови:
- Что-то серьзное?
Доротея открыла рот и хотела, наверно, сказать, что да, серьзное, потому что Вильма наступила ей на ногу под столом, - мне с порога хорошо было видно, как одна грязная кроссовка прижала носком другую грязную кроссовку - тогда Доротея закрыла рот и ничего и не сказала. А я пошел на крыльцо снимать сапоги. С крыльца я увидел Ури в рабочем комбинезоне: он возился с красными камнями, которые приготовил когда-то Карл, чтобы пристроить добавочную комнату к боковой стене свинарника, где второй выход. Ури помахал мне издали, чтобы я подошел поближе. Мне уже очень хотелось итти завтракать, но Ури снова позвал меня, так что пришлось спуститься с крыльца и подойти к нему.
- Ну, как там наши гостьи? Зачем пожаловали? - спросил он.
Я немножко подумал и ответил:
- Наверно, чтобы пить кофе.
Ури засмеялся и опять объявил, что мне цены нет. Не знаю, может, он хотел этим сказать, что за меня никто ничего бы не заплатил, - ну и не надо, пусть не платят!
- Ладно, иди есть. Только обязательно запомни все, о чем они там будут говорить и расскажи мне, ладно?
Я сказал "Ладно, запомню." и вернулся на кухню - фрау Инге уже налила кофе своим гостьям и поставила чашку и бутерброды для меня. Я был такой голодный, что сразу набросился на бутерброды и сперва прослушал, о чем говорили за столом. Когда я прожевал первый бутерброд и взялся за второй, я вдруг услыхал мамкино имя:
- ...должны отреагировать на злобные инсинуации Марты. - говорила Доротея про мамку на незнакомом языке.
- Т-с-с! - зашипела Вильма и показала глазами на меня. Доротея посмотрела на меня, но по-моему, не увидела, потому что глаза ее были затянуты какой-то блестящей пленкой, в которой отражался маленький-маленький я и маленькая-маленькая фрау Инге с кофейником в руке.
- На что тут реагировать? - спросила фрау Инге уже по-немецки.
- Но ведь нельзя допустить, чтобы эта... - начала Доротея, но Вильма опять зашипела и показала глазами на меня.
- Нет, так невозможно разговаривать. - сказала Доротея и взяла с блюдца свою чашку с кофе, к которой она до сих пор не прикоснулась. - Мне кажется в этом замке есть достаточно комнат, где можно было бы обсудить этот вопрос без помех.
Фрау Инге налила мне кофе и поставила кофейник на стол:
- О чем тут еще говорить? Все и так ясно. - сказала она устало и я вспомнил, что она всю ночь бродила где-то в своем парадном платье, пока Ури спал одетый в кресле в ее спальне.
- Как это, не о чем говорить? - расплескав мой кофе красивая Вильма вскочила из-за стола и начала нервно шагать по кухне. - Мы сюда специально приехали, чтобы предложить вам свою помощь!
Мне показалось, что и на ней, и на Доротее надеты те же самые мятые майки, в которых они были вчера на празднике, - может, они тоже спали в одежде? Наверно, вчера была такая ночь, что всем пришлось спать в одежде. Интересно, а мамка и булочник Петер тоже так и заснули, не раздеваясь? До нет, я свою мамку знаю, она хоть кого заставит раздеться!
- Хотела бы я знать, над чем ты смеешься, Клаус? - сердито спросила Доротея - Что ты нашел смешного в моих словах?
По-моему, она страшно разозлилась, а я удивился, чего она ко мне привязалась, - я в это время представлял себе мамку и булочника Петера без одежды и даже не заметил, что Доротея что-то сказала.
- Оставьте его, - вступилась за меня фрау Инге, он вас даже не слышал, он думал о своем, правда, Клаус?
Я всегда удивляюсь, как она до всего догадывается?
И тут я вспомнил, что обещал пересказать Ури весь их разговор, а сам почти все прослушал. Я решил: пусть будет не сначала, но все, что они скажут теперь, я постараюсь запомнить. Я взял с тарелки третий бутерброд - он был с сыром, а я сыр не очень люблю - и стал медленно его жевать, делая вид, что я вовсе не слушаю. Я и на самом деле не слушал, а только запоминал, - это гораздо легче. Когда я запомнил столько, что голова у меня начала лопаться, я быстро проглотил последний кусок сыра, сказал "Спасибо", встал из-за стола и направился к выходу.
- Слава Богу, наконец можно будет поговорить спокойно. - сказала Доротея, когда я выходил.
Я надел сапоги, подошел к Ури и стал смотреть, как он укладывает камни. Руки его так и летали: сперва он наливал толстый слой цемента, потом клал на него ровный ряд камней, тесно прижимая один к другому, потом заливал в щели еще цемента и разравнивал его мастерком. Он почувствовал, что я стою за его спиной, и обернулся:
- А, Клаус! Ну как, поел? Можешь рассказать, что ты там услышал?
Я глубоко вдохнул воздух и сказал, что могу, только быстрей, пока я не забыл. Мне очень хотелось, чтобы Ури был мной доволен: до сих пор все, кому ни лень, меня ругали, и только он заметил, что я могу запомнить и повторить какой угодно разговор. Он даже говорит, что такой памяти, как у меня, он не встречал у самых умных людей. Иногда он читает мне страницу из какой-нибудь ученой книги и я ему эту страницу повторяю, хоть часто ни слова не понимаю, а он следит по книге, правильно я повторяю или нет. Почти всегда я повторяю все слово в слово и тогда Ури восхищается, хлопает меня по плечу и говорит, что я - настоящий органический магнитофон! Мне очень нравится, когда он так говорит - ведь до сих пор никто никогда мной не восхищался.
Ури положил мастерок, скомандовал "Начинай!" и я начал:
- Нельзя допустить, чтобы такой клеветнический выпад остался безнаказным!
- Я совершенно не понимаю, о чем идет речь.
- Зачем вы так говорите, Инге? Вы прекрасно знаете, о чем я говорю!
- Понятия не имею!
- Мы понимаем, что вам неприятно и уважаем ваши чувства, но ...
- Бред какой-то! Какие чувства?
- Этот гнусный спектакль!
- Мы, к сожалению, опоздали и не видели начала,...
- ...но нам рассказали, как эти люди издевались над вами и над вашим больным отцом.
- Мы опоздали, а то бы мы ни за что не допустили такого издевательства...
- Да с чего вы взяли, что речь шла о нас с отцом? Ведь имен никто не называл!
- Ну и что? Аналогия была такая прозрачная, что и без имен все поняли намек.
- Да не было никакого намека! Вы что, хотите, чтобы я самолично узнала себя в героине деревенского балагана?
