— Начало истории — это почти о жизни Дэвиса, только без трагедийного конца, — произнес Рамсес, размышляя вслух.
— Трагедия у Дэвиса есть, только она своя, как и у всех, не похожая ни на чью.
— Много мам, кто отказывается от таких детей?
— Достаточно много.
— Почему?
Отец Велорет помолчал, прежде чем заговорить.
— По многим причинам. Скажу лишь совершенно точно, что только Святые люди не имеют определенного чувства — Они живут ощущениями любого из нас, как своими собственными. И, если бы тем же самым могли обладать люди или хотя бы старались постичь это состояние, то отказов бы попросту не было.
Рамсес наморщился — некоторое время думал и о погибшей девочке и, как смогла отказаться от неё мама. Это продлилось, пока отец Велорет не начал говорить:
— Обычные дети до всего доходят сами, а тем, кто с синдромом Дауна, им надо абсолютно все показывать. Самый же важный для них возраст — с рождения и до трех лет. В этот период, впрочем, и не только, им всегда, как никому другому, важно воспитываться в семье. И поэтому мне не удивительно то, что произошло с пятилетней несчастной девочкой. Горе то, что сейчас происходит. Беда и великий грех! Парадоксально, но порождают это горе, когда мамы вынуждены отказаться от дитя, врачи, которые называют таких детей «бесперспективными». На примере же Дэвиса и Юлии, мы стали свидетелями того, что эти дети могут не только ходить и самостоятельно насыщаться с ложкой в руке, но и получать образование в школе. Так же я знаю примеры, когда они свободно говорят на иностранных языках или, как Дэвис, работают на компьютере и он тоже помогает нам по тем или иным вопросам, когда нам нужна информация из Интернета. Да, что и говорить, порой они показывают удивительные результаты, в том числе и в спорте.
— Только…, особенно в спорте, на своем уровне.
— Что ты имеешь в виду?
— Спортом они занимаются на своем уровне и никогда не смогут победить тех, у кого нет лишней хромосомы.
— Им незачем этим заниматься. Тогда как в принципе — это вообще ненужное занятие.
— Отец Велорет, ну, несмотря на то, в каком я сейчас состоянии, я знаю наверняка, что в спорте должны быть сильнейшие.
— Сильнейшие среди кого, людей?
— А среди кого же еще? — переспросил он, улыбнувшись. — Вы хотите сказать, мне так отшибло память и я теперь не помню, что на Земле с человеком еще кто-то соревнуется?
— Ты не помнишь не потому, что забыл, а просто никогда не обращал внимания на то, что Земля заселена не только людьми, но на ней существует и другая форма жизни, которая никогда не станет соревноваться с человеком, а будет руководствоваться другим.
— Чем?
— Просто жить изо дня в день, как это и было предопределено со Дня рождения всем живущим на Земле. Касательно другого вопроса, если брать во внимание все живое на планете, то человек никогда не сможет прыгнуть так, как это делает, допустим, блоха, относительно веса и земного притяжения. Если мне не изменяет память, то человек с такими способностями мог бы скакнуть на 11 километров. Согласно же нашим физическим данным — этому никогда не бывать. Получается, и развиваться в этом направлении не стоит, а для нас было бы лучше, если бы мы занялись своим истинным предназначением, а не только технологиями, которые лишь попутно присутствуют в нашей жизни.
— А надобно бы еще и пополнять Источник Жизни заботой о благополучии других, — неуверенно отозвался на слова отца Велорета Рамсес и процитировал уже услышанное, вопросив: — Возлюби ближнего, как самого себя, чтобы познать свое истинное предназначение?
— Ну, хотя бы начать с истинного — любви. Могу еще добавить, что человек приблизится к этому познанию, если для начала, действительно, этим озадачится и начнет-таки заботиться о других больше, чем о самом себе, — он расплылся в улыбке, повторяясь: — Так, как могучие процессы во Вселенной происходят только ради других, в чем и заключен их Источник вечной Жизни, да их истинное предназначение.
— А Вы сами можете что-то предложить, чтобы все так жили, как Вы?
— Ничего. Могу только упомянуть, в качестве примера, о себе. Для начала я решил жить осознанно и перестал формировать вокруг себя привычки, чтобы потом до конца дней не быть ими порабощенным. Также я стараюсь питать ко всем одинаковые чувства, например, будь то человек с 46-ю или с 47-ю хромосомами.
— Хорошо, оставим «предназначение», — попросил Рамсес, понимая, что разобраться ему в этом весьма не просто и он спросил о более ему сейчас понятном, но не до конца: — Все же дети с синдромом Дауна, как я понимаю, они никогда не смогут сравниться с обычными нормальными людьми?
— Молодой человек, для начала, пока что никто не знает наверняка, кого среди людей можно считать обычным и нормальным, а кого со слабым развитием: конечно, если на это посмотреть шире, а не физиологически. В продолжение же — один пример. Допустим, человек с высшим образованием. Понятно, что наличие оного, это далеко не факт, что он полноценно развит. Но все же. На работе такая личность весьма успешно справляется с обязанностями, а по вечерам и на выходные пускается во все тяжкие, о чем и предположить-то ближайшее окружение не может.
— Что Вы имеете в виду, — перебил Рамсес, запутавшись, — говоря: «он пускается во все тяжкие», как это понять?
— Я, о том увлечении, которое делает людей теми, кем они становятся, и чем люди, в силу объективно низменных причин своего занятия, никогда не станут хвалиться, но страсть к нему будет царствовать над ними и уже ни за что не оставит человека свободным.
Рамсес попытался глубоко осмыслить услышанное — так же, как выражался отец Велорет, но для этого ему нужно было время, а отец Велорет продолжал.
— Надеюсь, сейчас ты не вспомнил о непристойном увлечении из-за того, что их попросту нет в твоей жизни, — сказал отец Велорет с нотками надежды. — Но оставим это. Мы не говорим о тебе. Я лишь в качестве примера упомянул о той безобразности, о которой ни коллеги по работе, ни члены семьи не догадываются, насколько она весьма необычна. Примеров же низменного поведения, чтобы поговорить о нормальности или отклонениях, к моему сожалению, множество. Вот, еще. На днях мне поведала прихожанка. Речь не о ней, а о мужчинах, коими они, как оказалось, не могут называться. Милая, добрая женщина помогла ребенку десяти лет зарегистрироваться на страничке одной из соцсетей. Девочка давно этого хотела — многие в классе общаются в сети. В первый же вечер ей прислали около ста пятидесяти сообщений с предложением познакомиться.
— Знакомство, разве это не нормально?
— Ты опять не дослушал и перебил.
— Извините.
— Не один из сверстников не написал ей этого предложения. Они приходили от взрослых, назову их так, дядь, которые объясняли девочке, как хорошо ей будет от этого знакомства…С позволения, я опущу суть тех мерзких высказываний.
— И, что мама?
— Пока убрала персональные данные дочери из соцсети, но в семье теперь скандал и недопонимание. Вопрос, надолго ли дочь будет отсутствовать на страницах Интернета? В наше время неминуемо настанет тот день, когда дитя само или при помощи друзей вновь там зарегистрируется.
В общении Рамсесу никак не становилось легче, мысли довольно быстро менялись, а рассуждения отца Велорета были столь полны общими и мельчайшими деталями, что периодически формирующееся мнение стало многослойно тягостным и уже не укладывалось посильным бременем в мозгах.
— Мне тяжело во всем разобраться, — честно признался он, добавив: — сейчас. Но, похоже, вопрос о нормальности или отклонениях того или другого человека однозначно, что невозможно судить по внешним физическим признакам.
— А говоришь, разобраться непросто. Ты, наверно, никогда до этого не руководствовался простыми вещами, думая о сложном. Вот пример. Скажи мне, ты задумывался, почему воду невозможно одолеть, как ни старайся с ней справиться в тех или иных ситуациях?
— Нет, — ответил растерянно Рамсес, в действительности, наверное, только что в своей жизни подумав об этом.
— Потому, что вода — самая мягкая и приятная среди всего на Земле. Отсюда, возможно, если все люди станут похожими на воду…
— Мягкими и приятными? — вмешался, уточняя, Рамсес.
— Да. То людей тоже невозможно будет одолеть.
— Интересно слушать. Но, почему Вы не приводите примеры, чтобы это нашло отклик у многих? Взять, одно лишь то, как поступают некоторые мамы.
— Почему?.. — отец Велорет многозначительно задумался. — Это самое непостижимое из всего, что можно объяснить. Если кратко, то многие (без разницы каков социальный статус) живут в самом горе, как в уже нечто родном и близком для себя. Вот поэтому, большое количество людей уже не в состоянии замечать само горе — они попросту привыкли к нему. А что касается моих слов, так в них присутствует принцип — когда я рассуждаю, я придерживаюсь одного мнения, неважно во что ты одет, главное богатство внутри себя.
