Поехал на работу, глаза сами закрываются. Хорошо на работе – катаклизмов нет, ничего делать не надо. Он, правда, между делом с ларьком у дома расквитался. Его вчера обжухали в ларьке этом, когда для девки вино покупал. Он и не заметил. А домой пришёл, смотрит, сдачу забыл. Вернулся. А там продавец уже другой. И говорит ему: иди давай отседова на хрен! Я тебя вижу в первый раз. Ах, в первый?! В общем, когда он домой возвращался назавтра, не было уже ларька. Торнадо унёс. Неизвестно куда. Милиция ходит вокруг, свидетелей опрашивает и по привычке деньги трясет с тех, кто без прописки. С торнадо денег не стрясёшь – чего его искать-то. Да и что это такое, милиционеры не все знают.
Ну так вот. Сидит себе тихо, спокойно, вдруг к телефону его. Подходит. Известно кто спрашивает. Извини, говорят, брат, что на работе беспокоим, конспирацию нарушаем, но у нас дело неотложное. Какое такое дело? Тебе знать не надо. Город Находка известен? Известен. Чтобы не было этого города через пять минут. Разница во времени, так что там как раз дело к полуночи. Да вы что?! Выпааалнять! Он притих. Говорит: ребята, там же люди. Да хоть хер на блюде – отвечают. Он: весь город не смогу. Сил не хватит. Помолчали, ладно, говорят, а порт? Порт могу. Вперёд. Кладут трубку. Девке своей перезванивает. То да сё. А она ему сразу вываливает – сегодня, говорит, представляешь, чего было – наши там одни партнёры в Находке таможней занимаются, так бандиты наехали и всех перестреляли. Знает он этих партнёров, ага. Уяснил.
Делать нечего – садится к компьютеру. Высчитывал, высчитывал цунами – высчитал. Ввёл. Депрессия жуткая. Что же это такое-то? Так домой и поехал, депрессивный. И спать лёг, еле заснул.
А в Находке известно что. Позвонили им из Москвы, говорят: ребята, вы не правы насчёт нашей таможни. Те отвечают: вы приезжайте, лохота, разберёмся. Ну не джипы же через всю страну гнать. Разберёмся-то разберёмся, отвечают, только по-другому. Лодки готовьте и спасательные плотики. Те: чего? А ничего.
И точно – сносит цунами, невесть откуда взявшееся, весь порт и таможенные кое-какие здания заодно, а вместе с ними и тех, кто там сидел, с бумагами разбирался на ночь глядя. От лица новых хозяев сидел.
Как связь восстановили, отзванивают бывшие новые хозяева в Москву. Извините, говорят, ребята, погорячились мы, были неправы. Считайте, что нас нет. Мы же не знали, что вы в Москве теперь так проблемы решаете. Пардон. Ленточку на новом здании таможни будете сами разрезать. Всего хорошего.
Приезжают к герою прямо днём. Поехали с нами, говорят. Везут в кабак. Кормят-поят так, что он соловеет. Обед в сто шестьдесят его месячных зарплат на человека. Благодарят. Сами тоже выпили, обнимают его, у них лапищи такие, что ровно одним предплечьем оба его плеча обхватывают. Браток, говорят, умница ты какая. Мы-то вот, дураки, всю юность на ковре да на ринге, а ты, гигант наш, книжки читал! Эх, если б у нас родители не алкаши были, так ведь и мы бы могли… И его развезло. Брататься не братается, но кивает и слушает. Вознесли ему хвалу, тосты за него. Вызвали проституток. Сейчас мы тебя, говорят, отдыхать отвезём. Много пить не будем, а то нам завтра в аэропорт. Кстати, насчёт отдыха. Мы тут на Карибы сваливаем, с аквалангом нырять – ты нам там погодку не проконтролируешь, а? Ржут. Чтобы всё было ну чисто тепло. Такой-то город, такой-то отель. Посмотрю – он кивает. Ну и лады. Только я домой, пожалуй, поеду, а то мне на работу завтра. А бляди? Я пас. Ну ладно.
Отоспался он, дома бродил весь день, новости посмотрел – а в Находке-то всё-таки пару портовых рабочих смыло. Думал он, думал…
И, знаете, гордость в нём заиграла. Да какого хрена? Что он им – попка? И ведь понимает: лучше не станет, так они и будут ему цели указывать, а он мочить. А как от них избавиться?
И мыслишка у него проскакивает. Телефон хватает – и ну звонить. Сначала в турфирму. Врёт чего-то. Дескать, родственники, тёща полоумная, все уехали. Дают ему телефон отеля. Звонит в отель. На компьютерном скверном английском осведомляется: как там наши клиенты? Это представитель такой-то фирмы. С кем я могу переговорить? Нормально ли питаются? Не было ли жалоб?
От них не было, говорят. Питаются дай бог каждому. Очистили, правда, все мини-бары в один момент, но мы им их заполняем, не волнуйтесь. Такие богатые клиенты, мы понимаем ваше волнение. Мы и сами волнуемся – что у нас тут от отеля останется. Скажем вам по секрету, что кое-кого из персонала они отымели – простите наш карибский английский – прямо около рабочего места, не спросив, но скандал мы замяли. Счёт потом выставим, так включим туда моральный ущерб. Ага. Ну хорошо. А сейчас они что, надеюсь, спят? Нет, отвечают, не спят. Они с аквалангами ныряют по ночам. Рыбок фонариками приманивают. Любят они после ужина выпить и, значит, занырнуть. Дайвинговые инструкторы уже шизеют и спиваются с такими клиентами. Угу. Ну спасибо, буду позванивать.
И бегом на работу. Первый раз за компьютер с радостью сел. Хабасть – минус тридцать не желаете, кратковременные морозы на Карибах? Температура воды, то есть льда, такая-то. Пожалте.
Чуть-чуть промахнулся. Они уже из воды вылезли, акваланги сняли, пивка выпили и к отелю двинулись. На прощание один из них камушек в воду кинул, не оглядываясь. А камушек тот по поверхности – плям-плям-плям. Лёд там. Довольно быстро схватило. А к утру всё отмёрзло, никто ничего и не заметил. Только рыбки всплыли кой-какие вверх брюхом и у авианосца «Миссури» небольшие проблемы образовались – корпус треснул. Чинить его теперь надо пару лет. Как не потонул – непонятно, экипаж – ни сном ни духом. Встали во льдах, говорят. Ага, отвечает им морское начальство и конгрессмены, у Карибских-то островов? Так точно, говорит командир, у них самых. Ну дело понятное. Он у них давно на подозрении был, что полномочия превышает и в Пентагон метит. Его в отставку. Замяли как-то.
Герой наш тем временем в отель звонит, а там всё в порядке. Чёрт! Не сработало. Он еще пытается. И всё как-то промахивается – ну бывает. Он же практически вслепую работает, точных координат-то нет. То селевой поток у них за спиной в ста метрах проносится из ниоткуда в никуда. То молнии шпарят, в пальмы попадают, еле потушили. То невесть откуда взявшееся подводное течение инструктора чуть отставшего уносит. Да с такой силой, что у него даже кислород не кончился, когда его вынесло. А выносит аккурат в Майами. Здравствуйте, а где это я? Где-где, в Караганде. Береговая охрана там грубая ужасно. Его, как кубинского нелегала, в тюрьму сажают, сидит там, губами плямкает, на вопросы отвечает сатанинским смехом.
И вроде бы уже освоил герой точную технику – промахивается ну буквально на копейки какие-то, ан нет! Тут попадание нужно без допусков, не баллистическая ракета. А у них отпуск к концу подошёл. Звонят ему. Мы, говорят пьяными голосами, завтра будем. Ты готовься к разговору сам знаешь с кем. У него руки опустились – что ж это такое, неужели всё напрасно? Едет на работу и сидит там. И ночь сидит. Сна ни в одном глазу, тоска смертная. Тут и они прилетели уже. В самолёте ещё догнались. Еле пилот с управлением совладал. Звонят они герою из джипа радостные, пьяные в дымину, говорят: брателла, а мы тут! Встречай! И ржут. Хочешь, мы тебе в «Макдоналдсе» еды купим? Тут они вообще чуть от смеха из машины не вываливаются. И девчонки тут на трассе стоят весёлые и недорогие, по стольнику. Щас приедем.
И тут у него в глазах загорается. Отчаяние уже такое, что страшно смотреть на человека. «Макдоналдс», шепчет он, «Макдоналдс». К компьютеру садится. Он уже это дело освоил с точностью до. И карта Москвы, слава богу, тут же электронная со всеми привязками. Он по клавишам – клик, клик.
Дорогу от «Макдоналдса» проводит. Провёл. Будь что будет.
А братки едут себе потихонечку, сто шестьдесят камэ в час, Ленинградку проскакивают, в тоннельчик известный въезжают, уже и Белорусская показалась, так они по разделительной с мигалочкой – красота. Все только из-под колёс и шмыгают. Вечер субботы, машин мало. И где-то в районе Маяковки водитель как раз на тормоза нажимает. Ему удобно на Садовое, видите ли, свернуть под знак. А тормоза они, как бы это сказать, не нажимаются. Поворот в секунду проскакивают – две с хреном тонны вес. Он уже всем телом нажимает. Неа. Минус девяносто два градуса, причём начинается за метр перед джиповским бампером и после заднего бампера заканчивается. Холодильная камера. Тормозная жидкость в лёд превратилась. Двигатель, разумеется, глохнет – его на такие допуски не рассчитывали. Только мигалка и работает. А дорога-то влажная, об этом позаботились. И схватывает её не просто в лёд, а в суперлёд моментально. Коэффициент трения сам замёрз давно. И летит эта махина к Кремлю. Мэрию пролетает, только свист. Центральный телеграф. Развесовка у джипа хорошая, полный привод был как-никак, он и летит ровненько, немного крутится. Ну скорость, конечно, уже не такая. Существенно снизилась. Километров восемьдесят едут ребятишки. Уже и Кремль. Гаишник, хорошо по привычке мигалку завидев, движение успел перекрыть. Они мимо него. Едва не сбили. Только сапоги ему всё-таки прихватило морозцем чуть-чуть – обморозил пальцы. Ну и влетают сами знаете куда. В арочку сначала, там на брусчатке их всё-таки вправо закинуло, и въезжают они в самое кладбище. Бабах! Добро пожаловать на родину.
