Я глядел на него с возрастающим недоумением. Притворяется? Если он не знает, что с Йожо Патуцем, значит, Йожо удалось сбежать. Нужно об этом каким-то образом у них выведать.
— Если уж вы не знаете, что с Йожо Патуцем, то мне-то откуда об этом знать? Я не видел его, ну, давно я его не видел. В последний раз мы с ним поругались.
— А вчера?
— Что?
— Вчера вы его не встречали?
— Как я мог его встретить, если меня здесь вовсе не было?
— А где вы были?
— Я же вам говорил. Я был у своей подружки. У его двоюродной сестры. Она в положении, если хотите знать. Потому-то я туда и поехал. Может быть, женюсь. — И потом добавил: — Конечно, если вы мне в этом не воспрепятствуете.
— А если да? — спросил тот, что сидел на кровати Йожо.
— Тогда не женюсь, — ответил я как бы в шутку, но никто из них не засмеялся.
— Ну, как знаете, — сказал мужчина. Он поглядел на своего коллегу, потом снова на меня. — Одевайтесь!
Я взял с кровати пальто и стал неловко его надевать.
Мы вышли во двор. Вот бы сейчас встретиться с квартирной хозяйкой! Я мог бы сообщить ей, что со мной происходит! Это желание показалось мне вполне скромным, и я хотел попросить мужчин позволить мне зайти в ее комнату. Однако они начали меня поторапливать, как-то вдруг очень заспешили.
— Куда мы идем? — спросил я. Мне пришло в голову, что надо было попробовать оказать им сопротивление. Не могут же они заставить меня идти с ними, раз не говорят, куда мы идем.
Младший мужчина слегка подтолкнул меня, и мы оказались на улице. Шли мимо городского парка, встретили нескольких прохожих, но ни один из них не обратил на нас внимания. Выглядели мы вполне обычно. Мужчины шли в паре шагов от меня и беседовали о чем-то будничном, о чем-то, совсем не связанным со мной. И держались так, будто не имели ко мне отношения. Я даже подумал, что если бы мне вздумалось сейчас побежать, если бы мне захотелось от них улизнуть, то они, возможно, и не стали бы меня догонять.
Парк остался позади. Мы шли по улице Кузмани, которая была слабо освещена, потом, когда улица разошлась надвое, старший мужчина жестом показал мне, что нужно свернуть направо. Мы прошли еще шагов двести. В одном из переулков нас ожидала машина. Шофер стоял рядом с ней, ему могло быть примерно столько же лет, сколько и мне. Он ничего не сказал. Даже с мужчинами не поздоровался. Только открыл двери. Один подсел к нему, другой устроился сзади возле меня. Прежде чем мы тронулись, тот, что сидел спереди, повернулся ко мне и спросил, есть ли у меня шарф, я ответил, что нет. Тогда он попросил носовой платок. Я сунул руку в карман и нащупал там горсть камешков, которые я еще засветло насобирал на улице у входа в парк и хотел отдать Йожо. Сейчас я предпочел бы их выбросить, но некуда было. Из другого кармана я вытащил носовой платок и подал его сидящему спереди. Но взял его тот, что сидел рядом со мной, и попытался завязать мне им глаза. Разумеется, я стал сопротивляться. Мне сказали, что бояться нечего, это нужно для того, чтобы я не видел, куда меня везут. Конечно, такое объяснение не могло меня удовлетворить. Но я решил, что будет лучше не сопротивляться, возможно, это обычное правило, формальность, которую они должны соблюдать.
Тем временем шофер включил зажигание. Мы тронулись с места. Сначала ехали медленно. Глаза у меня были завязаны, но все равно я то и дело замечал полосы света, поскольку с одной стороны платок прилегал к лицу неплотно. Я сидел спокойно и пытался представить себе план улиц, чтобы понять, где мы проезжаем. Однако это оказалось невозможно. Шофер ехал то быстрее, то медленнее, делал много поворотов. Временами я был почти уверен, что мы едем по Главной площади по направлению к площади Борша, где всегда бывают торжества, да, мне показалось, что мы повернули возле памятника павшим, где всегда возводили трибуну, на которой по праздникам стоит целая рота городских функционеров с бумажными гвоздиками на лацканах пиджаков, они улыбаются, приветственно машут руками. Потом еще несколько слабых световых полос, а потом уже ничего.
Мужчины вскоре про меня забыли. Шофер рассказывал им какой-то анекдот, смысл которого я не понял. Все трое смеялись. Снаружи дул ветер. Может быть, не такой уж сильный, но двери машины были закрыты неплотно, и из щелей все время завывало и свистело. Несколько раз мне казалось, что мы останавливаемся, но потом машина снова набирала скорость. Спустя примерно полчаса мы действительно остановились, шофер нажал на клаксон. Потом мы снова тронулись. Наверно, мы въехали во двор, подумал я. Нет, я ощутил свежий горный воздух и поежился от холода. Это открыли двери, и мне пришлось выйти. Мужчины о чем-то шепотом переговаривались. Шофер выключил мотор. Кто-то, но не из тех двоих, что меня привезли, давал ему какие-то новые распоряжения. Кто-то схватил меня за локоть и сказал: — Пойдемте!
Это был мужчина, что сидел возле меня, я узнал его по голосу. Мне было жутко, я едва волочил ноги. Мужчина мягко подталкивал меня перед собой.
Машина уже отъехала. Гул мотора звучал все тише. Я хотел спросить, где мы, но тут же понял, что это было бы напрасно. Никто бы мне не ответил. Или не сказал бы правды. Я машинально коснулся рукой платка, хотел снять его с глаз. Нельзя! Я сунул руку в карман и снова нащупал камешки, они мне мешали, и хотя я знал, что нахожусь где-то за городом, может быть, в горах, побоялся их выбросить. Что-то передо мной блеснуло. Звезды! Я поднял голову к небу. Господи, неужели у меня уже начались видения! На небе полно маленьких светящихся сердечек. Как это может быть? Мужчина все еще держал меня за локоть, я хотел у него спросить: Что это вы со мной сделали? Через несколько шагов я обнаружил, что мы приближаемся к какому-то зданию. А эти сердечки — свет, который струится через ставни. Где я видел такие ставни? Кажется, мы уже у входа.
— Осторожно! Ступеньки! — предупредил меня мой провожатый. Но раньше, чем он договорил, я споткнулся и упал. Расшиб себе колено. Боль была не сильная, я даже ее не почувствовал. Но дальше идти уже не мог, сорвал с глаз повязку и сел на ступени. Мужчина наклонился ко мне: — Пойдемте! Тут вам сидеть нельзя.
Я посмотрел на него. За его спиной я заметил еще одного мужчину, ему могло быть за тридцать, он стоял на лестнице и улыбался, широко расставив ноги и скрестив руки на груди… Было видно, что он ожидает нас. — Пожалуйста, проходите! — сказал он с видом хозяина дома. Я кое-как встал. Подошел к нему, он подал руку мне, потом моему провожатому. И спросил: — Почему так поздно? Где это вы так долго гуляли? — Он обратился ко мне, все так же улыбаясь: — Да! Мы ведь с вами еще не знакомы. — Он снова подал мне руку и назвался каким-то именем, но произнес его так быстро, что я не смог уловить. Видимо, заметив по моему лицу, что я ему не доверяю, он перестал улыбаться и смотрел немного растерянно. — А я как раз ужинал, — сказал он. — Видите, человеку тут даже поесть некогда. Но не будем стоять в дверях!
Мы вошли в небольшое, просто обставленное помещение. Тут стояли только шкаф, диван, низкий треугольный столик и возле него три креслица.
— Чтобы вы меня не боялись, я должен вам сказать, что не являюсь сотрудником госбезопасности, я журналист. Вы когда-нибудь встречались с журналистом? Глупый вопрос. Вы же студент. Что бы это был за студент, если бы он никогда не видел журналиста, человека из газеты. Ладно, скажу вам начистоту: я майор… — он снова произнес какое-то имя, но как я заметил, уже не то, что раньше. — Видите, я офицер, но военную форму в жизни не надевал. Пожалуйста, присаживайтесь.
Я придвинул к себе креслице. От него отлетела спинка. Наверное, плохо держалась.
— Видите, — улыбался майор, — какие у нас тут негодные кресла, все поломано. Сядьте лучше сюда.
Я поднял спинку, хотел ее как-нибудь приделать.
— Бросьте! Не стоит отвлекаться, — он уступил мне свое место, а сам сел на диван.
— Мы давно хотели вас пригласить, — сказал он. — Однако думали, что, возможно, вы сами придете. Кстати! Относительно журналистов я вас не обманывал. Действительно, случается и мне кое-что написать, какой-нибудь детективный рассказ. Люблю читать детективы, это меня немного даже вдохновляет. Правда, и сама профессия вдохновляет. Но работы у меня много. И времени для писательства почти не остается. Но это так, к слову пришлось. Хочу спросить: вам никогда не приходило в голову, что нужно было нас посетить?
