— Привет, — сказала она.
Не ответив и не обернувшись, он шагнул к окну. Она смотрела на него, он смотрел в окно. Она постояла у двери кухни и вышла, тихо захлопнув дверь чужой квартиры.
— Он не позвонит. — Лаврова вспомнила невинные ореховые глаза длинноногой девушки.
Глаза у Лавровой были старые, намного старше ее самой. Раньше муж называл ее глаза лучистыми, перед которыми нельзя устоять.
Лаврова чувствовала себя униженной. Это было странным. Она получила то, чего и ждала. И все же чувство унижения не проходило. Ее унизило то, что Минотавр занимался с ней любовью, закрыв глаза. Ее унизило то, что даже во время кульминации его лицо было бесстрастным и сосредоточенным. Ее унизило то, что он дисциплинированно делал свою поточную работу, не тратя времени на формальные чувства и слова, принятые среди людей, вступивших в необязательные отношения.
Он позвонил через неделю, в пятницу.
— Давай поужинаем вместе. Я заеду за тобой завтра около семи, — сказал он будничным голосом.
От неожиданности Лаврова согласилась. Она не верила, что он позвонит. Минотавр застал ее врасплох. Она не успела ничего придумать. Или не хотела ничего придумывать.
Лаврова раскрыла дверцы шкафа, у нее был небогатый гардероб. На зарплату ассистента кафедры не разживешься. У Минотавра имелась дорогая одежда, Лавровой хотелось соответствовать, хотя это казалось глупым.
Она трогала пальцами старые вещи, которые давно не носила. Они были из другой жизни.
«Надо их выбросить, — решила она, — в воскресенье».
Она опять коснулась черного платья, которое купила вскоре после замужества. Строгое приталенное черное платье чуть выше колен, на спине треугольный вырез. Все говорили, что оно ей очень идет. Лаврова руками разгладила на кровати черную ткань и примостилась рядом, встав на колени.
— Ты лучше всех, — шептал муж и целовал ее голую спину, не стесняясь шумной компании.
Лаврова ежилась и смеялась, ее глаза сверкали. Все смотрели на них. Им тогда завидовали, она хорошо это помнила.
— Ты его только надела, а мне уже хочется его снять, — говорил муж, медленно застегивая молнию на спине.
Он касался голой кожи ее спины горячими губами, они поднимались вверх сантиметр за сантиметром, за его губами робко кралась молния. Лаврова не всегда могла устоять перед натиском его лихорадочных губ. Супруги часто опаздывали, если ей вздумывалось надеть черное платье.
— Решено, я буду лучше всех. — Лаврова выбрала черное платье.
Она никак не могла застегнуть молнию, ей некому было помочь. Она закрутила сзади руки, поднялась на цыпочки, и наконец молния сдалась.
— Вот так-то, — торжествующе сказала ей Лаврова и рассмеялась.
Она взглянула на себя в зеркало: платье сидело на ней как влитое.
— Повезло, — решила Лаврова.
К семи она была полностью готова. К платью она вдела в уши тяжелые грузинские серьги, крученый трилистник с черным ониксом. Муж купил ей эти серьги в Сухуми. Серебро сильно окислилось и потемнело от времени. Лаврова нашла старый зубной порошок и отчистила так, чтобы сохранить их черненый рисунок. Зачем-то надела легкие туфли на шпильках, набросила плащ и спустилась вниз к Минотавру. Дверца «Хаммера» была приоткрыта, Минотавр ее ждал. На твердой дубовой коре его лица красовались солнцезащитные очки, такие же узкие, как прищур его глаз.
Они мчались прочь от центра, к окраине, в нижнюю часть города. Мимо проносились улицы с ресторанами, клубами, кафе, уже открытыми летними площадками, но они не были целью. Минотавр вел Лаврову по своему лабиринту. Она не знала, где случится остановка, она просто ждала. Не снимая солнцезащитных очков, чтобы быть с ним на равных.
Они вырулили на трассу, ведущую к Капчагаю, и поехали дальше. Лавровой вдруг стало смешно, и она расслабилась. Она вспомнила, как познакомилась в бассейне с хилым яппи, истощенным неравной карьерной борьбой. Он пригласил Лаврову на рандеву. Она взяла с собой подругу, чтобы своевременно от него отвязаться. Он вез их по городу, показывая на рестораны и казино, приговаривая: «Я был здесь. И здесь я был». Но рестораны и казино проносились мимо, а они целеустремленно двигались к окраине, пока не остановились у края вспаханного поля. В одном из двух покосившихся киосков он купил коньяк «Казахстан» и две плитки шоколада. Давясь от смеха, Лаврова с подругой пили коньяк, закусывая шоколадом. Хилая офисная поросль, обесцвеченная лампами дневного света, смотрела на них глазами побитой собаки. А Лаврова покатывалась со смеху, только взглянув на его лицо.
«Хаммер» свернул на проселочную дорогу вправо от трассы и вскоре оказался у одноэтажной кафешки, стены которой были покрыты облупившейся штукатуркой. Таких забегаловок много у обочин дорог Средней Азии. Перед кафе на плохо заасфальтированной площадке стояли припаркованные машины. У входа уныло торчали скелетики двух низкорослых деревцев.
«Дежавю», — подумала Лаврова, ступив шпильками на неровную землю.
Минотавр молча пошел к кафе. Лаврова шагала за ним, покачиваясь на шпильках. По дороге ей попался камешек, она пнула его, он отскочил к ботинку Минотавра, но тот не оглянулся.
«В этом кафе я точно буду лучше всех», — посмеялась над собой Лаврова.
Ее стали забавлять необязательные отношения с необязательным для нее человеком.
«Чудило, — ласково подумала о Минотавре Лаврова. — Какую же гадость мне ждать от тебя?»
Она уселась на деревянную скамью, напротив расположился сумрачный спутник. Деревянный стол был липким то ли от лака, то ли от пива и жира. Ей не хотелось класть на него руки, пришлось сложить их на коленях. К ним подошел кавказец и протянул меню.
— Что будете заказывать? — осведомился он, глядя на Лаврову.
Его речь звучала протяжно, словно он был не местным, а только-только приехал из родной Кахетии.
— Как всегда, — ответил Минотавр.
«Надо же, он в этой дыре часто бывает», — удивилась Лаврова.
Она оглянулась. За двумя сдвинутыми столиками сидели хорошо одетые мужчины. Они тихо говорили о чем-то, как разбойники с большой дороги, соединяющей Алматы и Капчагай. Она вспомнила внедорожники, припаркованные у кафе. Машины посверкивали как новые. За столиком подальше сидели парень с девушкой, им было наплевать на всех, влюбленным никто не нужен, им хорошо вдвоем. Лавровой внезапно стало тоскливо, но ее тут же отвлекли.
— Что дама будет пить?
— «Хогарден», — ответила Лаврова и забыла о парочке.
Кавказец поклонился и отошел. Значит, такое пиво в этом кафе есть. Наверное, в этом кафе имеются все сорта пива. Это кафе с двойным дном, непрезентабельная на вид шкатулка с секретами. Может быть, кавказцу не понравился ее выбор? Наверное, он ожидал, что она закажет грузинское вино. Здесь грузинское вино точно должно быть настоящим. И ей так сильно захотелось настоящего грузинского вина, такого, какое она пила на озере Рица. Но было уже поздно, кавказец ушел, оставив аромат и вкус грузинских вин на потом.
Минотавр смотрел в окно на унылую, слякотную степь. От нечего делать Лаврова открыла меню и стала его изучать. Меню было отпечатано на дорогой бумаге. В нем предлагались шашлыки на любой вкус: из мяса, рыбы, птицы, печени, овощей, на шампурах, шпажках, шпильках, косточках. Было даже канапе из шашлыка.
Лаврова закрыла лицо меню, как чадрой, оставив только глаза, и велела:
— Рассказывай.
— Что? — не отрывая взгляда от окна, спросил Минотавр.
— Чем тебе нравится это кафе?
— Хорошей кухней, — он был немногословен.
— Сколько тебе лет?
— Сорок семь.
— Старый хрыч, — с удовольствием сказала Лаврова.
Ее улыбку скрыла чадра из меню. Он промолчал. Его лицо осталось амимичным, как маска африканского божка.
— Ты пригласил меня помолчать на брудершафт?
Минотавр поморщился, шутка Лавровой пришлась ему не по вкусу.
— Хорошо, будем молчать. — Лаврова отложила меню в сторону.
Кавказец принес им пиво в запотевших ледяных кружках, графинчик водки и печенные на гриле овощи, нанизанные на шампура.
— От хозяина даме, — кратко сказал он, показав глазами на овощи.
Минотавр кивнул.
Лаврова вонзила зубы в нежную мякоть томатов, с которых заботливо была снята кожица. Они брызнули кровью с привкусом базилика, тимьяна и меда. Среди ломтиков красного и желтого болгарского перца, присыпанных душистым перцем и мускатным орехом, таились розовые луковички, замаринованные в соке граната, и подсоленные пластинки баклажанов, натертые чесноком. В меру, так, чтобы потом, не рискуя, можно было позволить глубокий поцелуй. Лаврова держала в руках шампур и ела с него, не пользуясь вилкой. Пробовала на вкус, жадно кусала пахнущие дымком и истекающие пряными соками овощи и, не стесняясь, облизывала губы и пальцы.
