В вестибюле было прохладно, несмотря на лето. В музеях почему-то всегда так: холодно, как в леднике. Вереница притихших детей во главе с учителем шагала на цыпочках под гулкими сводами. Какой-то малыш зашелестел пакетом с бутербродами, и учитель зашикал на него. Ступая по скрипучим половицам тускло освещенного вестибюля, Бейкс почувствовал на себе короткий, но пристальный взгляд служителя, оброненный поверх газеты. Бейкс скосил глаза в сторону стеклянной конторки, но увидел только синюю форменную фуражку и крупно набранный заголовок «СТАЧКА» в газете. Бейкс не очень-то похож на человека, интересующегося чучелами хищников, зародышем обезьяны в стеклянной банке или раздавленной блохой под увеличительным стеклом. Как бы служитель чего не заподозрил. Он пошел дальше в полумраке, мимо средневекового оружия, мечей, топоров, старинных пищалей и кирас и по широкой надраенной лестнице поднялся на верхний этаж.
Здесь было светло. Солнечный свет лился через огромные окна, и стеклянные глаза леопардов, львов, бабуинов искрились, как неисправные радиолампы. Бейкс был совсем один, странник в затерянном, безжизненном мире. За стеклянной клеткой с обезьянами, висевшими на бутафорских ветвях, пряталось чучело слона. Белые таблички с названиями животных усиливали ощущение гротеска. Бейкс едва не сбился с пути, заплутавшись среди саркофагов и гипсовых фараонов, но в конце концов отыскал антропологический отдел. Здесь за стеклом охотились с луком и короткими стрелами аборигены — красноватые лилипуты с короткими, цвета перца волосами и бисерными глазками. «Вот первые борцы за свободу», — с теплым чувством подумал Бейкс. Он молча шагал мимо неподвижных охряных фигурок, скорчившихся над очагами и страусиными яйцами, в которых хранилась вода. Наконец в пыльном прямоугольнике света он увидал Айзека.
Тот сидел один на краю гладкой деревянной скамьи, сложив ладони на коленях, будто робкий новичок в церкви в ожидании проповеди. Заслышав шаги, Айзек вздрогнул, вцепился в подлокотник и поднял глаза.
— Это всего лишь я, дружище, — заулыбался Бейкс. — Как дела?
— Ты меня напугал, — улыбнулся Айзек в ответ, — я подумал…
— Успокойся, — Бейкс опустился на скамью, — нас пока не ищут.
— Откуда ты знаешь? — Айзек обшаривал глазами большую комнату, стеклянные клетки, натертые полы, будто опасался засады.
— Я обзвонил всех, — Бейкс зевнул. — Нигде ни облав, ни обысков. А у тебя что нового?
У Айзека были короткие курчавые волосы, светлая кожа, торчащие розовые уши, рыжеватый пушок на щеках, глаза слегка навыкате, придававшие лицу выражение непрестанного изумления. Он всегда немного нервничал, короткие пальцы вечно теребили брюки на коленях. На нем был длинный пыльник цвета хаки.
— Пока все нормально, — сказал он. — Та тройка, что я подобрал в своем районе, от работы не отказывается. Не знаю, что будет, когда фараоны засуетятся. Поль, например…
— Не надо имен, не устраивай переклички, — перебил его Бейкс, — и забудем на время о фараонах.
— Кое-кто из наших до смерти перепугается, — сказал Айзек и снова огляделся. — Мы одни здесь?
— Конечно, друг. Кто ходит в музей в это время дня?
— Как Фрэнсис?
— Все хорошо. Знаешь, мы ждем ребенка.
— Господи, жена в положении, а ему хоть бы что!
— Не выспался я, — Бейкс зевнул. — Заседание комитета, черт его дери. Почему это мне «хоть бы что»! Жена ждет первенца. Через несколько недель должна начаться забастовка. Фараоны вот-вот закопошатся. Думаешь, я не беспокоюсь? Еще как! Но что толку говорить об этом? Словами делу не поможешь, — Бейкс подмигнул Айзеку. — Так или не так? «Не печальтесь — улыбайтесь, улыбайтесь!»
— Небось не рад, что все так совпало, — сказал Айзек, уставясь на краснокожую фигурку, отыскивающую след на песке в стеклянной клетке.
— Не надо вешать нос. Займемся делом. — Бейкс поставил сумку на скамью, вытянул ноги и снова зевнул. — Курить здесь можно?
— Нет уж, лучше не надо.
— Ладно. Итак, у тебя в группе трое. Отлично. Первым делом надо им дать какую-то работенку. Сегодня вечером я получу листовки, и их доставят тебе. Придет машина, но это не моя забота. Завтра их необходимо распространить. Часть на предприятиях, часть по домам. На заводах есть надежные люди?
— Один из трех парней работает на швейной фабрике, — ответил Айзек, — двое других бывают там и сям.
Бейкс не понял, что означало «там и сям», но ответил:
— О'кей. Первый парень пусть пронесет листовки на фабрику, разложит на станках, оставит в столовой. Только осторожно, чтобы его не сцапали с поличным. Обидно сразу его лишиться. Как с собраниями?
— Вчера устроили целый митинг, обсуждали, с чего начать.
— И хватит. Пожалуйста, никакой шумихи. Только маленькие собрания там и сям. — Бейкс улыбнулся — невольно повторил фразу Айзека. — На фабрике стало трудно. Могут вызвать полицию. Следует сосредоточиться на домах. Поручи своим. Лучше всего это делать ночью.
— Понятно.
— Постарайся найти людей в своем районе, у которых можно встречаться.
— Поищем там…
— …и сям, — снова ухмыльнулся Бейкс. — Может, у одного из трех?
— Я поговорю с ними.
— Ну вот и все для начала. То же самое делается в других местах. Со временем пойдем дальше.
— Дай-то бог, — вздохнул Айзек. — Думаешь, выйдет у нас?
— Я не цыганка, чтобы гадать. Все зависит от темпов, от интереса, который мы сумеем пробудить в людях. Главное — не расслабляться.
Айзек уставился на фигурки в витринах, глаза навыкате глядели серьезно. На миг с его лица исчезло изумленное выражение.
— Слишком долго им все сходило с рук. Надеюсь, нам хоть удастся их хорошенько припугнуть. Это и народ ободрит. — Он перевел взгляд на Бейкса. — Не волнуйся, Бьюк, мы не подведем.
— Я знаю, Айк, — мягко отозвался Бейкс.
— Полиция первым делом займется вожаками — она вас знает.
— Мы так не дадимся — они у нас побегают.
На подоконник сел голубь, нарушив царившую в комнате тишину. Фигурки первобытных людей сохраняли невозмутимость.
— Запомни, — продолжал Бейкс, — чтобы все шло как по маслу. И смотри не завались. Они тебя не знают и твоих парней тоже. Листовки получишь в срок.
— Теперь уже ты нервничаешь, — улыбнулся Айзек.
— Я вечно нервничаю, — подтвердил Бейкс, — известный псих.
— Это все? — спросил Айзек. — Мне пора на работу. Надо пораньше отправить почту.
— Хорошо. Вечером увидимся. Но рано меня не жди.
— Хм. Послушай, если дверь будет заперта, пусть оставят сверток на заднем крыльце.
— А не пропадет?
— Нет, не беспокойся. — Айзек поднялся. — Ну, я пошел.
— Давай-давай. Иди первым.
— Увидимся, Бьюк.
Бейкс смотрел ему вслед, подошвы поскрипывали на натертом полу, длинный пыльник, будто сломанное крыло, болтался сзади. Он скрылся среди охотников, замерших с допотопными луками наготове. Когда Айзек исчез из виду, Бейкс поднялся со скамьи и зашагал в том же направлении. В египетском зале пожилая пара, склонившаяся над коллекцией скарабеев, на миг выпрямилась, когда он проходил мимо, а потом снова зашепталась о чем-то над вырезанными из дерева жуками. До него донеслось слово «удача». Бейкс знал, что оно не предназначалось ему, и все-таки, спускаясь по лестнице, страдая от рези в усталых глазах, не мог сдержать улыбки…
И вот теперь, поравнявшись с музеем, он вспомнил все это.
За оградой ботанического сада начиналась тихая тенистая улица. На углу возвышался дорогой многоквартирный дом — сплошное стекло и мозаика, чуть дальше, у подъезда гостиницы из такси высаживались пассажиры.
— Заплати, Этель. Надеюсь, мы вовремя, — говорила попутчице женщина с накрашенным лицом, в широкополой шляпе размером с тележное колесо. К ним уже семенил портье с протянутыми руками, будто собираясь подхватить на лету.
Бейкс миновал гостиницу, поднялся по крутой улочке и вышел к рядам дешевых, запущенных лавчонок. На политой мостовой у входа в молочную были выставлены бидоны; девушка мела тротуар перед запыленной витриной с неопрятным плакатом: «Гардины со скидкой, 29 центов за ярд». Он шел не спеша, но настороженно, мимо витрин, под провисшими балконами, с пижамой и зубной щеткой в бумажной сумке и думал: «На каждом шагу может быть засада, а с виду все спокойно». Жизнь шла своим чередом. Было время обеда, рабочие на кромке тротуара играли в шашки; две фабричные девчонки в синих халатах и косынках разглядывали платья в витрине; в сторону центра протащился полупустой троллейбус. Впереди показались два полисмена в мундирах цвета хаки, с револьверами, но Бейкс не испугался. Секретная полиция формы не носит.
Он свернул в переулок, прокаленный жарким солнцем. Жилые дома неровными рядами взбирались по крутому склону к подножию Сигнальной горы. Середина мостовой была уставлена, как напоказ, автомобилями местных торговцев. На высокой веранде, под сохнущим бельем дремал старик в феске. Бейкс взошел по цементным ступеням на крыльцо одного из домов и с облегчением обнаружил, что входная дверь не заперта.
