— Я блокирую тебя, — глухо проговорил Северус. Понимая, что Гарри не должен переживать то, что произойдет сейчас, в одиночестве, зельевар открыл глаза и попытался сесть. — Ты все еще...
Гарри сглотнул и, тесно сжав губы, аккуратно убрал палочку в карман. Заговорил он только через несколько мгновений, и его голос звучал также глухо и резко:
— Раб, понятно. Твой раб. Да.
— Мне очень жаль, — Северус протянул руку.
После секундного колебания Гарри принял руку партнера.
— Тебе жаль? Я думал... мне казалось, ты не возражаешь, что я путаюсь у тебя под ногами. Больше не возражаешь.
О, во имя Мерлина.
— Мне жаль, что тебе приходится проходить через это. Что касается меня, то, как ты изволил выразиться, я не против того, чтобы ты путался у меня под ногами.
Юноша отрывисто кивнул, словно открытие привело его в глубочайшее смятение, но он изо всех сил старался не показать этого.
— Ты вправе чувствовать разочарование, — продолжил Северус, хотя какая-то маленькая эгоистичная часть его души продолжала наслаждаться свалившимся на него облегчением. Зная, однако, что Гарри вряд ли чувствовал то же самое, он постарался затолкать это чувство поглубже и посмотреть на ситуацию глазами партнера. — Или даже злость. У тебя есть все причины для этого. Ты сделал больше, чем кто бы то ни было мог просить, и заслуживаешь, чтобы тебе вернули настоящую жизнь.
— Нет, я не злюсь, — Гарри провел рукой по волосам, взъерошив их. — Я просто... Знаешь, Северус, я со всем смирился. А потом наступил этот короткий миг, когда мне показалось, будто что-то может измениться, и сразу же серпом по мечте... — Гарри стиснул зубы. Было видно, что он не хочет демонстрировать огорчение.
Наблюдая боль юноши, с которой он так мужественно боролся, видя его силу, врожденное великодушие... Северус почувствовал непреодолимое желание сделать так, чтобы у Гарри было все хорошо, и неважно, что ему самому понадобится для этого сделать.
— Жизнь может измениться, — быстро сказал он, сжимая пальцы Гарри. — Другая работа, другой дом, если захочешь... все, что захочешь. Мы справимся. Обещаю, Гарри. Слышишь? Я тебе обещаю.
Теперь во взгляде Гарри читалось смирение. И немного смущения.
— Северус, тебе не нужно ничего обещать. Я знаю, что мы справимся, я никогда и не сомневался.
— Гарри...
— Все в порядке, правда, — юноша пожал плечами и отпустил руку партнера. — Я же сказал, что уже привык. Не беспокойся, я никаких фортелей не выкину. Я хочу жить. А жизнь с тобой... это хорошая жизнь.
Хорошая жизнь. Но не лучшая жизнь. Не та жизнь, которую Гарри хотел. Понимание, что юноша сказал намного меньше того, что думал, заставило Северуса почувствовать себя в сто раз хуже. Как он мог втайне радоваться, что их связь не исчезла? Как он мог быть настолько эгоистичным?
Но правда была в том, что где-то в глубине души он все же продолжал радоваться, хотя и воскликнул:
— Я действительно умер. Это должно было освободить тебя! Не понимаю, что пошло не так. Даже твоя огромная магическая сила не должна была повлиять на этот аспект заклинания.
— Не думаю, что в этом проблема, — Гарри вздохнул. — Мне кажется, дело в том, что ты не до конца умер. У тебя остановилось сердце, это да, но настоящая смерть... магглы в телевизоре называют это смертью мозга, что-то в этом роде.
— Мы не магглы, и мы не маги, создавшие это заклинание.
— Да, но сам подумай: смерть необратима. Но если нашлось что-то, способное вернуть тебя назад, значит, ты не был по-настоящему мертвым. По крайней мере, я так думаю. И заклинание тоже, — Гарри сглотнул и на секунду отвернулся. — И еще, Северус... Я не хотел, чтобы ты умер. Помни это. Так что... все в порядке.
Я не хотел, чтобы ты умер.
Не совсем то, чего хотелось бы услышать Северусу.
— Гарри...
— Я думал еще посидеть с тобой, — прервал его юноша, — и почитать, ну или поболтать, но сейчас мне нужно побыть одному. Пойду полетаю или что-нибудь в этом роде. Я... я еще зайду попозже, ладно?
С этими словами он ушел, а Северусу осталось только смотреть на медленно закрывающуюся за ним дверь.
Глава 54.
Четверг, 31 декабря 1998, 9:20
— Держи раздел о квиддиче, — Северус передал газету через стол.
Гарри взял ее, но нахмурился. Ему казалось, что Северусу неудобно сидеть на стуле. Тот держался очень напряженно, словно стоит чуть расслабиться, и он без сил соскользнет на пол.
— Тебе не следовало подниматься, мог бы позавтракать в постели. И вообще, Поппи разрешила тебе вернуться в подземелья, только потому, что я пообещал о тебе позаботиться.
— Со мной все в порядке. А ты, если хочешь, можешь пойти еще полетать.
На этот раз предложение не вызвало у Гарри никакого энтузиазма. Вчера, после того как он узнал, что его рабский статус не изменился, Гарри летал несколько часов подряд. Он не понимал, почему этот факт до сих пор так его беспокоит. Он смирился с рабством. И шел на битву не затем, чтобы обрести свободу. Соглашаясь на ритуал, Гарри уже знал, что их с Северусом связь будет вечной, а в последующие месяцы научился жить с осознанием этого.
Конечно, не все было гладко, но в итоге он приспособился. И действительно почувствовал себя счастливым со своим партнером.
Но потом... когда на одно блистательное, сияющее мгновение ему позволили думать, что он снова может обрести свободу, делать со своей жизнью все, что захочется, ехать куда угодно, жить в любом месте... Как будто в его сердце вспыхнула настоящая жизнь и окатила его дождем из счастья, и света, и новых сил, и бесконечной, беззаботной радости.
А потом свет погас, оставив его... не совсем в темноте. Жизнь с Северусом нельзя было назвать плохой, она была и останется хорошей. Черт, да она станет только лучше, учитывая, что они избавились от постоянно висящей над ними угрозы в лице Волдеморта.
Однако невозможность делать свой выбор... это угнетало Гарри, пусть он и согласился давным-давно с тем, что сделанного не вернуть.
— Никаких полетов, — вздохнув, ответил Гарри. — Хотя, наверное, пора начинать планировать расписание тренировок на следующий семестр. Я уже сказал им, что тренировки будут по утрам, до начала уроков. Тогда днем у меня будут занятия по защите, а весь вечер будет свободен. Для нас с тобой.
— Гарри...
Что бы он ни собирался сказать, Северуса прервал стук в дверь верхних комнат. Гарри недовольно нахмурился. Он был рад увидеться вчера с Роном и Гермионой, но все же ни с кем, кроме Северуса, обсуждать битву не собирался. А может стоит? Может тогда он, наконец, осознает, что она действительно случилась?
Пока же произошедшее казалось сном. Неужели Волдеморт правда умер? Гарри трудно было в это поверить, ведь Темный Лорд незримо присутствовал в его жизни с того самого момента, как Гарри узнал о своем магическом даре. Но конечно, он умер, об этом говорили факты. Темная метка Северуса полностью исчезла, а шрам на лбу у самого Гарри быстро бледнел – уже сейчас для того, чтобы заметить след, приходилось как следует вглядываться.
— Пойду открою, — сказал юноша, не давая Северусу подняться. — А тебе, по-моему, все же стоит лечь.
Зельевар аккуратно поднес ко рту ломтик поджаренного хлеба и ничего не ответил.
Вздохнув, Гарри поднялся наверх и открыл дверь.
— Ой... здравствуйте, директор.
— Боюсь, у нас сложилась непростая ситуация, — Альбус покачал головой. — Я бы хотел поговорить с вами обоими.
Непростая ситуация.
— Если вы хотите сказать, что мерзавец в итоге так и не сдох...
— Он мертв и никогда больше не вернется, — взгляд Альбуса скользнул к челке Гарри. — И ты — ходячее доказательство этого.
— И Северус, — добавил Гарри.
— Да, вы вместе, как я уже говорил.
— Пойдемте вниз.
Когда они вернулись к столу, Северус хотел было встать, но Альбус удержал его:
— Нет, нет, тебе следует отдыхать.
— Так что за ситуация, о которой вы говорили? — спросил Гарри.
Директор тоже сел и принялся поглаживать длинную бороду.
— Мне очень жаль, что дошло до такого. Я знаю, что вам хотелось бы получить больше времени на то, чтобы подготовиться и обдумать возможности, но, боюсь, план придется пересмотреть из-за некоего юного клерка в Министерстве.
