- Поцелуй меня, Леся! - с затаенной тревогой попросил чуткий Карен, искоса наблюдая за ней.
Эти ее вспышки, постоянные замечания, явное нежелание его обнять... Эти невидящие мрачноватые глаза... Олеся нехотя приблизилась к дивану, наклонилась и замерла.
- Ты плохо переносишь жару? Видишь ли, ты очень изменилась... Устала или... - Он не договорил. Он не желал никаких "или" и просто не мог их допустить. - У тебя стали совсем чужие глаза. Они больше не смотрят на меня, Леся...
Олеся тихо села рядом и сложила руки на коленях.
- Я должна тебе кое-что сказать, - неохотно начала она.
Карен насторожился. Что еще она выдумала, пока сидит день за днем дома одна, ожидая его возвращения?
- Я, конечно, сама ошиблась, но и ты тоже ни о чем серьезно не думаешь, - с привычными в последнее время нотками обвинения и раздражения продолжала Олеся. - Не знаю, как это получилось... Этого никак не должно было быть, но я беременна...
Карен быстро сел и провел рукой по лбу. Он действительно почему-то не задумывался о подобной проблеме, ну вот просто не приходило в голову...
- Мне нужно к врачу, время идет, а я совсем расклеилась и боюсь... - вяло закончила Олеся. - Во всем виновата твоя молодость.
Мальчик снова нервно потер лоб. О своей молодости лучше сейчас не слышать. Проклятую истину, очевидно, замять невозможно.
- Неясно, Леся, - быстро сказал Карен. - Разве ты не хочешь от меня ребенка? Ты боишься, что нам не вытянуть? Но мы вытянем, что тут думать, я не понимаю...
- Не понимаешь? - взвилась Олеся. - Ну, какие могут быть у меня дети? Я не собираюсь больше рожать! И Полина с ее нехорошей наследственностью... Ты сам прекрасно знаешь!
- Знаю, - Карен придвинулся к ней. - Я все знаю и многого не учел, но раз уж так получилось... Почему ты не хочешь от меня ребенка, Леся?
Он ставил вопрос категорично и однозначно: "Разве ты не хочешь ребенка от меня, Леся? От меня?!"
- Да не от тебя, Карен! Я не хочу их вообще после Полины! Все должно остаться так, как есть! И если тебя по какой-то причине это не устраивает... Отец Полины бросил меня, потому что я родила, а теперь ты хочешь меня бросить, потому что я не хочу рожать! Чудесный противоположный вариант!
- Разве я сказал, что собираюсь тебя бросать? - повернув к себе ее лицо, мягко спросил Карен. - Опять ты сочиняешь небылицы! Я только что узнал новость, которую, наверное, ты все-таки должна была сообщить мне раньше - но это вовсе не в качестве обвинения! Ты как-то неожиданно ушла в себя, я никак не мог понять, что случилось...
- Так бывает часто, - рассеянно объяснила Олеся. - Начинаешь слушать и слышать только ребенка...
- Да? - по-детски наивно удивился Карен. - Я не знал... А разве ты его уже слышишь?
Олеся засмеялась.
- Нет, ну что ты! Еще слишком рано. Но все в тебе перестраивается на другой лад, и жизнь становится заторможенной, тихой... Спокойный ритм ожидания... Ты только ждешь - и ничего больше...
- Ждешь - и ничего больше, - задумчиво повторил мальчик. - Как хорошо ты сказала... Ты не хочешь ребенка вообще? Не от меня, а вообще? Я правильно тебя понял, Леся?
- Да, да, Карен, - торопливо согласилась Олеся.
Она боялась его негодования и нового взрыва. Но Карен чувствовал безграничную обиду.
- Ты бы могла родить мне сына, и отец стал бы дедом... Представляешь: дед Ашот Джангиров! Он был бы, наверное, счастлив.
- И тогда ты помирился бы с отцом?
Карен покачал головой, но неуверенно, словно сомневаясь в себе.
- Нет, вряд ли... Но ведь нельзя же не показать ему внука. Или внучку. - Он снова лег, вытянувшись, и осторожно уложил Олесю рядом с собой. - Мы бы просто показали ему... Но что обсуждать несбыточное: ты же не хочешь рожать мне детей! А может, я все-таки смогу тебя уговорить? Может, ты еще передумаешь, Леся? Ведь это так просто: девять месяцев - и все! Даже меньше! А сколько нам еще осталось ждать?
- Нисколько! - отрезала Олеся и передразнила его. - Девять месяцев - и все! Поноси девять месяцев, тогда и рассуждай! У меня токсикоз, я вообще ничего не ем...
Карен прижал ее к себе.
- Бедная моя, замученная Леся! И это я во всем виноват, мерзкий, безмозглый, наглый Джангиров! Навязался на твою голову! И еще совершенно не задумывался о последствиях... А вот не ешь ты всегда, даже без всяких беременностей, поэтому...
- Что поэтому? - пытаясь вырваться из его рук, сердито спросила Олеся. - Поэтому ничего не изменилось, ты это хочешь сказать? По-твоему, абсолютно ничего страшного в нашем положении нет: без денег, с двумя детьми и с возможным третьим в придачу, отвергнутые родителями...
- Довольно, не продолжай! - закрыл ей ладонью рот Карен. - Сейчас начнется долгое и подробное перечисление наших кошмарных несчастий! У тебя трагическое восприятие жизни. А по-моему, ничего страшного нет, в конце концов, все образуется! Если только ты, конечно, не будешь делать глупости... Давай мириться, на сегодня нам хватит с лихвой. И сколько можно надо мной издеваться, я уже весь исстрадался, а тебя никак не допросишься: поцелуешь ты меня наконец или нет? Я надеюсь, беременным это не запрещено?
Олеся через силу улыбнулась.
- А... ты на самом деле очень плохо себя чувствуешь? Я ведь не знал... Отменяем всех гостей и день рождения тоже.
- Нет, нет, что ты! - испугалась она. - День рождения ни в коем случае, а о гостях я подумаю. Только вот когда я все сделаю...
Карена передернуло. Не сдержавшись, он отшвырнул Олесю к стене и резко встал с дивана.
- Пожалуйста, без подробностей! Меня не интересуют детали! От меня что-нибудь требуется? Машина? Деньги? Только все конкретно и четко, без твоих бесконечных отступлений от темы! Нужна любимая Мэри? Эмма? Ты снова сейчас будешь плакать? Бери пример с Полины. Я не понимаю, как эта девочка могла родиться у такой плаксы!
Начиналась новая полоса их отношений.
Следующими точками отсчета стали не беременность Олеси и не ее отказ рожать, а те испытания, что выпали на долю Карена. В ярости он запретил праздновать что бы то ни было, и хотя в глубине души ему было до боли жалко несчастную, бледную, с темными разводами под глазами Олесю, своего решения не отменил. Олесе постоянно хотелось спать. С трудом разлепляя по утрам тяжелые веки, она только чувствовала поцелуи Карена, спешившего на работу, и снова проваливалась в сон, не в состоянии даже ответить.
- До вечера, Леся! - шептал мальчик, уходя.
Никаких вопросов он ей больше не задавал, словно абсолютно ничем не интересовался или напрочь забыл о ее положении. Приезжала Мэри и, узнав новость, принялась горячо уговаривать сохранить ребенка.
- Вы все повредились в уме от жары! - сообщила ей Олеся. - И ты, и Карен!
- А он тоже хочет оставить? - живо спросила фотомодель. - Сообразительный юноша! И он прав, дети - такая радость! Хочешь, я заберу у тебя Полинку? Могу навсегда! А хочешь, я возьму маленького?
- Что ты болтаешь, Мэри! - обозлилась Олеся. - Родила бы себе сама и нянчилась!
Она нечаянно попала в больное место. Свою тайну Мэри скрывала даже от лучшей подруги. По лицу известной манекенщицы прошла мрачная тень. Мэри опустила глаза и тихонько погрызла длинный яркий ноготь.
- Я бы давно родила, - медленно, с непривычной для нее серьезностью и грустью, сказала она, - если бы это было возможно... К несчастью, я не могу и не смогу теперь, видно, никогда... Неужели ты думаешь, что если бы у меня когда-нибудь получилось, я бы так и продолжала путаться со всякими придурками? Ни за что на свете! Я бы тогда сидела с ребеночком и была с ним счастлива всю свою оставшуюся жизнь!
Расстроенная Олеся хотела объяснить Мэри, что, к сожалению, быть счастливой и с ребенком всю жизнь не получается, но что сейчас можно было ей объяснить?
- Давай выпьем, - залихватски предложила Олеся, стараясь не глядеть на подругу. - Мне разрешается, потому что все равно вам меня не уговорить...
Мэри горько вздохнула.
- Это, девушка, твое дело. Тебе нужно помочь?
- Нужно, - шепотом отозвалась Олеся. - Я хочу все сделать втайне от Карена, хотя это сейчас принципиального значения не имеет...
Манекенщица кивнула.
- Ты позвони мне, я в городе. А Глеб что-нибудь знает?
Олеся отрицательно покачала головой. Отношения с отцом были ее больным местом.
- Мы с ним совсем не видимся, - мрачновато сообщила она. - Ему очень не нравится Карен, а меня он считает просто взбесившейся старой дурой.
Подруга фыркнула, развеселилась и громко хлопнула в ладоши.
- Значит, родители проявили редкостную солидарность? А я ни за что бы не подумала, что Джангиров и Витковский думают одинаково! На первый взгляд, они такие разные! Хочешь, я вас помирю?
- Не надо, Мэри! - испугалась Олеся. - И с кем это: с папой или с Джангировыми?
- С кем пожелаешь! Могу со всеми сразу! - нахально заявила фотомодель, явно завышая самооценку. - А давай, я соблазню старшего Джангирова? Это будет лучше всего!
Теперь не выдержала и захохотала Олеся.
- Да, конечно, вариант беспроигрышный! Удачный на диво! Ты хоть раз в жизни видела Ашота Джангирова и имеешь о нем представление?
