– Подождем, – Ефим поморщился, вспомнив духан трупа. – Подождем.
– Как скажешь! Ты в поряде?
– Да нормально всё.
Прожитый день выдался не из простых. То, что было утром и то, что осталось к вечеру – было небо и земля. События, закрутившиеся так стремительно, отодвинули первые дни куда-то далеко и сблизили парней, как сближает первый бой новобранцев. Ефим, развалившись у костра, облокотившись на сухую лесину, выставив босые ноги к огню, смотрел на то, как Вова управляется со своими вещами: выворачивает их, пытаясь понять, сырые они или нет, развешивает у огня и на ближайшие ветки небольших сосен. Он так усердно этим занимался, что, в конце концов, Ефим не выдержал и усмехнулся:
– Ну ты, брат, даешь!
Володя, поднял голову (он в это время уже правил нож):
– Что именно?
– Ты отдохни – чего ты, как пчела без устали…
– А я и так отдыхаю.
– «Работа по дому – лучший отдых», так что ли?
– Да какая это работа – так, суета одна.
Ефим выплюнул травинку.
– Знаешь, Вова, а ты меня сегодня удивил!
– В каком смысле?
– Твой рейтинг в моих глазах взлетел на недосягаемую высоту – я это уже говорил. Ты что – вообще не боялся?
– Мишку?
– Ага – мишутку!
– Почему не боялся? Боялся. Я тоже это уже говорил. Как такого не бояться? Он здоровый – видел какой?
– Я-то всё видел, а вот ты, спокоен был, как индеец! Молодец! – Ефим смотрел на друга с гордостью.
Володю даже смутил этот взгляд, и он (куда делась та уверенность, резкость и твердость гранитная?) «застенчиво» улыбнулся и потер лоб:
– Да ничего такого – нормально всё.
– Да, – Ефим приподнялся и присел на лесину, – действительно, всё более, чем нормально! С тобой не пропадешь – я рад, что именно с тобой судьба свела.
Подбросив веток в костер, Ефим продолжил:
– А чего ты там хотел посмотреть, говорил: «Подожди, мне проверить надо?», когда эта дура уже на обрыве стояла?
Володя отложил нож, почесал заросший подбородок, вытер нос и ответил:
– Да, мне показалось, что он ещё живой был, когда на берегу оказался.
– То есть?
– Он от воды был довольно далеко, полз, мне кажется, это раз, во-вторых, кровь была на камнях в стороне от того места, где его мишка… хавал. А ещё, – Вова взял ветку и стал безотчетно «царапать» ею обуглившуюся головню в костре, – у него (я осмотрел его, пока ты за лодкой бегал), у него был череп расколот… и рука, кажется, сломана… не медведем. Мне кажется, он ещё живой был, когда до берега добрался.
Ефим встал.
– Это точно или тебе кажется?!
– Я же говорю, кажется. Почему и проверить хотел. Но многое о том говорит, что живой был. Я же говорю,…
– Это многое меняет! – Ефим стал расхаживать вдоль костра.
– Что меняет? – не понял Володя, подняв голову, посмотрел на шагающего в задумчивости Ефима.
– Всё меняет, – Ефим остановился. – Вот смотри: если он был живой и полз после «крушения», значит, нам его не подкинули…
– В смысле: «не подкинули?», – Вова удивленно поднял брови.
– Да хер их знает, что у них там на уме – могли просто труп положить на берег – мы бы всё равно на него наткнулись – другой же дороги нет. Может, они хотели посмотреть, как мы из этой ситуации – я имею ввиду медведя – выпутаемся. А может, таким образом, нам средство переправы подбросили. Может, то и другое, чтобы посмотреть, как мы себя поведем в такой ситуации. У них на уме – …. Мухи.
– Какие «мухи»? О чем ты? Зачем им труп сюда тащить, да и где его взять?
– Зачем? Я уже сказал – зачем. А взять его можно где угодно – в любом морге неопознанных и невостребованных трупов море – мне тебе, что ли объяснять? Ты что, в морге не бывал?
Вова почесал голову.
– Ну, а дальше? – спросил он.
– А дальше, – Ефим снова начал двигаться вдоль костра, – дальше так: если это не подстава, то второго искать по-любому надо… хотя бы, для собственного успокоения. Уйдем, а человек может где-то гибнет – я всё время, возможно, всю жизнь потом об этом думать буду, что здесь в глухомани, возможно, погиб человек, которого я мог бы, но даже не удосужился поискать. Понимаешь?
Ефим остановился напротив Вовы и посмотрел на него в упор:
– Мы бы всё равно пошли искать его – это так. Но одно дело, когда идешь искать «по правилам игры», так сказать, другое дело, когда это жизнь, и действительно несчастный случай. Я как рассуждал:… Ты его хорошо осмотрел?
– Хорошо… Насколько это было возможно в той ситуации.
– Давай конкретно, что ты видел? – Ефим присел около Володи.
– Голова пробита ранее – это факт. Медведь выгрыз (Вова поморщился) только мягкие ткани лица (Ефим поморщился). Рука сломана – на месте перелома отек и гематома – после смерти этого не было бы. Всё остальное было в таком состоянии, что толком сказать невозможно. Что ещё?… его мишка сильно… потрепал.
– Потрепал… Да уж… – Ефим вспомнил, как увидел медведя в первую секунду, когда он ещё не понимал, что медведь поедает труп человека. – Потрепал, ни то слово… Лица его, конечно, не разобрать было?
– Там почти не было лица, – Вова тоже поднялся с земли и сел на поваленный ствол. – Да и времени-то разглядывать не было. А почему ты думал, что это подстава? Так далеко они могли зайти?
Ефим подумал секунду и ответил:
– Посуди сам: труп не узнать – молодой, старый, кто такой, без опознавательных знаков…Кстати, может, наколки были? Были наколки?
– Не было.
– Вот – не было. Никаких приметных признаков: родимое пятно, шесть пальцев…
Вова непроизвольно улыбнулся:
– Ничего. Ничего не заметил… Хотя, я так сильно на это не смотрел… Но вот сейчас ты спросил, я точно помню, что из того, что я видел, ничего особенного не бросилось в глаза.
– А если б бросилось – запомнил бы?
– Конечно.
– Ну, ладно… Далее: и так, труп мы нткогда не опознаем и никогда не узнаем, кто такой. Это уже настораживает. Лодка! Как по заказу – в кустах рояль! Ни дальше, ни ближе, а здесь же, на берегу, в завале бревен его байдарка. Двуместная, к тому же. А второго – и следа нет! И весла. Одно, правда, но было бы два – это, явно, перебор! Согласен?
– … – Вова кивнул.
– Весло одно, но другого и не надо – оно, как два – с двух сторон. Правильно?
– … – Вова опять кивнул.
– Случайность?
– Не знаю! – Вова резко оттолкнулся от лесины, взял хворост и подбросил в огонь. – Не знаю! Но звучит… подозрительно. Могли бы и без трупа байдарку подбросить!
– Могли бы! Могли бы и не подбрасывать… А если он ещё живой был – ты понимаешь: в морге – это одно, а живого…
– Да! – согласился Володя. – Складно. Когда искать пойдем?
– Как расцветет. В ночь – смысла нету… Был бы фонарь…
– Костер поярче распалим – может сам увидит.
– Согласен! А с чего утром начнем, как думаешь?
– В смысле, «с чего»?
– Ну, куда пойдем – вверх, вниз?
– «Если я утону, ищите меня вверх по течению!» – писал Высоцкий, – Володя ломал ветки для костра, чтобы распалить поярче. – Вверх для начала пойдем. Если хоть какие-то следы обнаружим… там видно будет.
– Лодку с собой, на веревке потянем!
– Естественно – не пешком же обратно идти?! Да и Миша там… кровожадный. Ну, что – пожрем? Уже готово, наверное.
– Давай, – вздохнул Ефим. – Правда, чё-то аппетита нет – насмотрелся… так, в натуре, вегетарианцем станешь!
– Ничего – с непривычки всегда так! – выпалил Володя со знанием дела, суетясь возле чана.
Ефим искоса поглядел на него и ухмыльнулся:
– Знаток!
Вова сделал вид, что не расслышал.
Уже почти стемнело.
Володя хрумкал кости, как ни в чем не бывало.
Ефим смотрел на него, не решаясь приняться за мясо. «Вот так же с аппетитом…»
– Чего? – перебил его мысли Володя, почувствовав взгляд на себе.
– Ничего! – Ефим покрутил головой.
– Представляешь медведя?
– Хм! А ты как узнал?
– А ты на себя посмотри! – Володя отложил кусок. – Глаза бешенные!
– Извини.
– Да, ничего. Бывает. Ты ешь давай – всё это херня! Что с воблой делать будем?
– Чё? – не понял Ефим.
– С воблой что делать будем?
– А что с ней?
– Подмокла слегка – испортится.
– Не испортится. Ты её на углях подсуши – не испортится. Пусть лежит – самый не портящийся продукт. Соль, кстати, как?
– Соль – нормально, подпрела слегка, а так – нормально.
– Ну, и слава Богу! Без соли….
Справа, за шалашом, в кустах раздался треск!
Как по команде, парни отскочили от огня, моментально исчезнув за толстым стволом сосны. В руках у Ефима оказался топор, Володя крепко сжимал нож.
– Медведь? – прошептал Ефим.
– Не думаю, – ещё тише ответил Володя. – Медведь бы не шумел.
Все глаза были устремлены туда, за шалаш, откуда всё ещё слышался хруст веток! Огонь мешал разглядеть, что там происходит.
– Люди! – раздался не громкий, хоть и хриплый, но довольно писклявый голос.
– Второй? – спросил тихо Ефим.
– Вторая.
На поляну из-за деревьев вышла девушка, в оранжевом спасательном жилете, с голыми ногами, чумазая и сильно уставшая, судя по виду:
