– Из какой такой больницы? – подозрительно спросил мужчина. – Он предупреждал, что вы, дети, обязательно будете придумывать всякие небылицы.
Я принялась всхлипывать.
– Жизнь моя – сплошная череда несчастий! – сказала я. – Я думала, ничего хуже жизни в грязном вонючем трейлере с кучей неудачников, которые волею судеб являются моими родственниками, мне не грозит, и только теперь поняла, что даже не подозревала о кошмарах, меня поджидающих. Где моя мамочка?
– Я тоже не подозревал, – сказал Леопольд. – А ведь моя жизнь только начинается. Ты-то уже старая, тебе недолго осталось. – Он разрыдался. – Где моя мамочка?
– Повторюшка! – крикнула я.
– Ну что вы! – сказал мужчина.
Я заметила, что и у него в глазах стоят слезы. – Не плачьте! Может, я смогу вам как-нибудь помочь?
– Да заткнитесь вы! – сказала я и повернулась к Пирсу. – Что делать будем?
– С чем?
– Пирс, – сказала я, – у нас нет денег, нашу машину только что угнали, и мы застряли на площадке для отдыха на пути в Калифорнию.
– Калифорния в другую сторону, – сказал мужчина. – Откуда вы едете?
– Из-под Нью-Йорка, – сказала я.
– Это вовсе не дорога на Калифорнию.
– А куда же?
– На Ки-Уэст, – сказал мужчина. – Майами, Орландо, Флорида.
– Врунишка, врунишка, горящие штанишки! Никто вас и не спрашивал.
Мужчина облокотился о капот «Бронко» и окинул меня взглядом умудренного опытом проповедника.
– Я уже много лет как принял Христову веру, – сказал он доверительно.
– Шли бы вы подальше, – сказала я.
– Эй, поосторожнее, – обиделся мужчина. – Не надо со мной так разговаривать.
Не обращая на него внимания, я повернулась к Пирсу и Леопольду.
– Итак, к делу. Нам нужны наличные. Что мы можем продать?
– Трейфа? – задумался Пирс. – Нет, собаку я продавать не хочу.
Леопольд, рукавом размазывая сопли по лицу, расплакался еще горше.
– Собаку продавать не будем, – решила я. – Да ее все равно никто не купит. Что еще?
– Машину?
– Пирс, ты что, забыл? Машину угнал Эдвард.
– Тогда не знаю.
– Наши тела! – сказала я.
– Ты чего? – сказал Пирс. – Мы что, на панель пойдем?
– Я на панель не хочу, – сказал Леопольд.
– Ты и не пойдешь, – сказала я. – Ты слишком чист и невинен.
– Я давно не невинен, – сказал Леопольд. – Поздно спохватились – я все знаю. Я рос в неблагополучной семье, и вы своим примером давным-давно меня развратили.
– Потом об этом расскажешь. Твоим телом мы все равно торговать не собираемся. На это я никогда не пойду. Будем торговать моим телом и телом Пирса, а детьми и собаками – ни за что.
– Потому что моего тела никто не захочет, да? – снова разрыдался Леопольд. – Никому я не нравлюсь, потому что толстяк?
– Может, я вам помогу? – сказал мужчина. – Вы христиане, дети?
– Грязная свинья, – сказала я. – Оставь моего братишку в покое.
– Я вовсе не про то, – смутился мужчина.
– Может, ты и найдешь какого-нибудь мужика, который захочет переспать с тобой за деньги, – сказал Пирс, оглядываясь по сторонам. – Но девиц я здесь не вижу.
– Ты меня не понял, – сказала я. – Я очень сомневаюсь, что ты найдешь подходящую женщину.
– Ты же говорила, что я хорош, как кинозвезда! – сказал Пирс.
– Это так, – согласилась я. – Только на автостраде вряд ли нам встретятся дамочки, которые ищут красавца, за чьи сексуальные услуги они готовы заплатить.
– И что? – сказал Пирс.
– Есть мужчины! – объяснила я. – Мужчины, которые платят другим мужчинам за то, чтобы сделать им муфти-пуфти. Вот этот, например, – показала я на нашего нового знакомого. – Желаете?
– Вы что, серьезно? – сказал тот.
– Вполне, – сказала я. – Может быть, вы хотите заплатить за то, чтобы он вам сделал муфти-пуфти?
– Где ты воспитывалась? – спросил мужчина неуверенно, словно не знал, что еще сказать. – Ты не еврейка, а? Я бы хотел помочь вам, дети, обрести истинный путь.
– В Калифорнию? Туда наша мамочка укатила, – сказала я.
– Как, без вас? Ее надо немедленно отыскать! – сказал мужчина. – Я обязан на нее заявить. Таких надо лишать материнства.
– И вы еще называете себя христианином? – сказала я.
Мужчина прикрыл глаза.
– Полагаю, вам слишком многое пришлось пережить, – сказал он. – Вот что! Как вы думаете, если я куплю вам поесть, вам станет лучше?
– Мы вроде недавно завтракали, – сказала я.
– А я бы подкрепился, – сказал Пирс.
– Мы завтракали лет сто назад, Мод, – сказал Леопольд.
– Сейчас время ланча, – сказал мужчина. – Я с удовольствием разделю его с вами.
– А вы не могли бы посидеть за другим столиком? – спросила я.
– Если я и хочу угостить вас ланчем, то лишь потому, что намерен помочь вам встать на путь истинный.
– Ну, хорошо, хорошо!
Мы сели в «Бронко». Машина была новехонькая, в ней даже пахло по-особому. Этот запах вывел Трейфа из себя. Он любит старые машины. Я сидела сзади и не могла его удерживать, а он решил, что совершенно необходимо вылизать спинку водительского сиденья. Раньше я такого за ним не замечала. К счастью, мужчина поставил кассету с духовными песнопениями в исполнении белых, и музыка заглушила Трейфово чавканье.
Место, где можно поесть, мы нашли не сразу. В кафе кормили по-домашнему.
– Я бы хотел отведать мясной запеканки, а к ней – пюре и тушеную окру, – решил Леопольд и захлопнул меню.
– Отличная мысль, – сказал Пирс и тоже закрыл меню.
– Пирс! Знаешь, большинство современных кинозвезд – вегетарианцы, – напомнила ему я.
– Он что, кинозвезда? – спросил мужчина, до этого момента молчавший. Он был, похоже, так доволен нашим согласием составить ему компанию, что на время лишился дара речи.
– Собирается ею стать, – сказала я.
– А откуда вы, ребятки? – спросил он и лучезарно улыбнулся.
– Возражаю, ваша честь! – заявила я. – Я сказала, что мы с вами поедим, но не говорила, что будем с вами беседовать. Тем более отвечать на такие идиотские вопросы.
Наступила тишина.
Я густо полила запеканку кетчупом. Он был чудо как хорош – густой, ароматный, перченый. Пирс с тоской глядел на мою тарелку поверх своего сэндвича с сыром и помидорами. Леопольд вдумчиво жевал кусок запеканки, пытаясь распознать ингредиенты.
– Интересно, как там наши родственники, – сказал он.
– Мне тоже интересно, – сказала я. – Столько вопросов осталось без ответа. Например, хотелось бы знать – Фред все еще прикован к койке или нет, много ли у него неприятностей по службе, думает ли он обо мне все с той же истовостью, которая чуть его не погубила? Как там мама? Навлекла ли она на своих спутников новые несчастья? Как Мариэтта, домогается ли моего лорда, пользуясь его слабостью? Как Теодор, сильно ли страдает? И так далее. – Мужчина, он сидел напротив меня, нервно заерзал. – Сэр, вы что, трогаете себя за интимные места?
– Неужели нынешние девушки все так разговаривают? – сказал он.
– Да! – сказала я. – Вы что, с луны свалились?
– Я из округа Покахонтас, Западная Вирджиния, – сообщил он. – Моя жена умерла полгода назад. Я ездил навещать родственников. Большей частью я сам едва понимаю, что делаю. Никогда не думал, что переживу жену. Так странно, что я вас встретил. Не могу поверить, что мы с вами вот так вот сидим, едим. Эдвард мне многое о вас обо всех рассказал. Не знаю, может, не следовало бы этого говорить, но, когда за завтраком я увидел тебя из окна кафе, со мной случилось нечто странное.
– И что же с вами случилось, мсье? – сказал Леопольд.
– А что именно вы ели на завтрак? – сказала я.
– Я даже не представился, – сказал мужчина. – Я только что сообразил, что о вас я знаю так много, а вы даже не знаете моего имени.
– Это ничего, – сказала я.
– Меня зовут Боб, Боб Хеттей.
– Боб, вы собираетесь есть свою лазанью? – сказал Леопольд. – Вы к ней даже не притронулись. В меню написано, что это домашняя лазанья.
– Смешно, – сказал Боб. – С тех пор как моя жена умерла, я только и делаю, что ем. Обратившись к Господу, я обратился к еде. А сейчас я почему-то даже не голоден. Думаю, мне стоит немного похудеть.
– Мы ее завернем на потом, – сказала я. – Итак, вы христианин?
– Я бы так хотел рассказать вам, что это для меня значит!
– Значит ли это, что вы хотите дать нам немного денег?
– Нет-нет, – сказал Боб, – Я…
– А, поняла, – сказала я. – Вы мне дадите денег только после того, как я с вами пересплю. Тогда давайте поскорее с этим разделаемся.
– Да что ты! – сказал Боб. – Я понимаю, после всего, что с вами приключилось, вы еще немного не в себе. Чуть тронулись – как я, когда потерял жену. Вот встретил тебя и не могу понять, о чем только думал раньше. Знаете, мы ведь были женаты сорок лет. А теперь я даже вспомнить не могу, что в ней такого нашел.
– Дети есть? – спросила я. Он покачал головой. – Значит, на наследство никто не претендует. Возможно, прогулявшись со мной до стоянки, вы захотите переписать завещание.
