Громко фыркнула и почесала средним пальцем затылок.
– Совсем не оригинально, Миллер.
– Отвали, Шейн! Не усложняй мне жизнь ещё больше, я отлично знаю, почему ты вычеркнул меня из всех дисциплин! Не прокатит!
– И почему же? – Шейн схватил меня за локоть и круто развернул на месте – к себе лицом.
Тут же выдернула руку, потому что уже знакомое жжение на коже в тех местах, где он меня касался, было опасным звоночком.
– Почему? – скрестила руки на груди и невесело улыбнулась. – Потому что, если я так и не наберу ни одного балла, а всё равно останусь в шоу, больше тебе не придётся усложнять мне жизнь. Вон те красотки, – кивнула на группу девушек, – продолжат делать это за тебя.
Лицо Шейна оставалось каменным, так что понять было невозможно, угадала я его замыслы или нет… Хм… Да, конечно, угадала! Так и есть! Не из-за лодыжки же моей он переживает!
– Как нога? – вдруг спросил Шейн, слегка откашлявшись и глядя в сторону.
Тот ещё актёрище…
– Нога? – хмыкнула я. – Какая нога? – попрыгала на месте, всё ещё чувствуя онемение в правой лодыжке. – Не понимаю, о чём ты.
И я приступила к прыжкам. Вроде бы получилось неплохо. Количество полученных очков сразу не объявляют, лишь помечают в бланках, а затем будут суммировать. Так что результат остался неизвестным.
До бега на двести и четыреста метров Шейн меня не допустил. Сказал, что если не послушаюсь, остаток соревнований проведу в медпункте – он поспособствует тому, чтобы медперсонал узнал о травмированной лодыжке, и из соревнований меня исключат.
Кретин.
Зато на эстафету я его всё же уломала – не так уж и много придётся бежать.
Дани была возбуждена больше всех. Всё прыгала на месте, светясь, как один из прожекторов на стадионе. Словно командная беготня с палочкой – дело всей ей жизни.
Пока парни соревновались между собой в тяжёлой атлетике, все четыре группы девушек приступили к эстафете, так что снова удалось увидеться с Николь.
– Ну как? – улыбалась та.
– Не спрашивай, – я мрачно кивнула на Шейна.
– Оу, всё настолько плохо?
– Всё близится к логическому финалу.
– К какому такому?
– К такому, когда я его наконец прикончу!
Все заняли места. Музыка гремела на весь стадион, с большим трудом выигрывая у болельщиков по децибелам. Я хоть и люблю шум, вызванный такого рода мероприятиями, но от этого… МЕГАШУМА уже реально стучало в голове!
И лодыжка. Она начинала болеть. Мне нужен крем. А крем остался в раздевалке.
Ну почему так всегда? Почему именно в самый важный и ответственный момент случается нечто подобное?!
Чёрт с ним, всё равно пробегу свой участок.
На больших экранах транслировали происходящее на стадионе. Вот Николь показали крупным планом, а потом и меня. Выдавила из себя улыбку.
Следующим показали Шейна и, кажется, тот был не в курсе, что его рожа на экранах, хотя стадион и взорвался бурей оваций в ту же секунду. Мой наставник ходил из стороны сторону, глядя себе под ноги и пиная носами ботинок мелкие камушки. Шейн нервничает, что ли?.. С чего бы?..
Раздался свисток и забег начался.
Свой участок я пробежала, но едва не взрыхлила носом землю на последних шагах. Упала на колени и так и осталась сидеть, борясь с пульсирующей болью в лодыжке.
«Сейчас пройдёт… Сейчас пройдёт. Подумаешь, фигня какая»…
Переведя дыхание, взглянула на один из экранов. Транслировали эстафету. Николь передала палочку и также осела на землю.
А вот и Дани.
«Ну же… давай, мне нужны эти очки! Шейн больше ни до чего меня не допустит!»
Но картинка резко изменилась – больше эстафету не показывали. Стадион наполнился звуками из появившегося на больших экранах видео – мрачного и далеко не самого качественного. Аккорды звучащей гитары казались до безумия знакомыми. Нет, неправильно – они казались знакомыми до тошноты.
Поразительная тишина наступила среди болельщиков. Даже эстафета прекратилась, так и не завершившись. Все, как и я, таращились на экраны. Только при этом их сердца продолжали биться, а моё только что умерло и камнем упало вниз.
За кадром кто-то ржал:
– Снимай вон ту, чувак! Ролик наберёт миллион просмотров!
Камера слегка дёрнулась и взяла в объектив девушку. Светло-русые волосы взлохмачены, словно она год не брала в руки расчёску, косметика на лице поплыла чёрными дорожками оттого, что девушка недавно плакала. Ноги заплетались от количества выпивки, что она себе сегодня позволила, увидев, как парень, с которым она рассталась полчаса назад, имеет в туалете клуба официантку Мэнди.
Это девушка была я. Я полгода назад. И я знала, как никто, что сейчас произойдёт.
Пьяная, как никогда в жизни, я забралась на сцену, стянула с себя майку, оставшись в одном чёрном лифчике, выхватила из рук гитариста инструмент и принялась рьяно бренчать по струнам, крича в микрофон о том, что все мужики законченные уроды и особенно Марк. После чего, больше не в состоянии сдерживать порыв, едва успела перевесить гитару за спину и фонтаном блеванула прямо в толпу со сцены.
Картинка на всех экранах в этот момент замерла, и на фоне меня появилась большая красная надпись: «Тейт Миллер – ваш фаворит!!!»
Поразительное чувство, когда кажется, что жизнь закончена.
Когда понимание того, насколько всё хреново, будто заматывает мозг в плотный полиэтиленовый пакет и прячет в морозильную камеру.
Именно так я себя ощущала – пустой и замороженной. В голове никаких мыслей. Перед глазами мутно и покалывает, будто на холоде, картинка плывёт странными размытыми пятнами, словно время замедлило ход и ждёт не дождётся, пока реальность происходящего дойдёт до меня окончательно, чтобы безжалостно продемонстрировать реакцию публики.
Да, на видео была я. И да, тогда я сильно перепила. Более того – я даже не помню ничего, начиная с пятого бокала виски. Дерьмового виски – это хорошо помню. А потом всё. Обрыв. И только Грейс на следующее утро показала мне видео, выложенное на главном музыкальном портале, который посещал каждый малоизвестный музыкант, играющий в местных клубах, а также здоровая куча народа, что регулярно пасётся на их концертах.
После того видео я перекрасила волосы и прекратила посещать тусовку пьяниц и любителей травки. Тот мир остался жив для меня лишь в виде подработки временным гитаристом. Я появлялась на концертах, отыгрывала свою партию, получала за это деньги и, не сделав ни глотка спиртного, уходила домой.
Тот мир стал мне противен. Тот мир – не для меня.
Но кажется, и этот тоже…
Ну и где тогда моё место? В супермаркете? Как Шейн и говорил?..
Вот он – самый неудачный день из моего неудачного прошлого, только что, на всех экранах стадиона… Теперь его видели все. Теперь зрители шоу узнали о своём фаворите гораздо больше! Даже если съёмочная группа вырежет этот момент, видео с телефонов и любительских камер уже в данную секунду сливается в Интернет. Видео о позоре недельной фаворитки шоу «Рок без границ».
Собственные тяжёлые вздохи – всё, что я слышала, медленно поднимаясь на ноги; в ушах будто вакуум. На экранах вновь мелькали кадры из клипа FB – видимо, кто-то решил таким образом разрядить обстановку. А я в это время медленно, как в замедленной съёмке, кручусь на месте и тяжело дышу…
Звуки стадиона добрались до сознания только спустя несколько мучительно долгих минут, одновременно с воспоминаниями…
«Я смотрел твои записи в Интернете»… – зазвучал в голове голос Шейна.
«Я смотрел твои записи в Интернете»…
Он говорил об этом…
«С выступлений в Нью-Йоркских клубах»…
Шейн… говорил об этом.
«Боюсь… что всё зайдёт слишком далеко. А мне совсем этого не хочется»…
Это он. Это он сделал…
«Если останешься в шоу, твоя жизнь станет ещё хуже».
Шейн…
«Я смотрел твои записи в Интернете»…
УБЛЮДОК!!!
Щелчок в голове, и сознание вернулось в нормальный режим. Шум стадиона оглушал, только я всё равно не могла дать определение реакции публики – было просто… шумно. Боль в области лодыжки, казалось, выросла в несколько сотен раз – я боялась переместить вес на эту ногу. И картинка перед глазами вдруг стала ясной, как никогда.
На том участке стадиона, где находилось большинство организаторов и ассистентов, происходило настоящее столпотворение. Люди суетились, бегали куда-то, отдавали друг другу команды.
Мистера Тура и его корейского друга на месте не было – моё видео даже их на уши поставило.
– Продолжаем соревнования! – кричали организаторы в мегафоны. – Ничего не произошло!
Конечно, ничего не произошло. Меня всего-навсего окатили помоями и выставили на всеобщее посмешище.
«Это конец, Тейт. Вот это действительно конец».
Участники шоу медленно расползались по дисциплинам, только это совершенно не мешало им бросать на меня презренные взгляды… Кто-то забавлялся и не сдерживал смеха. Кто-то был просто удивлён. А я и слова из себя не могла выдавить, чтобы послать всех к чёртовой матери, словно говорить разучилась. Всё, на что уходили силы, так это на борьбу со слезами, которые ни в коем случае не имели права появляться здесь и сейчас.
