И это уже не съёмочная группа – это папарацци, которых на само поле не пропустили. И их здесь очень много.
Фанаты продолжали галдёж.
Видимо, сообразив, что это ещё не конец, теперь Шейн смотрел на меня предостерегающе:
– Тейт…
– Сталкер, Шейн. Сталкер. Называй меня, как раньше. Не стоит менять привычек. – Мои губы непроизвольно растянулись в горькой улыбке.
Зрачки Шейна суетливо забегали, кадык дёрнулся.
– Мисс! Что у вас за отношения?! – наперебой кричали папарацци.
– Отношения? – усмехнулась я, глядя, как Шейн едва заметно мотает головой, призывая меня не совершать ещё больших глупостей.
– Ты зарываешь себя всё глубже, – тихо прошептал он.
– Мы только что расстались! – громко воскликнула я и под новый взрыв криков с трибун тихо добавила: – Теперь твои пресс-конференции станут ещё интересней.
Лицо Шейна резко побагровело, челюсти сжались с такой силой, что на них было больно взглянуть.
– Ты идиотка!!! – два его последних слова стали громким криком, оказавшимся способным перекрыть даже бушующую толпу фанатов. Глаза буквально утонули в злости – в слепой агонии, которая вновь сделала его лицо настолько взрослым, что сложно было поверить, что передо мной всё тот же человек.
Его буквально колотило от ярости… И снова эти глаза. Живые, настоящие… Боль, подавленность, презрение… Кого он презирает? Меня? Опять меня?
Плевать.
Перенесла вес на больную ногу, собираясь уходить, и почти сделала шаг назад, как Шейн резко обхватил меня за талию, грубо притянул к себе, вторую руку завёл мне за шею и накрыл мои губы страстным поцелуем. Его рот буквально обрушился на меня…
И вдруг всё исчезло.
Звуки?.. Что это? Где они?
Щелчки фотокамер… Истеричные фанатки… Почему так тихо?
Его дыхание – всё, что я слышу.
Его запах – всё, что я чувствую.
Тепло его тела – во мне.
Я проводник для стуков его сердца. Каждый удар проходит сквозь меня и взрывается болезненным фейерверком.
Горю. Пылаю. Не чувствую боли в ноге. Не чувствую земли под ногами.
Чувствую, как плавится кожа под ладонями Шейна на моём теле.
Чувствую, как полыхают губы от мучительного, нежеланного и такого страстного поцелуя моего врага.
Более того… я отвечаю на этот поцелуй.
Шейн целовал меня так отчаянно… Словно боролся с самим собой: не заставляя себя это делать, а заставляя остановиться. Его язык проник ко мне в рот и я так легко позволила ему это, словно и нет между нами никакой стены ненависти… Его губы атаковали мои: жёстко, сильно, требовательно… Здесь слово «мило» пролетает со звуком пушечного выстрела.
Шейн притянул меня ещё ближе, и целая армия бабочек тут же родилась внутри и неистово забилась огненными крылышками.
Это выше моих сил.
Я не контролирую это и не подчиняюсь себе. Словно внутри сидит кто-то другой и приказывает отвечать на поцелуй Шейна. Заставляет, отдаёт команды… Ничего не могу с собой поделать.
Шейн! ЭТО ШЕЙН! Мой враг! Тот, кто десять минут назад опозорил меня на полмира! Тот, благодаря кому видео появилось на экранах! Это он выставил меня на посмешище! Он опозорил меня…
Но почему от его губ так трудно оторваться?..
Не знаю, как мне удалось до себя достучаться, но всё же сумела взять себя в руки и оттолкнуть Шейна.
Вспышки фотокамер ослепили. Галдёж неописуемый. Море из фанатов уже выходило из берегов и готово было поглотить нас в своей пене из живой агрессии.
Грудь Шейна высоко вздымалась, как и моя. Взгляд был неистовым, на грани отчаяния. Тёмные глаза казались такими глубокими и потерянными…
Нет, ну это уже слишком. Это не Шейн.
– Что ты сделал?.. – тяжело выдохнула я.
– Что сделал? – переспросил Шейн, горько, отчаянно усмехнулся и всплеснул руками. – Смягчил твоё падение, Миллер. Разделил могилу!
Надо было видеть, что происходило на стадионе. Теперь разгневанные фанатки оскорбляли не только меня, теперь они и Шейна проклинали. Охрана стадиона с трудом сдерживала их, не выпуская с трибун.
– Зачем? – прошептала, всё ещё не в состоянии избавиться от пожара на губах.
И на этот раз голос Шейна дрогнул окончательно. Он даже не попытался это скрыть. Злость и отчаянье, словно его разрывает напополам:
– Зачем? Хотел бы я и сам это знать…
Амбалы в чёрных костюмах, охрана FB, наконец, пробила себе путь через скопище папарацци. В этот момент в нас полетели вещи: обувь, пакеты, стаканчики от кофе. Двое подхватили меня под локти, пригнули голову и потащили к зданию. Думаю, с Шейном поступили также, но его я уже не видела.
– Скандал! Майкл! Это скандал мирового масштаба!!! – А у главного директора R.Q. Entertainment довольно смешной акцент, когда он говорит на английском.
Майкл Тур с мрачным задумчивым видом восседал за столом в своем светлом кабинете в здании Victory Records и время от времени бросал на меня многозначительные взгляды.
Сложно, будучи в моём измождённом состоянии, определить, что именно мистер Тур сейчас испытывает. Ну, хотя бы таким же бешеным, как Сок Дже Хёк – директор R.Q. Entertainment, он не кажется.
А мистеру Соку, смотрю, прямо крышу сносит!
– Чем ты думала?! – брызжа слюной, орал прямо мне в лицо. – ЧЕМ?! Ты хоть знаешь, чего будет стоить замять этот скандал?! Ты даже не представляешь, какие это расходы! И что делать с фанатами?! Как им это всё представить?! В каком свете?! И ЧТО ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ С ТУРОМ ПО АЗИИ?!
Всё, о чём думала я, так это о его смешном акценте и довольно писклявом для взрослого мужчины голосочке.
И я больше не злилась. Ярость утихла. Злость растворилась. Пришло смирение и… удовлетворение. Не то чтобы я была собой довольна, нет, – теперь мне просто всё равно. Хуже всё равно не будет, чего теперь рыпаться? Не убьют ведь меня эти фанатки, в конце концов, уголовное наказание вроде как ещё никто не отменял.
Что будет с шоу. Что будет с FB. Что будет с Шейном… Всё это уже не мои проблемы. Как только эти двое серьёзных мужчин закончат трепаться, я соберу свои вещички и уйду не попрощавшись.
– Мистер Тур! – В двери влетел раскрасневшийся Вонг, тараторя едва понятно: – Возле задания… Они возле здания! Сотни фанатов! Все возмущены и требуют объяснений! Там самый настоящий митинг назревает!
Мистер Сок громко сплюнул. Нет. Он реально сплюнул! И с краснющей физиономией вперился глазами в мистера Тура:
– Майкл! Мы должны принять меры! Надеюсь, меры не включат в себя растерзание моего тела ногтями фанаток.
– Меры уже приняты, Дже Хёк, – мистер Тур устало потёр переносицу подушечками пальцев и водрузил очки на место. – Мы связались с масс-медиа, переговоры продолжаются, многие уже согласились не выносить инцидент на суд читателей и забыть о случившемся, любительские видео продолжают изымать из сети.
– Это бессмысленно! – кипел Сок. – А с каждого телефона его тоже удалят?! Это крах, Майкл! Мне уже звонили из Сеула! Поцелуй Шейна с… – брезгливый взгляд на меня, – с этой… за последний час стал самой горячей темой для обсуждений! Фан-клубы в шоке, и это ещё мягко сказано. Все требуют объяснений. От меня ждут заявления! Майкл… разве тебе нужно объяснять, как это делается?!
Шумно выдохнув, мистер Тур поднялся на ноги и принялся мерять кабинет шагами:
– Мы сделаем заявление, как только просчитаем риски, проанализируем ситуацию и примем правильное решение. Спешить нельзя.
– Аналитический отдел занимается изучением реакции публики, – подал голос сильно нервничающий мистер Вонг, даже идеальная причёска растрепалась. – Скоро мы получим отчёт. Реакция публики очень важна.
– Реакция публики? Взгляни в окно! – взмахнул руками мистер Сок. – Вон она – реакция, – рвёт и мечет!
Я с тяжёлым вздохом посмотрела на часы над головой. Через несколько дней две тысячи пятнадцатый год закончится, и аэропорты наверняка переполнены. Удастся ли улететь сегодня?..
Мистер Сок следил за мной глазами:
– Вы только посмотрите на неё! Организатору всех проблем плевать на то, что происходит!
– Давай будем честными, Дже Хёк, – слабо улыбнулся ему мистер Тур, – Шейн добровольно поцеловал её в ответ. Все мы смотрели видео. Не похоже было на то, чтобы твой подопечный сильно сопротивлялся.
– Но это ведь Шейн! – раздражённо фыркнул Сок. – Он, конечно, не избежит наказания, с его стороны было безответственно так поступать, но за ним есть хоть какая-то база для совершения подобного рода поступков. Публика знает эту его сторону! Нам, безусловно, нужно постараться, чтобы замять скандал, но в итоге фанаты его простят. Всегда прощают! Иное дело, если бы на месте Шейна был кто-то другой… Например, Калеб. Его репутация слишком безупречна для подобного рода выходок. Тогда бы это был полный крах. Для всех.
Отвела взгляд, умоляя кровь не приливать к лицу. Знал бы этот горячий азиатский мужчина, как только что был близок к истине.
– Ну видишь, не всё так плохо! – подбадривал его мистер Тур. – Значит, проблема решаема.
