Пьеру даже стало лень спуститься в ресторан, хотя он ничего не ел после того, как слегка «поклевал» в самолете.
Эйфория по поводу вроде бы ухваченной ниточки, ведущей к цели – бывший разведчик подразумевал под ней письмо, – быстро улетучилась. И вновь в полный рост встал закономерный вопрос: что дальше? Неожиданно Тьерри, отнюдь не теоретически, а применительно к самому себе осознал, что некогда великой страны под названием Советский Союз, в которой большую часть своей жизни прожила в коммуналке графиня Орлова, давно не существует. Все это огромное пространство поделено на большие и малые государства, плотно оберегающие свой суверенитет и зачастую понимающие под ним свои административные границы. Он воочию представил, что ему вскоре придется хлопотать о визе в Узбекистан или Туркменистан, и ему немедленно подурнело. Пожалуй, бегущей от войны и НКВД графине Орловой с дочерью гораздо легче было добраться туда, чем ему теперь.
На Пьера нахлынула волна непреодолимого отвращения к политике и политикам, к безжалостной истории, которая каждый раз по-новому перекраивает мир, принося в жертву судьбы людей, раскидывая их по странам и континентам. Кажется, он впервые пожалел о том, что сам энергично и страстно способствовал развалу этой большой страны, с которой, во всяком случае, можно было иметь дело.
Теперь же все настолько осложнилось, пусть даже в бытовом плане, что невольно даже теряешься. Мало того что сама по себе история запутанная, так теперь еще проблемы с географией. С деньгами проблем нет, но как быть с изощренной азиатской бюрократией? Как быть?
Не было ни одной светлой мысли. Хотя нет, одна мыслишка появилась.
Долго копаться в памяти мобильного телефона Пьеру не пришлось. Секунду он еще в чем-то сомневался, а затем решительно набрал номер. В трубке долго не отвечали, потом раздался вежливый голос:
– Приемная слушает!
Тьерри смешался: что еще за приемная? Он был уверен, что Духон дал ему личный номер.
– Я бы хотел связаться с господином Духоном. Меня зовут Пьер Тьерри. Я его знакомый из Франции, – не дожидаясь дополнительного вопроса, пояснил он.
– К сожалению, господина Духона нет сейчас в Москве. Вы не могли бы позвонить денька через тричетыре?
– Жаль. Это вряд ли будет иметь смысл. У меня крайне срочное дело.
Женщина на том конце провода медлила. Зная, что в офисах от назойливых посетителей деликатно избавляются, Пьер лихорадочно старался что-нибудь придумать. Но в голову ничего не приходило.
– Это касается... нашей последней встречи в российском посольстве. Господин Духон поймет.
– Оставьте номер вашего телефона. Я постараюсь передать вашу просьбу при первой же возможности.
Тьерри продиктовал номер телефона с гостиничной карточки и сказал, что будет ждать и рассчитывать на удачу. Он вновь прилег на кровать и тут же заснул как убитый.
Проснулся он, когда солнце уже высоко взошло над крышами окрестных домов. Голова была свежей, а сам он был бодр, полон сил и страшно голоден. Тьерри вспомнил свои вчерашние поиски и разочарованно вздохнул. Тем более что никто ему не позвонил. Что теперь делать? Снова звонить в офис Духона просто несерьезно.
Он решил сходить в кафе, но тут раздался звонок.
– Пьер, дорогой, что происходит? На вас это совсем не похоже, я всю ночь вам звонил, и все впустую.
Судя по голосу, месье Александр пребывал в хорошем расположении духа. Тьерри от души его приветствовал.
– Признайтесь, это российский климат так на вас повлиял? – продолжал Духон в своей излюбленной шутливой манере. – Или, боюсь даже предположить, неужели женщина? Иначе у меня больше нет объяснений тому, что вы не могли проснуться.
– Не может быть, что я не услыхал звонка.
– Стало быть, может. Хотя я слышал, что разведчики никогда не позволяют себе спать как убитые. Если вы действительно хотите меня увидеть, то автомобиль уже дожидается вас у дверей гостиницы. Только, пожалуйста, плотно не завтракайте.
– Но мне сказали, что вы в отъезде?
– Правильно сказали, был в отъезде, но недалеко, в каких-нибудь четырех сотнях километров, на Валдае. Так что сразу примчался, как только мне сообщили о вашем звонке. Жду вас с нетерпением.
Тьерри спустился из номера, чтобы на скорую руку позавтракать, но вовремя вспомнив о последней фразе Духона, быстро выскочил на улицу. Через час бронированный «БМВ» домчал его до большого загородного дома, напоминающего старинное бургундское шато.
– Рад вас видеть, месье Тьерри, у себя, – радушно приветствовал его хозяин. – Замечательно выглядите, Москва неплохо на вас влияет. Хотя, признаться, никак не предполагал увидеть вас здесь так скоро после последней нашей встречи в Париже.
– Куда деваться. Дела. Я же вам рассказывал. Помните, я исполняю последнюю волю своего старого друга, который недавно скончался в Канаде.
– Конечно, помню. Насколько я понимаю, ваше желание встретиться со мной каким-то образом с этим связано?
– Вы угадали, Александр. Я всего лишь сутки в Москве и за это время, представляете, уже успел обрести надежду на успех и тут же потерять ее, так как сразу столкнулся с серьезными трудностями. Могу ли я рассчитывать на вашу помощь?
– Что за вопрос, месье Тьерри! Не только можете – обязаны. Я никогда не забуду вашей неоценимой услуги, которую вы оказали лично мне и моим друзьям в прошлом году в Нормандии.
– Благодарю вас.
– Тогда пожалуйте к столу. Там и продолжим.
В меню не были предусмотрены деловые разговоры, поэтому гость и хозяин завершили завтрак довольно быстро и после этого отправились на террасу в стиле итальянских палаццо, откуда открывался чудесный вид на пойму Москвы-реки.
Бывший французский разведчик коротко рассказал Духону о своем посещении дома на Арбате, о том, что одна старушка велела ждать у моря погоды – то есть когда некая другая, еще более древняя старушка, Ильинична, поправится и вернется домой. Только тогда, возможно, ему приоткроется завеса тайны над родом Орловых.
– А вы многое успели, мой друг, почти за сутки пребывания в столице, – похвалил француза Духон, будто этот стройный седовласый джентльмен был по меньшей мере его подчиненным.
Но Тьерри разумно не обиделся, так как именно сейчас больше всего нуждался в поощрении.
– Мне нужно, чтобы вы, Александр, помогли мне с визой, правда, пока не знаю куда: к узбекам, похоже, – без излишних предисловий попросил он. – Если мне двинуться по официальным каналам, боюсь, те, кому не надо, обратят внимание на мои передвижения. И к тому же я потеряю уйму времени. Ни та ни другая перспектива мне не улыбается.
– Кто бы сомневался! – серьезно ответил Духон. – Я вам постараюсь помочь с визой. Только, как я понимаю, со старушкой неясно. Если попытаться произвести определенные действия, думаю, до конца недели письмо графини Орловой будет у вас. А там и с визой подоспеем. Вы же, если не возражаете, будьте моим личным гостем. Отдохните, почитайте, а я пока съезжу на Валдай – там у меня одно странное дело, которым я с моими друзьями занимаюсь. Помните Багрянского?
Тьерри радостно кивнул. Багрянского он хорошо помнил.
– Ну, вот и отлично, – миролюбиво заметил Духон. – Вас проводят в вашу комнату. Впрочем, весь дом в вашем распоряжении. Здесь картины и всякое другое... Вам, Пьер, понравится. Вещи, что остались в отеле, привезут сюда. Я уже распорядился.
Как только судья Зуева объявила очередное заседание суда открытым и в знак подтверждения этого стукнула молоточком по столу, обвинитель Гришайло вскочил со своего места и стремительно направился к присяжным. Создалось впечатление, что Виталий Титович вот-вот начнет сносить судейским головы. Но поскольку в руках прокурора трепыхались всего лишь несколько листков бумаги, а не заточенная сабля, никто не испугался.
Зуева строго спросила:
– Что случилось, товарищ прокурор? Вы просите слова?
Адвокат Бахтин с нескрываемым удивлением тоже ждал ответа и несколько досадовал, так как уже понял, что заседание пойдет по незапланированному им сценарию.
Увы, прокурор на сей раз оказался проворнее:
– Прошу слова, ваша честь. Обвинение располагает неопровержимыми фактами, усугубляющими вину подсудимого Сироткина в отношении несовершеннолетней гражданки Уфимцевой.
В минувшие среду и четверг неожиданно для жителей городка плановые заседания суда были отложены, что вызвало очередную волну пересудов и гражданского недовольства. Тем более что многие из местного трудоспособного населения ходили к ДК исправнее, чем на работу.
Причины отмены суда предполагали самые разные: от болезни подсудимого Сироткина, случившейся после его избиения в камере и назначенной по этому поводу по требованию защиты медицинской экспертизы, до каких-то таинственных вновь открывшихся сведений, попавших в распоряжение то ли защиты, то ли обвинения.
Первой забила тревогу областная прокуратура, которая всполошилась не на шутку, и второй день подряд провела в совещаниях, чтобы якобы разобраться в происходящем. Из сторонних заинтересованных лиц присутствовал председатель областного суда Никодимов и некий солидный мужчина, которого, похоже, лично не знал никто из участников совещания. Зато все знали, какое ведомство он представляет.
