Роман «Орнамент» был задуман и в основных чертах написан В. Шикулой к концу 1960-х гг. Отрывки из первых глав, наиболее безобидные с точки зрения тогдашней цензуры, успели выйти в двух номерах журнала «Словенске погляды» за 1970 год. Готовилась большая публикация в чешском журнале «Пламен», которая так и не осуществилась из-за закрытия журнала. В полном объеме роман смог увидеть свет лишь в 1991 году; вторая его часть, получившая название «Ветряная вертушка», вышла в 1995-м. Причиной столь сложной судьбы романа послужила, прежде всего, его центральная сюжетная линия, основанная на реалиях начала 1950-х годов, когда властные структуры развернули кампанию по преследованию церкви, ликвидации монастырей, репрессированию священнослужителей и подавления любого инакомыслия.
Разумеется, текст романа за два десятилетия, прошедшие со времени его написания до публикации, подвергся серьезной авторской доработке и трансформации, что отмечал и сам В. Шикула: «Я всегда говорил, что на протяжении всей жизни пишу одну и ту же книгу. И если в отношении других вещей это имело скорее переносное значение, то к „Орнаменту“ относится в полной мере. Первоначально это должен был быть автобиографический роман о моей молодости, хотя, разумеется, каждый персонаж, в том числе и „я“ был слеплен из нескольких людей. …События 1968 года настолько выбили меня из колеи, что пришлось отложить роман. И только во второй половине 80-х я стал мысленно возвращаться к „Орнаменту“. Правда, возвращаться пришлось сквозь целые десятилетия, так что и сам не знаю, будет ли это хоть отдаленно напоминать задуманное в 60-е годы».
Время романа делится на два русла: это начало 1970-х годов — настоящее время для взрослого повествователя, который вспоминает о событиях своей молодости, и 1953 год — точка отсчета основного фабульного времени. Два этих временных уровня постоянно пересекаются, повествователь из статичного «настоящего» комментирует, дает оценку, либо сообщает некую дополнительную деталь или характеристику персонажей и событий динамично развивающегося «прошлого». В начале первой главы герой-рассказчик в меланхолических тонах описывает свою одинокую, однообразную жизнь «в доме на холме», откуда открывается вид на окрестные поля, виноградники и лежащий внизу городок-«аквариум». И окрестности вокруг холма, и старый дом, точь-в-точь как Гамрштил, дом самого Шикулы, где он долгие годы жил и работал, и вид на городок — соседнюю Модру — узнаваемы и усиливают ощущение достоверности происходящего.
Тема нравственных устоев человека в изменившемся мире зазвучала в «Орнаменте» проникновенно, как, пожалуй, ни в одном другом произведении В. Шикулы. Человек тонкий, склонный к рефлексии, он вложил в характер и мысли своего героя многое из пережитого и продуманного им самим. Писатель прослеживает путь становления Матея Гоза, его нравственного прозрения.
Молодой священник Йожо Патуц, с которым Матею пришлось долгие месяцы делить кров и скудную студенческую трапезу, будучи личностью духовно богатой и развитой, оказал на легкомысленного юного героя благотворное влияние. С религией Матея связывали лишь детские воспоминания о праздничной службе в сельской церкви, о светлых и радостных ощущениях, но политическая реальность первых послевоенных лет с ее атеистической пропагандой и борьбой с буржуазными предрассудками наложила свой отпечаток на его сознание и поведение, сделав его, пусть отчасти и на время, равнодушным конформистом. Потребность в вере, в высших целях существования герой осознал позднее, когда Йожо Патуца уже не было рядом, но именно он пробудил в Матее стремление к духовному развитию.
В определенном смысле Йожо — двойник Матея, его лучшее, искомое им «я». Автор словно изначально разделился на два персонажа, наделив каждого частицей своего личного жизненного опыта, своих мыслей и переживаний: Йожо — опытом своего духовного воспитания в католическом монастыре и мечтой стать священником, Матея — мирскими заботами бедного студента, влюбчивого и неприкаянного.
Любовная линия представлена в романе в присущем писателю психологическом ключе; в поле зрения читателя оказываются не эротические эпизоды, а возникновение, развитие и кризис чувств. Два женских персонажа: юношеское увлечение Матея Гоза — веселая и взбалмошная студентка консерватории Иренка, противоположность ей — строгая, бескомпромиссная Эва. Нравственное взросление героя связано и с его переживаниями по поводу своей внутренней раздвоенности между долгом и соблазном, с чувством вины и запоздалого раскаяния.
Укрывательство беглого священника привлекло к Матею внимание сотрудников госбезопасности. Шантаж и угрозы, моральное и физическое давление, постоянное напряженное ожидание новых визитов и «увещеваний» добавляют драматизма в переживания героя. Эти сцены тоже связаны с фактами биографии самого В. Шикулы.
Роман «Ветряная вертушка» вышел в свет лишь спустя четыре года после опубликования «Орнамента». И хотя по некоторым свидетельствам (в частности, по словам Э. Хароуса, переводчика произведений В. Шикулы на чешский язык) первоначально оба романа составляли единое целое и лишь позднее были разделены на две части, говорить следует все же о дилогии как двуедином произведении со своей внутренней структурой и логикой развития. Через весь роман пунктирно проходит давший ему название образ «ветряной вертушки», многозначный и динамически изменяющийся по мере развития сюжета. Вначале это просто детская игрушка, которую Матей смастерил, чтобы позабавить маленького сына крутящейся на ветру «розочкой». Затем, когда герой остается один, игрушка напоминает ему о потерянном семейном очаге и становится печальным символом утрат, а в целом и характеристикой самого героя, непоследовательного в своих порывах, зависимого от внешних обстоятельств и собственных комплексов.
В романе прослеживается дальнейшая судьба Матея Гоза. Герой-повествователь, в образ которого писатель вложил немало автобиографических черт, оказывается под давлением многих бытовых и нравственных проблем, которые ему приходится решать. Мелкие неурядицы в семье перерастают в полное непонимание, а затем и в разрыв с женой; Эва оставляет Матея и вместе с маленьким сыном уходит к родителям. Героя гнетет внутренняя раздвоенность, усталость от лжи и лицемерия, метания между вспыхнувшими чувствами к Иренке и долгом перед семьей, душевная опустошенность. Тщетные поиски пропавшего Йожо Патуца завершаются печально: в затерянном цыганском поселке на востоке Словакии Матею передают записную книжку друга и его простреленную шляпу.
Писательская работа и творческая работа вообще осознаются героем не только как способ самореализации, но и как выход из духовного тупика и депрессии. В финале «Ветряной вертушки» устами своего героя-повествователя Шикула возвращается к понятию «орнамент», ключевому символу дилогии: «Я люблю работу. Люблю орнамент, потому что могу вложить в него всю свою печаль, печаль, от которой с детства на глаза наворачивались слезы. …Орнамент отличает мою работу от „работы“ животного. Работа достойна человека лишь тогда, когда она может стать орнаментом».
Произведения Винцента Шикулы были опубликованы на многих языках мира. Русский читатель знаком с ними в первую очередь по переводам Нины Михайловны Шульгиной (1925–2017): это рассказы и повести («Не аплодируйте на концертах!», 1972; «Избранное» 1985), трилогия «Мастера», «Герань», «Вильма» (1981). Переводчик, критик, автор ряда предисловий и статей о литературе Чехии и Словакии, она признавалась: «На протяжении трех с лишним десятилетий в моем переводе вышли произведения многих чешских и словацких прозаиков (П. Ярош, Р. Слобода, Д. Митана, И. Клима, М. Вивег и др.), но два писателя — словак Винцент Шикула и всемирно известный чех Милан Кундера заполнили своим творчеством и по-особому осветили многие годы моей переводческой жизни».
Роман В. Шикулы «Орнамент» — третье произведение словацкой прозы, изданное «Центром книги Рудомино» в рамках серии «Сто славянских романов» — международного проекта, преследующего благородную цель сближения славянских народов путем взаимного ознакомления с лучшими образцами современных национальных литератур. Ранее были опубликованы романы «Помощник» Л. Баллека (перевод Н. Замошкиной, 2013) и «Конец игры» Д. Митаны (перевод Н. Шульгиной, 2017).
