Шарп: Позвольте мне показать заявление, подписанное миссис Арианной Ивановой. В нем она утверждает, что ее муж Степан Иванов не бил ее вечером 7 мая 1933 года. А теперь, м-р Иванов, давайте поговорим о той ночи, когда умерла мисс Рэй.
Иванов: Ну, я знал, что ей несладко приходится, она не могла заплатить за квартиру и все такое. Я слышал, что ее сын пропал. Я очень переживал. Он был хорошим мальчиком. Напоминал мне моего сына.
Шарп: М-р Иванов, вы имеете какое-нибудь отношение к исчезновению Дэниела Рэя?
Иванов: Нет, сэр.
Шарп: Пожалуйста, расскажите мне о ваших встречах с мисс Рэй на неделе, предшествовавшей ее смерти.
Иванов: Сэр, я помню, что в день снежного бурана был в салуне. Я видел, как она вернулась домой с работы, как обычно, и вскоре после этого сбежала вниз по ступенькам, зовя своего малыша. Я понял, что случилось что-то ужасное.
Шарп: Вы пытались ей помочь?
Иванов: Да, сэр. Я вышел на улицу, но она уже убежала.
Шарп: Когда вы увидели ее в следующий раз?
Иванов: Примерно неделю спустя. Снег растаял, я это помню. Я работал в отеле «Олимпик». Видел ее там принаряженную под руку с богатым мужчиной. Я ее сначала и не узнал. Она увидела меня и отвернулась. Думаю, ей было стыдно.
Шарп: Почему вы думаете, что ей было стыдно? Что, по-вашему, она делала в отеле?
Иванов: Ради любимых людей мы способны сделать что угодно. Я не виню ее за то, что она пыталась получить помощь от влиятельного человека. Ведь ей нужно было найти сына.
Шарп: Обвинение охарактеризовало мисс Рэй как обычную проститутку, как женщину сомнительных моральных качеств, которая пренебрегла сыном, чтобы заработать больше денег. Обвинение также предположило, что вы платили мисс Рэй за такие услуги и что вы виновны в ее смерти. Что вы ответите на эти обвинения?
Иванов: Это все ложь. Неправда. Мисс Рэй не была ни плохой матерью, ни проституткой. Она любила своего сына так же, как моя Арианна любит нашего ребенка. Мисс Рэй была преданной матерью. И я могу сказать вам, сэр, что она не была девушкой по вызову.
Шарп: На чем основано ваше утверждение?
Иванов: Достаточно было посмотреть ей в глаза, когда она была с тем мужчиной в отеле. Он был ей неприятен. Это любой бы заметил. Она выглядела такой печальной, такой потерянной… Мне бы очень хотелось помочь ей.
Шарп: Теперь давайте поговорим о той ночи, когда она была убита.
Иванов: Я закончил работу в отеле и складывал инструменты в грузовик, когда увидел, что она выбегает из отеля. Выглядела она неважно. Платье было разорвано. Волосы растрепаны. Она плакала. Казалось, будто она от кого-то убегает. Я попытался привлечь ее внимание, но она бежала слишком быстро. Я уложил все вещи в кузов и обвел взглядом Четвертую авеню. И тут я увидел, как она забирается в кузов грузовика с бакалеей. Она села между ящиками с крупами и хлебом. Я поехал следом. Хотел убедиться, что с ней все в порядке. Водитель высадил ее на шикарной улице в Уиндермире, недалеко от того места, где я увидел ее впервые несколько лет назад. Я остановил грузовик на обочине. Я не хотел вмешиваться и остался ждать.
Шарп: Как долго вы ждали?
Иванов: О, не меньше двадцати минут. Я подумал, что если она надумает возвращаться в город, то я смогу подвезти ее. Может быть, мы с женой сможем ей помочь. Арианна могла бы ее накормить и уложить спать на диване.
Шарп: Значит, вы беспокоились о ее безопасности?
Иванов: Да, сэр. И, как я уже сказал, когда она не вернулась через двадцать минут, я решил пойти за ней. Думаю, это был инстинктивный поступок. Я чувствовал, что она в опасности.
Шарп: Вы оставили грузовик на улице и прошли по дороге, которая ведет в резиденцию Кенсингтонов?
Я оторвалась от чтения и ахнула. Господи! Кенсингтоны?
Иванов: Именно так, сэр. Я прошел по усыпанной гравием дорожке, мимо фонтана и живой изгороди, заглянул через окно в дом. Я ничего не увидел, поэтому обошел здание и вышел на лужайку за домом. Это был самый шикарный дом из тех, что мне доводилось видеть. Я не мог понять, что Вера там делает.
Шарп: Что вы увидели, когда вышли на лужайку?
Иванов: Сначала ничего. Только большую лужайку, спускавшуюся к озеру Вашингтон. Солнце село, опустились сумерки. Я уже собирался повернуть назад, когда кое-что услышал.
Шарп: Что именно?
Иванов: Я сначала решил, что это какой-то зверь. Звук был такой высокий, такой пронзительный. Но потом я услышал его снова и все понял. Это женщина звала на помощь. Она была ужасно напугана или, может быть, ранена.
Шарп: Что вы сделали потом?
Иванов: Я попытался сообразить, откуда доносится крик. Тут я заметил какое-то движение возле причала. Сначала только тень. Я нырнул за дерево, и я увидел ее.
Шарп: Веру?
Иванов: Нет, другую женщину. Она бежала от озера к дому.
Шарп: Вы смогли ее рассмотреть?
Иванов: Лицо было трудно разглядеть, но у нее были темные волосы. Пожалуй, она была высокой.
Шарп: И она вошла в резиденцию?
Иванов: Да, сэр. Но кому-то на озере явно была нужна помощь. Я бросился бежать, но крики неожиданно прекратились. Я, я…
Шарп: М-р Иванов, с вами все в порядке? Мы можем продолжать?
Иванов: Я постараюсь, сэр.
Шарп: Что вы увидели, когда оказались у озера?
Иванов: Боже милостивый, это было ужасно. Я пробежал по причалу и увидел, что она плавает в воде. Она потеряла свою туфельку…
Шарп: Вы увидели в воде мисс Рэй?
Иванов: Да, сэр. Она была в озере рядом с маленькой гребной шлюпкой, которая тонула. Должно быть, в ней была пробоина. Я попытался дотянуться до мисс Рэй с причала, но она была слишком далеко. Я бы бросился за ней в воду, но я не умею плавать. И потом, я думаю, что было уже поздно. Ее лицо скрылось под водой. Но было заметно, что глаза открыты… Это самое ужасное, что я видел за всю свою жизнь.
Шарп: Что вы сделали потом?
Иванов: Мне невыносима была мысль о том, чтобы оставить ее одну, в этой холодной воде. Но я знал, что если меня арестуют, то вся вина ляжет на меня. Полиция никогда не поверит русскому иммигранту. Они повесят на меня преступление, как в прошлый раз. Я не мог так рисковать.
Шарп: И вы ушли?
Иванов: Да. Она выглядела такой спокойной, там, в озере, рядом с кувшинками. И потом, ее душа уже отлетела в лучший мир. Это совершенно точно.
Шарп: И что вы сделали дальше?
Иванов: Я пошел по лужайке обратно. Мне не хотелось, чтобы меня кто-то видел. Богатым стоило только взглянуть на меня, как они сразу решили бы, что я опасен. Но тут послышались шаги, доносившиеся из дома.
Шарп: Что вы услышали?
Иванов: Какая-то женщина истерически рыдала, а мужчина на нее кричал.
Шарп: Вы смогли разобрать, о чем они говорили?
Иванов: Нет. Но я спрятался за живой изгородью и видел, как мужчина побежал к озеру.
Шарп: М-р Иванов, вы знаете, как зовут этого мужчину?
Иванов: Нет, сэр. Но если бы вы меня спросили, то я бы вам сказал, что он любил мисс Рэй. Он упал на колени на причале и расплакался. Потом снял рубашку, у него был такой вид, будто он готов последовать за ней, но тут прибежала женщина и оттащила его.
Шарп: И вы пошли к своему грузовику?
Иванов: Да, сэр. Мне нужно было пройти мимо дома. Ночь была теплой, в комнатах наверху окна были раскрыты настежь. Я услышал, что в доме плачет ребенок. Мальчик.
Шарп: И вы подумали, это мог быть сын мисс Рэй?
Иванов: Да, сэр, так я и подумал. Когда вернулся в город, то позвонил в полицию. Я сказал им, что в резиденции Кенсингтонов в Уиндермире совершено преступление и что, по моему мнению, ребенок Веры Рэй, вполне вероятно, находится там.
Шарп: М-р Иванов, что вам ответил офицер в участке?
Иванов: Он ответил, что они не будут разбираться с этой информацией.
Шарп: Почему же?
Иванов: Офицер сказал, что Кенсингтоны – одни из самых высокопоставленных жителей в городе.
