Солдаты в ответ что-то смущенно пробормотали.
— Ну, а теперь давайте разберем предложение рядового Штольца. Рядовой Варьяш, каково ваше мнение на этот счет?
Эндре вытянулся по стойке «смирно»:
— Товарищ младший сержант, докладываю: думаю, печь лучше не топить.
— Правильно. Вот мы и будем действовать в соответствии с вашим мнением. А сейчас те из вас, кто желает провести новогодний праздник дома, могут заявить мне об этом. Кто из вас сегодня заступает в суточный наряд? Оказалось, что Хунья и Анталфи.
— Вы, следовательно, остаетесь без увольнения.
Эндре сказал, что тоже хотел бы получить увольнительную, решив про себя, что зайдет в какое-нибудь эспрессо и там встретит Новый год, а на рассвете вернется в расположение части.
Переписав фамилии желающих получить увольнительную, младший сержант ушел. И тут поднялся галдеж. Солдаты наперебой давали нелестные характеристики Бегьешу, а некоторые даже ругали его.
— Что-то он больно нос задирать начал, ходит, как жеребец, на котором восседает наместник, — раздраженно изрек черноволосый Черко, работавший до армии наборщиком в одной из типографий Будапешта.
— Вот попомните меня, он теперь над нами будет измываться с утра до ночи, — высказал свое предположение баскетболист Керестеш.
— Так мы ему и позволим! — заметил Анти. — Если станет невмоготу, мы обратимся за помощью к нашему комсомольскому секретарю. Командовать он нами может, но унижать человеческое достоинство — ни в коем случае.
Эндре не принимал участия в разговоре и слушал ребят, стоя в сторонке, а сам думал о том, что, как только появится Бегьеш, они мигом сникнут, что, видимо, всех их выделили для обслуживания курсов усовершенствования и работы у них теперь будет столько, что поесть спокойно не дадут.
В семь часов вечера Бегьеш приказал солдатам заканчивать работу и начал раздавать увольнительные.
— Рядовой Варьяш, — обратился младший сержант к Эндре, — вам перед уходом в отпуск необходимо протопить печи в обеих спальных комнатах. Ясно?
Получив такое приказание, Эндре направился в помещение, расположенное по соседству с умывальником, где хранилось топливо. Насвистывая себе что-то под нос, он принялся рубить дрова для растопки.
— Помочь тебе? — предложил ему Анти Штольц.
— Не надо! — махнул рукой Эндре. — Я обожаю топить печи. В детстве я чувствовал себя просто несчастным, когда мама не разрешала мне растапливать печь.
Анти насмешливо ухмыльнулся:
— Вдвоем мы все же скорее закончим. — Он взял в руки лопату и стал насыпать уголь в ведро.
Эндре молча пожал плечами, продолжая орудовать топориком.
Спустя некоторое время в обеих печах весело потрескивал огонь, а ящики, в которых хранился уголь, были полны.
Когда Эндре и Анти вернулись в свою комнату, ребята уже ушли в увольнение. Солдаты уселись возле теплой печи. Эндре закурил и задумался, разглядывая перепачканные угольной пылью руки. Анти же был занят тем, что тщательно протирал стекла очков, без которых он почему-то все время моргал.
— А ты почему не переодеваешься? — спросил его Эндре. — Ты что, Новый год в форме встречать собрался?
Анти, прежде чем ответить, не спеша водрузил очки на нос, затем уселся на край ящика для хранения угля:
— Если ты не против, я тебя подожду.
— Я еще не решил, пойду ли в город. Вряд ли стоит ждать меня.
— Ты же получил увольнительную.
— Увольнительную-то я получил, а вот желания идти в город у меня нет. — Эндре захлопнул дверцу печи, отчего языки пламени рванулись вверх, осветив его лицо. — Вот засыплю обе печи углем, вымоюсь и завалюсь спать...
— Чего ты выдрючиваешься? — спросил Анти упавшим голосом. — Пойдем лучше в город, разопьем в эспрессо бутылочку винца за наступающий Новый год, а потом вернемся в казарму. — Ожидая ответа, он с подозрением смотрел на Эндре поверх очков. — А может, ты со мной не хочешь идти, а? Тогда скажи откровенно.
Эндре передвинул из одного угла рта в другой торчавшую у него в зубах сигарету, подбросил в печь несколько лопат угля и только потом ответил:
— Не в этом дело.
— А в чем же?
Эндре промолчал.
— Я знаю, дружбу не навязывают, да я и не навязываюсь. Если я тебе мешаю, скажи прямо.
«Да разве это объяснишь!» — чуть было не воскликнул Эндре, размышляя о том, чего это Анти так привязался к нему. С первого дня службы он старался сблизиться с ним и до сих пор не отстает.
— Ты хороший парень, Анти, — задумчиво заговорил наконец Эндре, поставив ведро с углем на пол. — Просто у меня ужасно скверный характер. Подвинься немного. — Он сел рядом со Штольцем. — У меня никогда не было настоящего друга. Разумеется, виноват в этом я сам. Порой на меня такое находит, что я становлюсь хуже самой капризной девчонки. Ну и другие причины имеются... — Он провел рукой по заросшему щетиной подбородку. — Как есть причина тому, что меня откомандировали в штаб. Сам увидишь, что у меня не будет ни одной свободной минуты. Бегьеш меня терпеть не может, Ковач, наверное, тоже, а то, что ребята меня не шибко жалуют, ты и сам знаешь. Не хватало еще, чтобы они из-за меня и на тебя начали дуться.
Откровенность Эндре, вероятно, понравилась Штольцу.
— Плевал я на них! — заявил он, заметно оживившись. — Ты меня не знаешь. Я не люблю бахвалиться, но уж если выйду из себя, то никого не признаю и смогу постоять за себя. Что Бегьеш к тебе придирается, это я давно приметил, а что касается Ковача, ему не за что не любить тебя. К тому же он мужик справедливый.
— Так-то оно так, но, как у всякого человека, у него тоже есть слабости. — Эндре положил руку на худое плечо товарища: — Поверь мне, старина, что, говоря об этом, я ничего не придумываю.
Печь тем временем разогрелась настолько, что тепло от нее распространилось по всей комнате. Разговор двух солдат стал более задушевным.
— Уж не случилось ли чего между вами? — осторожно поинтересовался Анти.
— Случилось. Могу только добавить, что, если бы я оказался на месте Ковача, я бы Эндре Варьяшу спуску не давал.
Он вошел в большую спальную, высыпал в печь два ведра угля и вернулся к Анти, который уже начал переодеваться.
— Умойся и переодевайся! — поторопил он Эндре.
Тому не хотелось обижать парня, ведь в конце концов он прав: каждую минуту, проведенную вне казармы, следует считать подарком судьбы.
Спустя полчаса оба уже стояли перед столом дежурного по роте. Анталфи, сдвинув густые черные брови, придирчиво осмотрел увольняющихся.
— Ты можешь идти, — кивнул он в сторону Анти, — а ты, Варьяш, на минутку задержись.
— Почему? — встревоженно спросил юноша, поправляя галстук. — У меня же увольнительная...
Анталфи сдвинул шапку на затылок и сказал, обращаясь к дневальному:
— Йошка, сбегай на склад, позови товарища младшего сержанта.
Йожеф Хунья понимающе кивнул и проворно побежал на склад. Эндре с неприязнью посмотрел ему вслед — всем было известно, что он закадычный друг Бегьеша.
«Видимо, они надумали сыграть со мной какую-нибудь злую шутку, — решил Эндре. и молча посмотрел на Анти. — Но я ему не позволю издеваться надо мной...»
Вскоре со склада пришел Бегьеш. Мягко ступая, он подошел к столу дежурного и, оглядев Штольца, спросил:
— А вы чего ждете? Почему не идете в город?
— Я жду друга.
— Варьяша?
— Да.
— Ну что ж, тогда наберитесь терпения. — И, повернувшись к Эндре, спросил: — Вы выполнили мой приказ?
Тот доложил, что обе печи растоплены и горят вовсю.
— Хорошо, пойдемте со мной. — Младший сержант повернулся и направился в ротную канцелярию. — Входите! — предложил он, когда они подошли к двери.
Эндре вошел в канцелярию, младший сержант — следом за ним. Он включил свет, по-хозяйски осмотрелся и приказал:
— Наведите и здесь порядок: проветрите как следует, подметите и вымойте пол, протрите мебель, затопите печь. Когда все выполните, доложите дежурному по роте. Вам все понятно?
Чтобы не сорваться, Эндре крепко стиснул зубы и начал считать про себя. Под конец он даже заставил себя улыбнуться, думая при этом: «Ну что ж, это тебе даром не пройдет. Когда-нибудь я тебя до такого состояния доведу, что ты и сам потеряешь терпение...»
— Вы что-то сказали? — спросил Бегьеш. — Или мне послышалось?
— Докладываю: ваше приказание понял! — проговорил Эндре и еще раз улыбнулся.
— Тогда выполняйте!
Без пяти минут десять Эндре закончил уборку канцелярии. «Не буду лезть на рожон», — решил он и в последний раз осмотрел помещение. Все было прибрано, в печи весело потрескивал огонь. Эндре направился к дежурному Анталфи и, застыв по стойке «смирно», слегка насмешливым тоном доложил:
— Товарищ дежурный по роте, ваше приказание выполнено.
— Можете идти в увольнение, — сказал Анталфи, по выражению лица которого нетрудно было догадаться, что ему вся эта история с уборкой канцелярии ужасно не понравилась.
