Она прислонила голову к моему плечу и замолчала. Потом опять начала говорить:
— Он всегда был таким смешным… Лопоухий. Весь в веснушках. Все девчонки в колледже смеялись и говорили, что лучше переспать с негром, чем с Шоном Малленом… А мне он нравился.
— Сложно представить.
— Он был очень хорошим. Честным и смелым.
— Смелым?
— Нет. Не в каком-то смысле… Я думаю, что, наверное, он не дрался ни разу в жизни. Очкарики редко дерутся… Но он все равно был очень смелым. Когда мы начали встречаться, я любила его. Сильно. И тоже очень скучала, когда мы расстались.
Я слушал ее, и мне казалось, что это говорит какая-то другая Деирдре. Не та, которая в туннеле рассказывала мне о том, что готова на собственном теле испытать, любят ли русские мужчины анальный секс.
Эта длинноногая стерва, способная единственным взглядом сбить с ног махровейшего плейбоя, встречалась с тихоней и откровенным обормотом Шоном?!
Чего-то в этой девушке я не понял.
Музыка кончилась. Мы вернулись за столик. Мартин посмотрел на меня пьяным взглядом:
— Как-то раз у нас в колледже отмечался день Святого Патрика. Нудное официальное мероприятие. С безалкогольными коктейлями и игрой в фанты.
— Предлагаешь сыграть?
— Там был такой конкурс: мужчинам завязывали глаза, подводили к шеренге девушек и предлагали, пощупав ноги, определить, кто именно перед ним стоит. А для прикола в шеренгу поставили меня.
— Прикол получился смешной?
— Парень с завязанными глазами долго щупал мои коленки. Омерзительное ощущение.
Я сделал большой глоток из стакана и спросил:
— Ты все это к чему?
— Ни к чему. Просто хочу, чтобы ты знал: этим щупаньем весь мой гомосексуальный опыт и исчерпывается.
— Ну и?
Мартин наклонился ко мне и свистящим шепотом произнес:
— Илья! Они на меня СМОТРЯТ.
— Кто?
— Все вокруг.
Я огляделся. Публика тянула напитки. В нашу сторону никто не смотрел.
— Ты смылся танцевать с Дебби, и все. Оглядись вокруг! Мы с Брайаном, между прочим, смотримся как постоянные члены клуба. На хрена мне это надо? Я не гомофоб, но зачем на меня так сочувственно смотреть?
— Который здесь? За друга Мартина выбью глаз! Чтоб не смотрели, похабники!
— Я не об этом.
— А о чем?
— Может, пойдем, а?
— Господи! Столько слов! Как тебя держит твой редактор? Поехали, собирайтесь.
Брайан пробовал возражать. Говорил, что Мартин мнителен и атмосфера в «Первомае» располагает встретить здесь рассвет… Мартин был неумолим.
Мы забрали в гардеробе не успевшие высохнуть куртки и плащи и поехали в рейв-подвал «ТБ».
Под клуб было оборудовано списанное бомбоубежище. Камуфляжная сетка под потолком, глухо бухающая драм-машина, лазерные пушки в упор расстреливают танцоров.
Я подумал, что вечерок выдался забавным. Куда бы мы ни пришли, мы везде были too much. Для «Хара-Мамбуру» мы были чересчур чисты. Для «Первомая» — чересчур гетеросексуальны. Для «ТБ» мы будем, пожалуй, слишком пьяны.
Стойка бара выглядела настолько ободранной, словно стояла здесь еще со времен первых пятилеток и уже тогда жизнь ее здорово потрепала. Блики black-light'а отражались на выставленных бутылках, и от этого бар выглядел немного ненастоящим.
Мартин призывно помахал рукой:
— Бармен!
Бармен, стоявший на другом конце стойки и болтавший с симпатичной брюнеткой, покосился в нашу сторону и не шелохнулся.
— Ба-армен! Можно на минутку!
Та же реакция.
Перекрикивая двухсотваттные динамики, пьяный Мартин заорал:
— Ба-а-армен!
Бармен продолжал разговаривать.
Брайан локтем отодвинул Мартина от стойки:
— Неправильная тактика.
Он едва слышно проговорил: «Пятнадцать долларов!» — и подскочивший бармен сказал, что внимательно его слушает.
— Четыре по сто джина.
— С содовой?
— Давайте с содовой.
— Пива?
— Попозже.
— Чипсы? Фисташки?
— Нет, спасибо.
Бармен выставил на стойку стаканы, назвал сумму и, оглядев нас, сказал уголком рта:
— Я просто был занят. Меня не интересуют ваши пятнадцать долларов.
— Прекрасно. Я и не собирался вам их давать.
Мы сели за столик и хором отхлебнули из стаканов.
— А здесь здорово.
— Если бы не дурацкий рейв, было бы совсем хорошо.
— А что такое «ТиБи»?
— Ты имеешь в виду название клуба? Это значит «Трансформаторная Будка».
— Что такое трансформаторная будка?
— Честно сказать, я не большой спец в этом вопросе. Ты, наверное, видел — на улице иногда стоят такие железные коробки. Переключатели городского электронапряжения. В общем, что-то об электричестве. Рейверы любят технологические названия.
— Понятно.
Я отхлебнул еще и сказал:
— У меня был приятель — очень невезучий парень. Тroublemaker. Однажды он купил себе ботинки — такие же, как у Брайана. Со шнурками чуть ли не до колена. Надел их, идет по улице, радуется. Но не долго. Получилось так, что в его ботинок попал камешек. Вот в такой высоченный ботинок. Камешек был маленьким, но острым. Колет ногу. Идти невозможно. А расшнуровывать ботинок — долго. Может быть, десять минут. Пока развяжешь, пока обратно завяжешь…
Брайан подтвердил:
— Это точно.
— Он и так и этак… В общем, решил сесть и все-таки расшнуровать ботинок. Остановился у такой вот «ТБ», трансформаторной будки, и решил попытаться еще раз вытрясти этот камешек. Оперся двумя руками о будку и давай изо всех сил дергать ногой…
— И чего?
— В это время мимо шел старичок с палочкой. В ремесленном училище старичок изучал технику безопасности. С тех пор он знал, как следует поступать в экстренных случаях. Когда он увидел, что у трансформаторной будки стоит человек, которого трясет, как эпилептика, то сообразил моментально: короткое замыкание, человек в опасности. Он не растерялся, подскочил и со всей силы треснул моему приятелю палкой по рукам. Чтобы разомкнуть электроцепь.
— Ну и?
— И сломал ему руку в двух местах. Такая вот история.
Все посмеялись. Мартин сходил купить еще по порции джина.
— Я тоже знал у себя в Корке такого невезучего парня. Он хороший человек и известный журналист, но очень любит женщин. Как-то он пошел в ресторан и познакомился с улетной девицей. И девушка пригласила его к себе. На всю ночь! Они доели, допили все, что было заказано, и поехали к ней. Всю дорогу они целовались, он ее чуть прямо в машине не раздел, и все обстояло шикарно. Они приезжают, входят в дом, она, не зажигая свет, говорит: «Раздевайся, honey, ложись, я пошла в душ». И уходит. Приятель разделся, нырк в кровать и ждет. Но чем дольше ждет, тем сильнее чувствует… как сказать?
— Что чувствует?
— В ресторане он СЛИШКОМ МНОГО ЕЛ. Ему нужно в уборную. А у нас в Ирландии унитазы и души расположены в одной комнате. В которой не торопясь моется девушка… Она там плещется, напевает, а он сходит с ума. Бегает голый по квартире, не знает, что делать.
Дебби сказала «фу!». Мартин не обратил на нее внимания.
— Он не выдержал, схватил газету, постелил на пол… I'm sorry… Газету он выбросил в открытое окно. Уф, думает, все. Но чувствует — нет, не все. Остался запах. Жуткий. «Fuck! — думает приятель. — Этого только не хватало!» Начал опять бегать по квартире — чем бы заглушить? В результате он нашел в темноте что-то вроде косметички этой девушки, схватил флакончик — принюхался. Спиртом вроде пахнет. Наверное, дезодорант. Он и набрызгал щедрой рукой во все стороны. Снова — нырк в постель. Из ванной вышла девушка, и все прошло удачно, у моего приятеля была ночь бешеной страсти, и заснули они только под утро.
Он вытряс из пачки новую сигарету, прикурил и дорассказал наконец:
— Проснулся он рано. Открыл глаза, и первое, что увидел, — на окне у девушки была натянута сетка от комаров… Тоненькая, незаметная… Далеко его газета не улетела. Парень чуть не поседел. Он на ватных ногах вылез из постели, огляделся, и второе, что увидел, — вчерашний «дезодорант» из косметички оказался… как это будет по-русски? — зеленкой. И теперь везде: на обоях, на мебели, на книгах и одежде — были несмываемые зеленые пятна… Короче, романа у него с той девушкой не получилось…
Дебби еще раз сказала:
— Фу, Марти! Какие гадости ты рассказываешь!
— Надо бы выпить за этих невезучих парней. Пусть им хоть раз в жизни повезет.
Мы выпили за невезучих парней… потом за девушек… потом лично за Дебби… а потом за всех нас, потому что, в сущности, мы ведь совсем неплохие ребята.
Потом Брайан переместился за соседний столик к двум девицам, по самые ушки накачанным чем-то экстравагантным. Девицы громко смеялись и с интервалом в тридцать секунд интересовались, действительно ли он приехал из Ирландии. «Действительно», — кивал пьяной головой Брайан.
