— Мудрёно как у них все было, — сказал Мишка. — Гомиков и сейчас полно. Ты себя новой Мессалиной считаешь?
— У меня всё скромнее, мой милый Чехов, — Лариса положила ногу ему на пах. — Я просто обожаю мужчин с крепким стержнем.
— Да ладно, — зарделся Мишка почти как красна девица. — Я обычный парень.
— Разумеется, — сказала Лариса и положила вторую ногу туда же. — Сегодня ночуешь у себя, вечером приедет муж.
«Слава богу! — подумал Мишка. — Передохну, наконец».
В день приезда мужа он придумал себе занятие: покрасить забор. В подвале было достаточное количество зелёной краски, он перемешал её, надел старенькую рубашку и приготовился работать.
— Кисти следует замочить в бензине, — услышал он голос Василия Константиновича. — Возьми в гараже, там немного в канистре есть.
Мишка сходил и принёс бензин. Василий Константинович возвышался над тазом с краской как гора.
— Я в детстве зачитывался Томом Сойером. Все мечтал путешествовать по Америке. Ты читал, разумеется?
— Ага, — сказал Мишка и ушёл от опасной темы. — А зачем в бензине кисти замачивать?
— Краска будет ложиться ровным слоем. Поищи в подвале какую-нибудь посудину.
Проходя через дом, Мишка не удержался и взял за задницу Ларису Владимировну, колдовавшую на кухне.
— Надо немного подождать, — шепнула она и поцеловала Мишку в ухо.
— Вот. Подойдёт? — Мишка поставил перед Василием Константиновичем глубокую миску.
— Вполне, — сказал тот.
— А сколько замачивать?
— Минут пятнадцать-двадцать. Куришь?
— Нет, спортсмен, — сказал Мишка.
— Ну, да. Я забыл. Ну и как тебе?
— Что именно? — спросил Мишка.
— Я спрашиваю, как тебе моя жена, Лариса Владимировна? — спокойно произнёс Василий Константинович.
— В смысле? — сказал Мишка.
— В смысле, хорошо моя женушка ебётся? — все также спокойно продолжил Василий Константинович.
Мишка сглотнул слюну, лихорадочно соображая, куда надо ударить, чтобы свалить с первого раза.
— С первого раза не получится, — сказал Дашин папа. — Во мне живого веса сто двадцать килограмм, это без дерьма. А если с дерьмом, и того больше.
Мишка молчал. На мгновенье ему представилась Даша, они стоят по пояс в озере и целуются.
— Ты — молодец! — сказал Василий Константинович. — Не сыкун! У меня к тебе дело.
— Какое дело? — сказал Мишка.
— Важное. Можно сказать, партийное задание. У меня есть потаскуха, она же моя секретарша, помощник, любовница и всё остальное. Влюбилась в меня, дура, то ли в меня, то ли в мои деньги, у женщин обычно это перемешано. Короче, мне надо, чтобы ты её трахнул.
— Я… — начал было говорить Мишка.
— Хочешь сказать, что она тебе не даст? — перебил его Василий Константинович. — Вот и проверим. Засадишь ей, буду твоим должником. Я на выходные с ней приеду.
— А Лариса Владимировна? — спросил Мишка.
— Лариске по делам надо в Москву. Так что готовься, боец.
— Дорогой! — раздался голос Ларисы Владимировны. — Иди обедать…
Ночью Мишка лежал на кровати одетым и смотрел в потолок. Посоветоваться было не с кем. То есть можно было, конечно, собрать манатки и тихо свалить, но… Ему вдруг ярко, будто в гипнотическом сне, нарисовалась вся его будущая жизнь: вот он кочует из одного провинциального клуба в другой, живёт в дешёвых обшарпанных гостиницах, вот его будущая жена, которая сразу не понравилась матери, и то, что он женится на беременной, матери не понравилось вдвойне, вот в тридцать пять его провожают на пенсию, он ужирается водкой и засыпает лицом в салате, вот он физкультурник в той самой школе, где учился, он хмуро смотрит на молоденьких учительниц и много курит, он возвращается домой, отца недавно похоронили, мать превратилась в злую брюзжащую старуху, жену, которая и раньше-то не была худышкой, совсем разнесло, он смотрит на своего сына и решает отвезти его на стадион «Динамо».
— Что я теряю? — негромко вслух сказал Мишка. — Свалить я всегда успею.
Утром Лариса вместе с мужем уехала в Москву.
— Я буду дней через десять, — сказала она. — Позвони, если что случится.
— Конечно, — ответил Мишка. — Вы не волнуйтесь, всё будет в порядке.
Он побродил по опустевшему дому, включил компьютер и набрал Дашин адрес по скайпу. Зелёный огонек светился.
— Ты просто телепат, — услышал он знакомый голос. — Я через пару минут ухожу.
— Привет! — сказал Мишка. — Я так рад тебя слышать.
— Как тебе работается под началом моей мамы? — спросила Даша.
— Да вроде нормально, — сказал Мишка. — Она в Москву уехала.
— Я знаю, — сказала Даша. — Она мне звонила. Не скучай, мне идти пора.
— В какое время тебе лучше звонить? — спросил Мишка.
— Звони после восьми вечера по Москве. Я обычно в это время уже у себя.
В пятницу заявился Василий Константинович со своей пассией — Леной. Девка, конечно, супер, подумал Мишка, украдкой разглядывая её, прямо с обложки модного журнала. Интересно, как мне на неё забраться.
Они жарили с Василием Константиновичем шашлыки, Лена порхала по двору, болтая по телефону.
— Хорошая фефочка, но тупая! — издевательски произнёс Василий Константинович. — Я её в дерижопле подцепил, стюардессой работала. Есть ещё женщины в русских селениях. Нравится?
— Нравится, — сказал Мишка. — На таких уйма денег нужна.
— Давай мало, обещай много, — расхохотался Василий Константинович, — если хочешь, чтобы бабы вокруг тебя косяком ходили. Теперь слушай сюда. Я овцу напою как следует, часа в два ночи аккуратно съебусь. Как только уеду — вперед, делать своё грязное дело.
— А если она в милицию начнёт звонить? — спросил Мишка.
— Я её телефон спрячу, — сказал Василий Константинович. — Это — во-первых. А во-вторых, очень трудно звонить, когда пялят в жопу.
— А если она заявление об изнасиловании напишет? — сказал Мишка.
— Не напишет, — сказал Василий Константинович. — Шлюха она и в Африке шлюха. А потом, родной, ты, когда мою жену драл, о чём думал? Или нечем было думать?
— Не ссы! — добавил Василий Константинович. — Считай, что это проверка на вшивость.
Василий Константинович оказался пунктуальным. В два часа ночи он растолкал Мишу: «Поднимайся, я сейчас уеду». Мишка растёр сонные глаза и на цыпочках прошёл на кухню. На столе стояла недопитая бутылка коньяка. Он налил полфужера и, поморщившись, выпил до дна. Затем снял трусы и отправился в спальню.
Лена спала на животе, слегка похрапывая. Мишка прилёг рядом, приподнял одеяло. Упругая попка возбудила его. Он начал поглаживать Ленину промежность.
«Ой, Васечка!..» — пробормотала Лена.
«Хуясечка!» — шепнул Мишка и засадил ей «по самые помидоры».
Лена взвизгнула, но быстро вошла в ритм и стала стонать и подмахивать. Потрудившись вволю, Мишка перевернул её на спину и кончил на лицо. Лена смотрела на него изумленными глазами:
— Он тебя убьет!
— Не убьет! — сказал Мишка. — Он уехал. Соси.
— Я хочу выпить! — капризно произнесла Лена.
— Ну, пойдём, выпьем, — сказал Мишка.
Они спустились на кухню и допили остатки коньяка.
— А чего он вдруг уехал? — спросила Лена. — Достань из бара ещё коньяка.
— Не знаю, — сказал Мишка. — Разбудил меня среди ночи, сказал, что позвонила жена, и уехал.
— Странно, я ничего не слышала, — сказала Лена. — Как я эту семейку ненавижу. Женушку, блядушку эту, Васю, старого козла. Как я устала влюбленную дурочку из себя разыгрывать.
— А чего спишь с ним, — сказал Мишка. — Если так противно.
— А с кем спать? С тобой, что ли? Ты — нищий. С тобой только трахаться, — Лена взяла его за член. — Мне понравилось.
— Раз понравилось, тогда продолжим.
— Где? — кокетливо спросила Лена.
— В каминной комнате, на журнальном столике. Он крепкий, выдержит.
— С Лариской, что ли, проверял? — сказала Лена. — Не дом, а блядовое поёбище.
Он отвёл Лену в каминную комнату и поставил на четвереньки на столике.
— В попу только с кремом, — сказала Лена.
— Перебьёшься, — сказал Мишка. Возбуждение превысило допустимую норму и он со всей силы вошёл в Лену. Лена уже привычно завизжала и принялась двигаться в такт.
— Последней блядью буду, — кричала она через стоны, — но заставлю этого козла Васю мне квартиру купить. Тварью конченной стану, но своего добьюсь…
— Обязательно станешь, — сказал вошедший в комнату Василий Константинович и влепил Лене пощечину. — Я тебе обещаю.
Лена дернулась, соскользнула с Мишкиного члена и, смешно дрыгая ногами, убежала.
— Стоит статуя с лопатой вместо… — насмешливо произнёс Василий Константинович. — На стол не кончи, герой-любовник.
— Что дальше? — спросил Мишка.
— Коньячку выпьем, пожурчим по-свойски, — сказал Василий Константинович. — Пока птичка бегает по двору и размышляет о будущем.
