Урс Бланк залез в карман рубашки, извлек маленький пластиковый пакетик и вывалил его содержимое на донышко перевернутого котелка. Тридцать засушенных остроконечных лысух и два свежих бархатных чепчика, давно уже переменивших веселую желтую окраску на предвещавшую опасность голубую.
На этот раз он выбрал два средних гриба и три, поменьше, карликовые шапочки. По сравнению с прежним Бланком он определенно похудел килограммов на пятнадцать. А дозировка, как он помнил, определялась массой тела.
Что касается голубянки, то тут он недолго колебался. Оба грибочка были крохотными.
Бланк положил грибы в рот один за другим и стал жевать. Закрыв глаза, он попробовал вызвать в памяти образы, какие пережил в прошлый раз. Шиву, жевавшую широко раскинув руки, как будто она шла по растянутому канату. Хихикающую Люсиль, когда он шептал ей в ухо, что Шива похожа на жующую козу.
Он припомнил вкус, напоминавший сырые носки, и горечь, которая усиливается по мере того, как жуешь.
Он снова представил, как они с Люсиль, не в силах пережевывать дальше, едва досчитали до десяти и сглотнули кашицу, запив витаминным лимонадом.
В этот раз он досчитал до тридцати.
Котелок вполне заменил барабан с бубенчиками. По нему можно было стучать, а алюминиевая дужка — если держать котелок правильно, — дребезжа, позвякивала о стенки.
Музыка стала меняться. Теперь уже звуки исходили не только от него. Они как бы сами текли к нему. И все же именно он управлял ими.
Звуки перешли в полифонию. Глухое постукивание о стенки котелка, более высокие ноты — удары по днищу, дребезжание дужки и отраженный звук от стен деревянной постройки. Каждое из этих звучаний приходило как бы самостоятельно. Но по воле Бланка они объединялись в гармонию целого.
Бланк дирижировал до тех пор, пока пол не перевернулся и ему не пришлось спасаться бегством на воздух.
Там его поглотил взъерошенный осенний луг.
Внутри луга было светло.
Он был прозрачен.
В нем взрывались краски. Шафранно-желтая и цианиновая.
Луг его выплюнул.
Бланк встал на ноги.
Лес захлестывали высокие волны.
Двое сотрудников службы фиксации следов из столицы кантона работали в кладовке. Были запротоколированы все показания, составлен список пропавших продуктов, их стоимость оценили немногим более чем в сто франков. Собственно, Блазеру здесь больше нечего было делать. Но он хотел дождаться, когда служба фиксации следов закончит свою работу, чтобы услышать от коллег первые комментарии.
Из-за этого он сидел на кухне с Фельдерами и пил кофе под бесконечно повторяющиеся реплики: «Средь бела дня!..», «Попадись он мне в руки!..» и «Когда от Кунца так несло дымом, я не могла стоять».
Бланк сидел на мягкой подстилке из фиолетового мха и смотрел в лесной калейдоскоп.
Пурпурные папоротники выступали впереди желтых елей, черные стволы пихт были обвешаны водорослями цианинового оттенка.
Бланк растворил лес в его первоначальных красках и смешал их вновь.
Затем он принялся играть с формами. Лес из прозрачных пестрых кубиков, из больших кубов, из цилиндров, из точек, лес в виде вуалей.
Лес из людей.
Щитовники[38] превратились в д-ра Флури, Хальтер + Хафнер — в мох, Пиус Отт обернулся сухой елкой, Альфред Венгер — строгой пихтой. Черты Эвелин он преобразил в опахало из папоротников. Великолепная шевелюра Люсиль стала вереском. Джо Гассеру он отвел роль гниющего ствола елки, Гайгер, фон Берг и Миндер сплелись в образе ежевичного куста.
Друзья, враги, любовницы, прежние знакомые, все, оставившие в его жизни хотя бы какой-то след и теперь ему одинаково безразличные, проносились перед ним, принимая причудливые формы, подчиняясь его воле.
И если бы среди них не оказалось строгой пихты — Венгера, то он стер бы всех, не задумываясь.
Однако пихта говорила ему:
— Ты можешь определить курс. Ты можешь определить курс.
Тогда Бланк приказал щитовнику снова превратиться в д-ра Флури.
Мох преобразился в Хальтера + Хафнера, пихта в Альфреда Венгера, папоротник в Эвелин, вереск в прическу Люсиль, гнилой еловый ствол в Джо Гассера, ежевичный куст в д-ра Гайгера, фон Берга и Миндера. А сухая ель — в Пиуса Отта.
Друзья, враги, любовницы, прежние знакомые, люди, сыгравшие в жизни Бланка решающую роль, и статисты обступили его, садящего на самом дне леса. Они раскачивались в едином ритме вместе с ним, с папоротником, мхом, ветвями, подчиняясь плавному течению Вселенной. И вместе с ним стали ее частью.
Пиус Отт надел теплое нижнее белье, пуловер со стоячим воротником, куртку с волокнистым мехом, водоотталкивающие и непродуваемые охотничьи штаны на вате, несколько тонких носков и утепленные сапоги. В рюкзак положил шлем, перчатки, варежки с мехом внутрь, плотную куртку на подкладке из дышащей ткани, полиэтиленовую пленку из комплекта для выживания, пачку мюсли, сушеные фрукты, сушеное мясо, дрожжевой хлеб, походную фляжку, бинокль, фонарик, складную лопату, прибор ночного видения и патроны.
Открыл шкаф с оружием и решил взять удобную нарезную винтовку с оптикой и лазерным прицелом. На пояс он прицепил кобуру с девятимиллиметровым «люгером».[39]
Когда он надевал свою охотничью шляпу и садился в пикап, солнце уже окрасило обрывки облаков над озером в розоватые тона. Казалось, будто недавно прошел снег.
Урс Бланк проснулся от тишины. Ни птичьего щебета, ни ветерка, ни шелеста, ни самолета в небе. Не слышно даже водопада.
Его будто упаковали в вату.
Он открыл глаза. Белый свет проникал в хижину-парилку сквозь щели в сырых досках. Ему было тепло и уютно в спальном мешке. Между пленкой и дверной рамой протянулась светлая полоска.
Он выполз из мешка и отдернул пленку в сторону.
Поляна была покрыта снегом. Мокрыми кляксами снег лежал и на ветвях елей на опушке, отчего они выглядели несколько поникшими под неожиданным гнетом.
Бланк надел ботинки, взял мешок с бельем и, тяжело ступая по снегу, пошел к водопаду. Водопад превратился в тонкий ручеек, бесшумно стекавший со скалы в водоем. Словно кто-то завернул кран.
Там он умылся и вернулся в хижину. Поел немного сала и запил водой. Сложил рюкзак и приготовился уходить.
Над поляной беззвучно спланировал ястреб. Бланк чувствовал, как окружающее спокойствие постепенно переходит в него и заполняет все его существо.
Он закинул рюкзак за спину и осторожно пошел по первопутку к лесу.
До опушки оставалось всего несколько шагов, как вдруг он услыхал за спиной какой-то звук. Бланк оглянулся и увидел, как бесформенная масса, состоящая из грязи, сучьев, щебня и снега, обрушилась со скалы в озерцо, а за ней устремился поток воды.
Водопад вернулся.
Вельти опоздал. Он выглядел переутомленным. У него было ночное дежурство, а незадолго до смены его к тому же послали на место ужасной автомобильной аварии на шоссе. В довершение ко всему ему пришлось съездить за собакой.
Блазер еще вечером оставил ему на посту известие, что отпечатки пальцев неизвестного, забравшегося к Фельдерам в кладовую со съестными припасами, совпадают с отпечатками пальцев Бланка. По прибытии в Делликон его уже ждало подтверждение.
Блазер дал Вельти время, чтобы выпить всего лишь чашку кофе, да и то на ходу. Полчаса назад звонил Фельдер. Кунц, тот самый крестьянин, который встретил Бланка у развилки, видел на снегу следы человека, шедшие от бывшего хутора Еловый Двор. Он посчитал это странным и позвонил Фельдеру. Тот заехал за Кунцем на джипе, и оба отправились на хутор Еловый Двор, даже съездили к водопаду. Следы, по их словам, вели от хижины-парилки Джо Гассера. В хижине, похоже, кто-то переночевал.
Тишина заснеженного леса лишь изредка нарушалась глухими звуками падавшего с ветвей снега. Бланка радовало, что снег таял. Через несколько часов его следов не останется.
На всем пути он не повстречал ни души. Только однажды, когда ему предстояло пересечь поле, показался трактор. Бланк наблюдал за трактористом в бинокль с опушки леса. Трактор остановился, но лицо тракториста было направлено в другую сторону. Он вылез из кабины, повозился с прицепом, быстро вернулся и поехал дальше. За трактором тянулся широкий коричневый след — из прицепа на снег капал жидкий навоз.
В ущелье снега навалило не меньше. Бланк взобрался на самый верх гребня, туда, где мергель встречался с тонкой полоской скальной породы. Благодаря этому маневру он не оставил следов, а в пещеру можно было попасть и сверху.
Он двигался осторожно, выверяя каждый шаг, держась за стволы, кустики и корни.
Если бы не выбирал столь тщательно место, куда поставить ногу, то наверняка не заметил бы кучку свежего кала. Кал явно был человеческим. Об этом, кроме прочего, свидетельствовал лежавший тут же клочок туалетной бумага. Бланк пользовался водой. Свое отхожее место он оборудовал чуть подальше от входа в пещеру.
