Моррис отчетливо представил, как уныло бредет по пустынной дороге, и почувствовал искреннюю обиду.
– Ну вот, вернулся я в дом и вдруг понял, что не хочу торчать здесь один. Решил прибраться и уехать. Какая радость куковать в одиночку?
На самом деле, если на то пошло, больше всего на свете ему хотелось отдохнуть недельку в блаженном одиночестве.
Похоже, Грегорио с готовностью проглотил его россказни, а пока он глотал еще и кофе, Моррис сказал, что отлучится на минутку в сортир. Со всех ног он ринулся в комнату Грегорио, бесшумно выдернул пластиковый пакет из-под кипы свитеров. Ничего не упустил? Ведь любой пустяк может выдать его. Пресс-папье он отмыл и положил на место. Следы крови в раковине? Нет, вряд ли там осталась кровь. Заглянуть в гостиную. Пол чист. Ее вещей нигде не видно. Все!
– Может, задержишься на несколько дней, раз уж я приехал? – Просительный голос Грегорио прямо над ухом заставил Морриса вздрогнуть.
– Разве что на денек-другой, но, честно говоря, мне не терпится вернуться домой. Найти работу, пока не кончились деньги.
Сколько пройдет времени, прежде чем труп начнет вонять? Сколько времени пройдет, прежде чем Грегорио вздумает заглянуть за сарай?
– Какие у тебя планы на сегодня? – без обиняков спросил Моррис.
– Прихвачу Роберто и отправлюсь на пляж. Просто мечтаю поваляться на песочке. Да, еще не мешает подстричься.
Эти люди только тем и занимаются, что валяются на пляже. А то, что он сдал экзамен по английскому, – это просто абсурд какой-то. Небось мамаша знакома с экзаменатором или что-нибудь в этом духе. Моррис прошел за Грегорио в ванную и принялся наблюдать, как тот бреется.
– Грегорио, раз уж ты собираешься весь день провести на пляже, то не окажешь ли мне одну любезность?
И Моррис рассказал, что встретил по дороге сюда богатого промышленника, то ли графа, то ли князя, и этот старикан намекнул, что мог бы пристроить его в свой офис в Виченце. Старик пригласил Морриса заехать к нему на виллу в Ла-Калетта, он собирался добраться туда автобусом, а там и до парома рукой подать, но если он решит задержаться на пару дней, то придется возвращаться назад, и…
– Ну конечно, бери машину! – воскликнул Грегорио, соскребывая с шеи белую пену.
Моррис перевел взгляд на стеклянную полку в углу ванной. Пачка старомодных лезвий «Жиллетт». Все-таки люди поразительно уязвимые существа. До смешного уязвимые.
– Но сначала заедем к Роберто, я там вылезу, а ты покатишь дальше, хорошо?
Единственная сложность – в том, чтобы вернуться и погрузить в машину тело, а для этого нужно развернуться и снова проехать перед гостиницей, где обитает Роберто. Другой дороги нет. Может ли это вызвать подозрения? Вполне. Но Моррис уже привык, что если нет выбора, то лучше не забивать себе голову возможными опасностями. Надо просто действовать, и все. Он проехал мимо гостиницы из белого камня, старательно следя за тем, чтобы не давить на педаль газа и вообще вести себя как обычно. А когда гостиница скрылась за поворотом, неспешно покатил к вилле. В одном из шкафов Грегорио он заметил скакалку, которой можно связать тюк.
Моррис подал машину задом почти к самому сараю и направился к дому, но дверь оказалась заперта, а ключа у него теперь не было. Черт, он ведь отдал его Грегорио! Ладно, придется купить веревку. В Палау, да и в любом курортном городке найти спортинвентарь – не проблема.
Возвращаясь к сараю, он замер – из-за угла доносился какой-то шаркающий звук. Птица. Наверное, птица… Так и есть. Рядом с мешками барахтался воробей. Моррис потянул тело, полагая, что уже наступило трупное окоченение, сверток застыл в согнутом состоянии, и теперь с ним будет легче справиться. Но нет! Тюк трепыхался в его руках, казалось, тело готово выскочить из мешков. Вот тебе и rigor mortis![90] Как же неудобно, черт побери. С девушками, конечно, нужно обращаться почтительно, но деваться-то некуда. Моррис бесцеремонно дотолкал сверток до багажника и принялся вертеть в руках связку ключей. Проклятье, должен же здесь быть ключ от багажника! Спокойнее. Перебрать все. Ага, вот! Багажник оказался наполовину забит хламом: старые ботинки, джинсы, инструменты, горнолыжные крепления. Нож.
Моррис затолкал все это добро к дальней стенке и дернул сверток вверх. Но впихнуть в багажник бесформенный куль оказалось делом нелегким. Он никак не мог понять, за что же хвататься. Тут еще соскользнул и ремень, удерживавший тело в согнутом положении. Верхний мешок (чертова голова!) упал внутрь багажника, а нижняя часть тела повисла над землей. Мешок съехал вниз, обнажив белый зад.
Моррис вскипел. Нет, ну надо же, даже мертвая упрямится! Да в любую минуту кто-нибудь может проехать мимо, посмотреть вниз со склона холма. Черт, черт, черт! Он яростно хлестнул по белым ягодицам, кожа была холодной, как оконная замазка зимним днем.
– Да влезай же наконец!
Кое-как запихнув нижнюю часть тела в багажник, он захлопнул крышку. На земле у его ног голубели трусики. Только не это! Он поднял трусики, снова отыскал на связке ключ (он не должен, не должен, не должен… Он не должен совершать глупости! Он не должен забыть в багажнике ключи!), сунул голубую тряпицу в мешок – на какую-то долю секунды пальцы коснулись ледяной кожи – и вновь захлопнул крышку.
Он выпрямился и минуты три пытался унять дыхание.
* * *
Десять часов. Моррис свернул с прибрежной дороги и поехал на юго-запад. После вчерашнего ливня все вокруг сияло и благоухало свежестью. Машина взбиралась вверх по цветущему ущелью, изредка вдоль дороги попадались заросли, иногда мелькали овцы, брошенные фермы и современные летние виллы. Сардиния вовсе не патриархальный рай, какой ее преподносят туристам, думал Моррис.
С тех пор как он в последний раз садился за руль, прошло немало времени, так что не следовало торопиться, особенно управляя столь мощной машиной. Его водительский опыт сводился к поездкам на старенькой отцовской развалюхе. Моррис включил радио и покрутил ручку настройки, надеясь наткнуться на выпуск новостей или биржевую сводку, но везде передавали одну лишь чертову попсу. Ничто не вызывало у него такой ненависти, как поп-музыка. Ладно, тогда будем наслаждаться окрестным пейзажем.
У озера Когинас Моррис выехал на главную дорогу, а чуть дальше, в Оскири, сделал остановку, чтобы купить газеты. Оставив машину на виду – на всякий случай, – он зашел в небольшое кафе, сел за столик и начал просматривать газеты. Ничего нового. Оно и понятно: новость о ее телефонном звонке не успела попасть в утренние выпуски. Если полиции удалось определить номер, откуда звонили, он погиб.
Моррис собрался заказать вторую чашку кофе, как до него вдруг дошло: если машина еще немного постоит под палящим солнцем, то очень скоро на вонь сбежится весь городишко. Почему-то именно вонь больше всего тревожила Морриса. Словно единожды ощутив трупный запах, он на всю жизнь окажется оскверненным. Моррис вскочил, расплатился и вышел. Увидев неподалеку открытую бензозаправку, он подумал, что можно купить канистру бензина и устроить небольшую кремацию. Хотя, наверное, костер привлечет внимание. Как и землеройные работы.
Миль через десять он свернул с главной дороги, и машина заскользила меж скалистых гор, что обступают городок Бити. Теперь он находился в самом сердце Сардинии, в краю бандитов, где рискуешь встретить только овец, пастухов да невежественных крестьян, а на многие-многие мили вокруг – дикая, почти безлюдная местность. Судя по всему, туристы сюда не забираются; нет тут и дорогих вилл, нет и чокнутых любителей пеших походов. Моррис приглядывался к редким проселочным тропкам, убегавшим прочь от каменистой дороги, выискивая наиболее заросшую.
Такая нашлась, когда он миновал деревню Нуоро. Земля была влажной. Неудачно. Останутся следы. Но ведь искать-то некому, так что какая разница? Он снизил скорость и медленно начал подниматься в гору, пока ветки деревьев не заскребли по корпусу машины. Он остановился и немного прошел вперед. Кусты, густой подлесок и никаких тропинок. Лучшего места и не придумать.
Вернувшись к машине, Моррис с трудом достал сверток – тело наконец-то окоченело, как и полагается трупу. Но он забыл-таки купить веревку. Опять придется, обламывая ногти, волочить тюк, ухватившись за углы пластикового мешка. И Моррис потащил – не разбирая дороги, сквозь кусты и заросли крапивы, наплевав на уважение к покойной. Он ломал ветки и безжалостно приминал траву, но тут уж ничего не попишешь. За пару дней матушка-природа все восстановит в первозданном виде. Требуется лишь капелька везения. Самая малость.
– Чуть-чуть, совсем чуть-чуть.
Нет, нужно дышать только ртом, на тот случай, если уже появился запах. Да, а теперь отвернуться, не смотреть, как сползает нижний мешок, обнажая белое тело. Но все лучше, чем лицо. Он чувствовал себя бегуном на длинную дистанцию, у которого уже нет сил, но до финиша рукой подать. Продержаться, осталось немного. Впереди показались непроходимые заросли. Моррис опустился на колени и пополз под ветками; он кряхтел и постанывал, он трясся от озноба и исходил путом, но продолжал волочить за собой тюк…
