Митци, Фритци, Блитци, Ритци и Китци.
«Собаки Элис Лонг — это все, что она приобрела для себя».
Собаки ходят все вместе и иногда все разом откликаются, когда Элис Лонг зовет какую-нибудь из них по имени. Мэйми их не различает. Они слегка отличаются друг от друга по размеру, толщине и черным пятнам на коричневой шкуре.
Дорога становится гребнем замерзшей земли там, где поле вспахано до кромки леса. Дневной свет приобретает от холода голубую окраску, пока Мэйми старается справиться с поводками. Одна ее нога в резиновом сапоге глубоко погружается в образовавшийся желоб, другая — упирается в гребень, чтобы удержать равновесие. Собаки обнюхивают друг друга, выпуская пар. Они тянут в лес, и внезапно из-за деревьев появляется Гамильтон — егерь Элис Лонг — высокий и широкоплечий, с седыми усами и очень красным лицом. Он смотрит на Мэйми, как бы говоря: «Иди сюда». Собаки крутятся вокруг него, ремни врезаются в ее перчатки.
Мэйми говорит:
— Мне надо вон туда, — и указывает вниз, в сторону своего дома, что через поле.
— Увидимся в Доме, — говорит он и отступает в лес, оглядывая низкорастущие ветки.
Гамильтон ухаживает за старым сэром Мартином, когда у женщин не хватает сил с ним справиться.
«Боюсь, мой отец стал совсем плох».
«Право, не знаю, и как только вы с ним управляетесь, мисс Лонг».
Мать Мэйми говорит, что все, кроме Элис Лонг, отправили бы старика куда надо.
Гамильтон следит за котлами, обогревающими отапливаемое крыло. У него слишком много дел, чтобы еще регулярно выгуливать собак.
«Просто не знаю, что бы мы делали без Гамильтона. Было легче до того, как ваш муж оставил нас».
Мэйми свернула в сторону от леса. Она идет и от дорожки, ведущей к домам, все оглядывается — не следит ли за ней Гамильтон своими глазами, этими глазами, как два старых вареных яйца, которые он устремляет на нее всякий раз, как ее видит.
Она переходит на тропинку вдоль шоссе. Собаки теперь бегут. Мимо проезжают машина и автофургон из городского бакалейного магазина. Она крепче сжимает поводки.
«Смотри, чтоб ни одна из них не попала под машину. Элис Лонг будет вне себя».
Она прижимается к высокому белому наносу, который снова у самого леса, когда огромный грузовик с мешками угля осторожно выезжает из-за крутого поворота, точно боится собак.
Плюх об ее плечо, плюх о шапку — снежки. Мальчишки там, на берегу. Она поворачивается, бросает быстрый взгляд и видит, как детишки исчезают из виду, смеясь, вскрикивая. Там две девочки вместе с мальчишками: она увидела их волосы. На одной из девочек темно-синий монастырский плащ.
— Конни, спускайся!
— Это не Конни, — отвечает голос Гвен.
А ведь Гвен должна была быть в танцклассе. Она учится танцевать с Мэйми танец с саблями.
На дорогу падает снежный ком и разваливается. В нем не оказывается камня. Собаки залаяли, став целью снежных комьев.
Мэйми тащит их за угол и пускается наутек. Дети устремляются следом вниз по откосу и догоняют ее. Она всех их знает. Она пытается набрать снега, но сделать из него ком и бросить его не получается из-за того, что перчатки обмотаны поводками.
— Куда это ты направилась со всеми этими собаками? — спрашивает мальчик.
— В магазин, а потом в Дом.
— Вид у них грязный.
Гвен говорит:
— Тебе нравятся эти собаки?
— Не тогда, когда они все вместе.
— Отпусти их — пусть побегают, — говорит другая девочка. — Это хорошо для них.
— Нет.
— Иди к нам — поиграем.
Она взбирается по откосу, тогда как остальные стараются подтащить собак за поводки или подталкивают их сзади.
— Поднимите их. Вы их задушите!
— Отпусти поводки. Мы возьмем их — каждый по одному.
— Нет.
Взобравшись на откос, Мэйми говорит:
— Я привяжу их к этому дереву.
Она не желает выпускать из рук поводки, но разрешает двум мальчикам покрепче привязать поводки к веткам, они научились этому в «Юнцах-бойскаутах».
А потом мальчики сражаются с девочками, бросаясь снежками, так быстро швыряя их в мокрые лица и получая назад, так громко крича, что почти не слышно кашляющих и подвывающих собак. Но вот настало время уходить, и Мэйми пересчитывает собак. Затем начинает их отвязывать. Но узлы крепкие. Она зовет одного из мальчиков, чтобы он подошел и развязал узлы, но он даже не оглянулся. Возвращается Гвен: она стоит и смотрит. А Мэйми, став в мокром снегу на колени, старается развязать узлы.
— Как их развязывают, такие узлы?
А все узлы перепутались, свалялись в кучу.
— Не знаю. Как зовут собак?
— Митци, Фритци, Блитци, Ритци и Китци.
— Ты можешь отличить одну от другой?
— Нет.
Мэйми нагибается, впившись в кожу сильными зубами. Один узел она уже развязала. Все узлы развязаны. Она снова надевает свои шерстяные перчатки и начинает закручивать на руки поводки. Один из них выпадает из ее рук, и собачка устремляется в лес, усыпанный старыми мокрыми листьями, так что кажется, будто она ползет, как змея, на животе, а поводок, подпрыгивая, ползет за ней.
— Митци! Китци! Блитци!
Собачка исчезает, а четыре, которых она удерживает при себе, волнуются, жаждая освободиться и тоже согреться.
— Поймай его, Гвен! Ты его видишь? Митци-Митци! Блитци-Блитци!
— Мне надо домой, — говорит Гвен. — Не надо было тебе останавливаться и играть с нами.
Гвен — примерная ученица сестры Моники, славящаяся своей пунктуальностью, аккуратностью и верностью. Мэйми нечего ответить на упрек Гвен, и девочка начинает спускаться с откоса.
В лесу темно и никаких следов пребывания собаки. Мэйми с четырьмя собачками шлепает по листьям и комьям снега. «Фритци-Фритци-Фритци, Митци!» Лай, тявканье позади нее. Снова тяф-тяф. Она поворачивается и видит собачку, которая снова привязана к дереву. Гамильтон? Она озирается и не видит никого.
Ей следовало бы спешить к дороге, но она слишком устала, чтобы спешить. Ворота со сторожкой все еще открыты, хотя, судя по небу, уже поздно. В сторожке, сданной новым людям из Ливерпуля на выходные, горит свет. У них на этот раз длинные выходные. Когда Мэйми с пятью собачками входит в ворота, из дома выходит молодая женщина, направляясь к своей машине.
— Бог мой, да ты же насквозь промокла!
— Я попала в буран.
— В таком случае спеши, дорогая, домой и переодевайся.
А Мэйми не может спешить. Она уже не так хорошо себя чувствует — совсем как старый сэр Мартин. Она уже и не так хорошо все видит. Дневные цвета кажутся странными, и с неба свисает поземка. Она идет маленькими перебежками, лишь повинуясь тянущим ее собачкам. Но она сдерживает их, как только может, и продвигается в направлении Дома. Дойдя до широких ступеней и больших входных дверей, она поворачивает направо. Обходит дом справа и попадает во двор, где находится дверь Гамильтона. Девочка пытается открыть эту дверь. Она заперта. Чтоб позвонить, надо поднять руку, а она так устала. Она пытается постучать. Собаки поднимают шум и волнуются, царапают двери, чтобы войти. Она смотрит на них и с трудом переносит поводки с правой руки на левую, обвивая ими запястье, поскольку рука у нее и так полна. Стуча свободной рукой в дверь, она вдруг понимает, что заметила кое-что. У нее теперь всего четыре собачки. Она считает: одна, две, три, четыре. Считает поводки: один, два, три, четыре. Она снова отворачивается от них и стучит. Не получилось. Ничего не произошло. Этого не может быть. Она снова стучит. Появляется Гамильтон.
— Их еда там, — говорит Гамильтон, не глядя на собак и открывая дверь, что ведет из его комнаты в другую, более заставленную комнату.
Он пропускает собак, устремляющихся к пище, не считая их. Он не снимает с них поводков, а швыряет их на пол, и поводки тянутся за собаками. Наконец он закрывает за ними внутреннюю дверь. Садится в свое кресло и смотрит на Мэйми, как бы говоря: «Да входи же».
— Мне надо домой.
— Ты насквозь промокла. Посушись с минуту у огня. Я отвезу тебя домой.
— Нет, я уже опоздала.
Он похлопал себя по колену:
— Сядь сюда, дорогая девонька. — Рядом с ним стоят стакан и бутылка. — Я хочу дать тебе выпить. А ну иди сюда. Я вовсе не хочу секса.
Она присаживается к нему на колени. Он не перечитал собачек. Элис Лонг взбеленится, но виноватым теперь будет Гамильтон. Гамильтон ведь принял собак.
— А теперь глотни.
Она понимает, что речь идет о виски.
— Сделай большой глоток.
Он дает ей кусок лимона, чтоб от нее не пахло, а потом целует в губы, пока она сосет лимон.
— Теперь я пошла. Надеюсь, с собаками все в порядке.
— О-о, собаки, они в порядке.
Он берет ее за руку, и они отправляются на розыски одного из рабочих, чинящих Дом. Элис Лонг еще не вернулась со своего собрания, и она не заметит, что рабочий ушел на несколько минут.
