Остаток дня Михаил мотался по Москве. Покупал в магазинах всякие мелочи для обустройства своей дачи и на хвосте никого не засёк. С дачи ушёл через подземный ход, который сам вырыл за три месяца. Перестраховался. К дверям квартиры указанной в записке пришёл не через подъезд, пролез по крышам. На его звонок открыла незнакомая женщина лет тридцати и, ничего не спрашивая, предложила войти.
Женя ждала на кухне, и только он вошёл, она встала со стула и бросилась ему в объятия. Плакала минут десять. Успокоившись, поведала Михаилу такую историю.
– Три года назад Саше предложили, командование, перейти на работу в банк. Большой коммерческий банк. Но не начальником охраны, а заместителем директора банка по финансам. Саша заочно окончил институт финансов, хотел по выходу на пенсию своё дело организовать. Я его отговаривала, как могла, но он упрямо твердил мне, что опасного ничего нет и ко всему ему необходим опыт такой работы. Я интуитивно чувствовала, что всё тут не так. Только не перебивай,- увидев, что Михаил открыл рот, сказала она.- Я всё выложу и потом отвечу на твои вопросы, а то собьюсь, всё скомкается и картина будет не полной. Мои уговоры не помогли. Он перешёл на работу в банк. Во всех коммерческих много наших бывших коллег из управления: золото, валюта, крупные хищения. Я по картотеке, месяц как Саша перешёл в банк, нашла общего нашего знакомого, Илью Бортника. Помнишь такого?- Михаил кивнул.- Ему валютчики заточкой в спину ударили. Лезвие повредило лёгкое, селезенку и печень. Списали его по инвалидности на пенсию. Он с 1990 года работает в одном из коммерческих банков консультантом по валютным операциям. Вот я его и разыскала. Он меня выслушал, и все мои страхи отмёл в сторону. Сказал мне так: "Женя, это всё твои придумки. Пойми, что русский бизнес, в том числе и банковский, выходит в мир. Это делать необходимо. На этой волне не должны отстать и спецслужбы. Твой Александр, я точно узнать не смог, да, думаю, что такой информации никто получить не сможет во веки вечные, перекачивает средства за бугор на деятельность наших нелегалов. Им пришлось тяжело, когда не стало Союза, почти все каналы перестали существовать, а наличкой не навозишься. Вот ФСБ и открывает в коммерческих банках свои филиалы на взаимных условиях. Агенту деньги получать под роспись не положено". Я успокоилась, но внутри у меня что-то с этим доводом не согласилось. Осадок остался. Предчувствие меня не обмануло. Саша работал как вол. Дома почти не появлялся. Часто мотался за границу. Иногда в составе расширенных делегаций, это глава Кабинета Министров и большие от бизнеса с ним в сопровождении. Мы стали жить много лучше. В деньгах нет нужды, у него был хороший оклад. Банк купил ему квартиру в центре, машину. Ксению оформили на учёбу в престижный колледж в Швейцарии. Она там сейчас. Банк оплатил весь период обучения и ещё два раза в год оплачивает авиабилеты туда и обратно. И вот под Рождество Саша погиб. Специалисты сказали, что всего двадцать грамм тротилла. Их заложили у лифта в доме, где у нас новая квартира. Нашли также детали от дистанционного устройства управления. В феврале ко мне пришёл Илья Бортник сам. Следствие никаких концов не отыскало. Мне никто не звонил, и я никому не звонила. Оттого, что мне сразу стало ясно – нечисто в Сашиной смерти. И даже если я буду настаивать и слезно просить руководство найти и наказать убийц – толку не будет. Ночами реву, а днём железная леди. Так вот Бортник мне сказал, что Сашу убили свои. И ни о чём меня больше не пытай, говорит, но это сделали свои. Подробностей, мол, я не знаю, но факт стопроцентный. Недавно ко мне в метро подошёл мужчина с профессионально положенным гримом и полушепотом произнёс: "Евгения Павловна, мы этого так не оставим. Сами ничего не предпринимайте и к осени мы найдём человека, который всё устроит". Я после этой встречи реветь перестала, его голос был уверенный и твердый. Я вернулась на старую квартиру. Позавчера опять незнакомец ко мне подскочил в метро, но был уже другой. "Мы нашли человека. Панкратов Михаил Егорович. Готовьте информацию по всем высшим ФСБ и смежникам. Ему отдайте дискетой". Так сказал и исчез. Миша!!?? Я сейчас в ещё большей растерянности. Может быть, я ничего не понимаю, но мне кажется, что тебя со службы уволили они. Я боюсь. Сильно. Мне страшно. Это всё какой-то кошмар. И информацию на всех я дать тебе не могу. Не потому, что не доверяю… нет, это выше моих сил. Понимаешь?- Михаил кивнул.- Кто эти люди? Может они чужие. Я дам тебе дискету, а они тебя убьют и завладеют данными. Так я поступить не смогу. Я не за себя или тебя боюсь. За дочку боюсь, за твою дочку боюсь. Это игра за большие деньги со смертельным исходом. Не хочу я в неё играть! Мне противно это! Миша, можно без данных этих вычислить, чьих рук это дело?- в её глазах была мольба, но Михаил не стал её разубеждать.
– Нет! Без этих данных – нет.
– Господи!! Господи!! Ну почему так? Почему?- она заплакала.
На кухню вошла хозяйка квартиры. Налила в стакан воды, накапала в него каких-то капель из пузырька и заставила Женю выпить, сказав:
– Успокойся и не реви. Слезами горю не поможешь.
Михаил отметил себе взгляд жестких глаз. Колючий и ненавидящий. Он был брошен в его сторону.
– Панкратов Михаил Егорович, подполковник ФСБ в отставке,- сказал он хозяйке, наблюдая за её реакцией.
Она взглянула ему коротко в глаза, колючесть не исчезла и произнесла:
– За моё молчание не волнуйтесь. Нас с Евгенией Павловной ничего не связывает. Совсем. Я человек для вас сторонний. Вам чай или кофе?
– Пожалуйста, крепкий чай,- ответил Михаил.
– Альбина десять лет разыскивала своего мужа. Он пропал безвести в Афганистане в 1985 году…,- начала говорить Женя, но Альбина не дала ей договорить.
– Не надо об этом.
– Нет надо!!- воспротивилась Женя.- Он должен знать, что надёжней тебя в мире никого нет, и что на тебя можно положиться в полной мере. Они расписались, когда он был на третьем курсе училища Верховного Совета. В 1983 году выпуск и в том же году родился сын. Вертолёт, в котором летела группа офицеров, сбили. Подъёмная группа на место происшествия прибыла несколько часов спустя. Там все мертвы, но нет троих. Тел нет. Подъёмная группа была не армейского подчинения. Парашютисты из группы авиационного поиска космических сил. Ими командовал старший лейтенант. Я тебе специально на этом акцентирую. Эти космические ребятки оказались в районе случайно. Они сопровождали какую-то секретную группу техническую, которая устанавливала хитрое оборудование в горах. Подъёмные группы армейские пришли в район сутки спустя. При том, что было известно, где упал. Альбина с этим офицером встречалась. Он после распада Советского Союза уволился из вооружённых сил, и теперь работает спасателем на нефтяных платформах в Норвежском море.
– Он командир спасательного отряда,- уточнила Альбина, наливая Михаилу в кружку чай.
– Он ей сказал так. Если б не мы, то через сутки там бы никого не нашли. Зверьё бы всех растащило. Они ещё на подлете засекли моджахедов, и он дал команду сержанту-разведчику отследить их путь и тот спрыгнул. На месте падения вертолета они всё зафиксировали до мелочей. Афганцы, кстати, не взяли там ничего. Даже не смотрели документов. Муж Альбины был среди троих пропавших. Этому офицеру армейские не дали имён всех кто был на борту. Сказали по рации, что, мол, около двадцати человек, а может больше. Это обычная практика. Сержант-разведчик успел выйти на визуальный и видел как моджахеды несли на плечах троих наших. Моджахедов было много. Около трёхсот человек. Сержанта Аля тоже нашла. С этого и начались её мытарства. Армейские орут во всё горло, что пропали безвести, а эти – космические – взяты в плен. Нашла коса на камень. И стала Аля ни вдова и вообще никто с маленьким сыном на руках. "Чужая невеста". Это её собственная формулировка. Без пенсии, без квартиры, без работы. Так она и пришла в КГБ со своим заявлением. Помогите?!! Армейские сами по себе, космические в прямом подчинении Комитета Обороны, а КГБ в данном деле нейтрал. Ну, ей так тогда думалось. Ей пообещали, но делать ничего не стали. А годы шли. Она все инстанции оббегала. Всё безрезультатно. И решила она искать сама. И нашла. Слабая женщина нашла. Два года ей на это потребовалось. В 1996 году она привезла останки мужа в Москву. Никто не захотел их устанавливать. Чистой воды сучизм. Экспертиза стоит огромных средств. Она пошла к начальнику училища, тот выслушал и позвонил нам. Попал на Федюнина. У того в Афганистане погиб младший брат. И он всё организовал. Про Алю я от него в курсе. Я к ней пришла сама, со своим горем. Так что она чиста, свята и верности в ней, как в декабристках.
– Это пафос!- возразила Альбина.- Мне статус жены пропавшего безвести – комком в горле. Бесправная тварь. Так ко мне все относились во всех инстанциях. Знаете, Михаил, когда я в Афганистане их забирала, мне наш бывший соотечественник, тоже попавший в плен и там оставшийся, сказал, что запакуем вместе с землёй. Там, мол, с ними положили всё: документы, деньги, личные вещи, что при них были и даже личное оружие. Когда я их привезла, всё это криминалисты обнаружили. Перед отправкой собрались в ауле все. Дали залп в воздух. Бабы ихние, бесправие полнейшее, тайком ко мне приходили, чтобы обнять. Я там встретилась с командиром, который возглавлял следовавший на Север страны отряд. Они увидели падающий вертолёт, пришли на место падения и забрали с собой раненых. Двое умерли, это по его словам, не приходя в сознание. Вот мой был одним из них. А третий, с третьим я тоже установила контакт. Ему повезло. Он выжил. Принял ислам. Его отпустили на все четыре стороны. Сейчас он в Ливане готовит боевиков в движении "Хезболлах". Армейские, кстати, с пеной у рта доказывали, что вертолёт сбит "Стингером". Афганский командир мне поклялся на Коране, что вертушка сама упала. Офицер из космических сил в рапорте тоже написал, что падение было вызвано неполадками в двигателе и даже точно указал причину. Выживший и находящийся в Ливане мне подтвердил по телефону, что стало что-то хрястать и задымило.
