– Это пафос!- возразила Альбина.- Мне статус жены пропавшего безвести – комком в горле. Бесправная тварь. Так ко мне все относились во всех инстанциях. Знаете, Михаил, когда я в Афганистане их забирала, мне наш бывший соотечественник, тоже попавший в плен и там оставшийся, сказал, что запакуем вместе с землёй. Там, мол, с ними положили всё: документы, деньги, личные вещи, что при них были и даже личное оружие. Когда я их привезла, всё это криминалисты обнаружили. Перед отправкой собрались в ауле все. Дали залп в воздух. Бабы ихние, бесправие полнейшее, тайком ко мне приходили, чтобы обнять. Я там встретилась с командиром, который возглавлял следовавший на Север страны отряд. Они увидели падающий вертолёт, пришли на место падения и забрали с собой раненых. Двое умерли, это по его словам, не приходя в сознание. Вот мой был одним из них. А третий, с третьим я тоже установила контакт. Ему повезло. Он выжил. Принял ислам. Его отпустили на все четыре стороны. Сейчас он в Ливане готовит боевиков в движении "Хезболлах". Армейские, кстати, с пеной у рта доказывали, что вертолёт сбит "Стингером". Афганский командир мне поклялся на Коране, что вертушка сама упала. Офицер из космических сил в рапорте тоже написал, что падение было вызвано неполадками в двигателе и даже точно указал причину. Выживший и находящийся в Ливане мне подтвердил по телефону, что стало что-то хрястать и задымило.
– Сын где?- спросил Михаил Альбину.
– Он у родителей второго погибшего, в деревне. Это под Смоленском. У них огромная семья. Мы познакомились, когда я ребят привезла оттуда. Они моего Гошу забирают на всё лето к себе и на все каникулы. Продукты мне прут каждый месяц.
– Так, гражданки! Мне чай больше не нужен. Вы как хотите, но после ваших исповедей мне надо выпить. Есть?
– Держу. Водка,- Альбина выставила на стол бутылку и быстро наладила закуску.
– Вам придётся пить со мной. Ночевать останусь тут,- предупредил Михаил.- Угол сыщется?
– Сыщется,- ответила Альбина.- В комнате Гоши диван.
– О прошлом больше не будем. Первой помянем мужиков, а дальше обо всём, что не выбивает слезу. Согласны?
– Да!- ответили в один голос бабы.
Площадь свободной России заполнена народом, прилегающие к зданию правительства улицы: Рочдельская, Конюшковская, Глубокий переулок – тоже. Со всей необъятной страны съехались шахтеры. Они требуют того, чего им никак не могут дать 12 лет с момента первых массовых забастовок в 1988 году – человеческого отношения и своевременной выплаты зарплаты. Менялись правительства и президенты, уже нет страны, сменились собственники, а зарплата так до их карманов не доходит. Раньше они тоже приезжали в столицу, но небольшими группами. Такой массовый сход в столице осуществлен ими впервые. На следующий год выборы президента, поэтому многие посчитали приезд шахтёров в Москву – политической игрой оппозиции. В столице к шахтерам присоединились белые халаты врачей, учителя, металлурги. Площадь запестрела флагами всех мастей и расцветок.
Акция началась утром. Согласно данных МВД – организация массового протеста исключительна и вызвала в руководстве замешательство. Санкций на проведение никто не давал. Всё выглядело стихийно, но было рассчитано и подготовлено до мелочей. В близком и дальнем Подмосковье собирались группами и прибывать начали в столицу первыми электричками, сходу парализовав привокзальные комплексы, стояли на привокзальных площадях плотным строем до 10.00 утра. Всё это время с поездами подходило пополнение. В 10.00 руководство МВД объявило тревогу и стало выводить на улицы свои подразделения. Прибывшие в это время двинулись по проспектам и улицам столицы стройными рядами в сторону дома правительства. По пути в колонны шахтёров вливался рабочий люд Москвы. В 12.30 колонны сошлись на площади Свободной России. Одна из колонн, составленная исключительно из шахтёров одетых в грязную и рваную одежду, каски и сапоги, численностью в сто тысяч человек, собравшаяся у Павелецкого вокзала, пошла по Садовому кольцу до Большой Ордынки и по ней к Большому Москворецкому мосту, где была встречена срочно организованным отрядом милиции и кремлевских курсантов. Но они не смогли удержать колонну, которая двигалась неминуемо и была столь плотной, что воспрепятствовать не представилось возможным. С Большого Москворецкого моста колонна свернула на Васильевский спуск к Кремлёвской набережной. Когда голова колонны вошла на Знаменку, её хвост ещё был на Большом Москворецком мосту, все встали, сняли с голов каски, сели на корточки и стали колотить касками по асфальту. Били десять минут. Шум стоял невообразимый. Потом десять минут сотня тысяч глоток дружно скандировала: "Козёл! Козёл! Козёл! Козёл!" Откричав, демонстранты пошли на Новый Арбат и по нему к Белому дому. В 13.30 начался митинг, продлившийся шесть часов. Руководство страны было в шоке. Сохранить спокойствие удалось только мэру столицы Лужкову. Отследив потоки демонстрантов, он дал указание своим замам, чтобы к двум часам ночи были готовы все имеющиеся в городе средства для уборки улиц. "Тут главная на сей момент для нас мобилизация. Чтобы утром город был чист!" К полуночи центр опустел, а к двум часам ночи в столице не осталось ни одного шахтера. Коммунальщики приступили к уборке улиц.
Спокойствие отсутствовало в Кремле, где собрались все ответственные товарищи, друзья, господа и соратники президента Ельцина. Случившееся было для присутствующих неожиданным. Все знали, что вопрос с шахтерами не решен, что можно в любой момент ожидать всякого, но такого… Министр внутренних дел зачитал сводку по Москве: "Убийств нет, столкновений и пострадавших нет, автопроисшествий минимум". На это один из советников президента ехидно заметил, что давно пора сменить ментов на шахтёров и преступность в Москве исчезнет навсегда. Кое-кто это замечание поддержал смехом. Глава МВД остался невозмутимым. Он цифрами дал понять, что наличия сил не хватило б, пойди митингующие на штурм Белого дома и Кремля, и что всё висело на волоске. "Не сдержись хоть один из оцепления на Варваравке, выстрели, колонна пошла бы на Красную площадь и сейчас тут бы сидели не мы, а они",- министр сложил листы в стопку и сошёл с трибуны.
Выступали многие. Предлагали президенту ввести чрезвычайное положение и привлечь виновных к уголовной ответственности. Другие говорили, что ничего страшного не произошло, и не такое, мол, видывали.
Геннадий Андреевич Зюганов тоже приехал в Кремль и его, странно, пропустили на совещание. Он сидел в зале, в его сторону метали громы и молнии, но он был спокоен. К середине заседания в зал со скандалом прорвались Жириновский и Рыжков с Лукьяновым. Зюганов послал записку Ельцину, который был один за столом воображаемого президиума, с просьбой дать слово и Ельцин дал ему возможность выступить. Когда Зюганов поднялся на трибуну, зал минуты три топал ногами, но смолк, когда Ельцин встал со своего места председательствующего и приказал молчать.
– Большинство, сидящее в этом зале, меня ненавидят,- сказал Зюганов.- Обвиняют во всех смертных грехах. Вот и сейчас кое-кому хочется свалить ответственность за митинг и демонстрацию на меня и коммунистическую партию. Да, я был на митинге, и шёл во главе одной из колонн. Это единственное, что у меня осталось, и что никто отнять не сможет. Я солидарен со всеми, кто утром приехал в столицу и теми, кто присоединился к митингующим в Москве в их законных требованиях. Это вы, сидящие в зале, виновны в происходящем. Это вы не платите пенсии и зарплаты, пособия и стипендии. Мы не состоим в правительстве, которое уже десять лет обещает решить коренной вопрос. Восемь лет вы обещаете президенту всё выправить. И что? Ничего кроме роста долгов по зарплате не добились. Не хочу акцентировать на идеологии, но…, но сегодня в столицу приехали не бандиты для сведения счётов и проведения разборок, приехали шахтеры и металлурги, врачи, учителя, энергетики. Приехал народ, тот самый, который избрал на выборах президента и ради кого существует в этой стране правительство. Они приехали напомнить вам всем, что он есть и что вы ему должны. Долги, господа хорошие, надо отдавать. Не можете, не хотите, не умеете – значения не имеет. Это ваши проблемы. Одно вам всем надо знать наверняка. Среди собравшихся у дома правительства нет коммунистов и либералов, демократов и анархистов. Там собрался российский труженик. Статьи Конституции писались не для того, чтобы их нарушать самым наглым образом,- Зюганов спустился с трибуны и вышел из зала.
После его ухода наступило продолжительное молчание. Президент ни на кого не смотрел, но всё время морщился. Расставил всё на свои места вездесущий Жириновский. Он влез на трибуну и стал спокойно излагать с юридической точки зрения все просчеты президента по кадрам и промахи правительства по реальным делам. Всем известно, что Владимир Вольфович за словом в карман не лезет и что он юрист компетентный, всё остальное в нём политическая показуха. Свою продолжительную речь Жириновский закончил словами:
