Двор протух на глазах.
Так продолжалось до тех пор, пока кто-то не пнул ногой дверцу ментовской машины. Машина, естественно, не упала. Даже не покачнулась. Что привело нападавшего в законную ярость. Последовала еще серия ударов. Парень разошелся не на шутку. Подобрав доску, он с размаху пробил ветровое стекло. Как из-под земли рядом выросли менты, и началось…
Бессмысленно описывать драку, цель которой непонятна никому. Толпа вопила, черные тени в мертвой коже носились меж домами, нападая и обороняясь. Драка частично переместилась в подъезд, куда набились менты, понявшие, что находятся в численном меньшинстве. Подъезд заполнился орущими людьми, среди которых вскоре оказался Кей, сумевший открыть дверь и прорваться наружу, смешавшись с толпой, в которой его не отличить от других.
Он не собирался драться. Не то чтобы охоты не было, а просто не хотелось попасть в компанию тех, кого неизбежно запрут на несколько часов за решетку. Хотелось спать дома, а не на нарах.
Кей пробился сквозь драку, сквозь строй вопящих и разгоряченных байкеров, изрыгающих ужасные проклятия. Пару раз Кею досталось по морде, но он стерпел. Оказавшись на проспекте, сел пассажиром к первому попавшемуся байкеру со знакомым лицом. Тот моментально завелся, а на счет «пять» Кей находился далеко от места, где, с его исчезновением, драка быстро сошла на нет. Байкеры шустро разъехались. Остались те, кто был не в состоянии передвигаться. Ментам пришлось удовлетвориться тем, что они покидали несколько пьяных в фургон и отвезли протрезвиться. Утром их отпустят. Потягиваясь, они выйдут на свет, даже не вспомнив, как и зачем оказались в этом дворе.
Просто кто-то кого-то о чем-то попросил…
…Кока-Лола не успела привыкнуть к странным исчезновениям Кея и к еще более странным возвращениям.
Когда он преодолел порог собственного дома, девушка долго ходила вокруг него, осматривая и принюхиваясь. Скрестив руки на груди и гордо задрав нос, она сообщила, что от Кея «несет мышами и лекарствами».
На пару с ней собака Урал тоже принюхивался, рычал, но не убегал, хотя шерсть у него стояла дыбом.
Выбрав момент, Кей запихнул ключи в сумочку и упал в кресло. Тут же вспомнился Покер, и Кей едва не закричал от боли в сердце.
Расширившимися глазами он смотрел на Кока-Лолу и дрожал. Он слушал Кока-Лолу и ему хотелось прыгнуть в окно.
Девушка бродила по комнате, тихо напевая, держа в руках любимую майку Кея, которую успела выстирать, а теперь аккуратно зашивала дырочку на плече. Покончив со штопкой, она подошла к Кею и привычно устроилась в ногах, прижав голову к его колену.
Вдруг она отстранилась и уставилась Кею прямо в глаза. Кей напрягся и изобразил на лице подобие нежной улыбки. Вероятно, получилось неважно. Кока-Лола не поверила гнусному оскалу и остаток дня с сомнением поглядывала на Кея.
Ночь все исправит. На то она и ночь.
Он скажет ей потом, не сейчас… Нет.
Завтра он увезет ее в август. В лес, к Злому, а затем — на праздник.
Кей переживал новое ощущение. Что лучше: жить с Кока-Лолой или удочерить враз осиротевшую бедную девочку, найти ей достойного мужа, а самому уехать покататься в лес, покурить и повеситься на осине? Он смотрел на последнюю из рода Покеров, дикую белую кошку, когтями вцепившуюся в его ногу и думал о том, что выбор надо Делать и выбор будет страшен.
Оставалось еще одно. Нож.
Отправив Кока-Лолу с собакой на улицу, Кей извлек нож и долго рассматривал. Обычная финка. Когда ездили к Злому, в лес, он одолжил ее у одного из Бешеных, чтобы починить заевшую молнию на новенькой косухе Кока-Лолы. Кому потом отдал, вспомнить не мог, хотя напрягался до головной боли.
Перестав напрягаться, моментально вспомнил. Боже, храни байкеров!
Завтра Кей и Кока-Лола едут на Праздник.
Самый большой байкерский праздник в году.
Пропустишь — весь год больно в зеркало смотреть на свою перекошенную физиономию.
Кока-Лола «приболела». Второй день она смотрит исподлобья, забившись в угол кровати и натянув одеяло по самый нос. Она злится и отгоняет от себя Кея, которого волнует исходящий от нее сладковатый запах. Кей переживает странное ощущение. Он отлично понимает, в чем дело. Он знает, что ее надо оставить в покое на день-другой. Но он беспокойно бродит вокруг Кока-Лолы, он пытается броситься, он прыгает! Она рычит, кусается, выгибает спину, шипит, царапается. Обоим больно, и они расползаются по углам. Ее глаза выглядывают поверх одеяла и светятся недобрым огнем. Кей мог бы силой овладеть ею. Но сдерживается.
А вот и «завтра». Раннее утро.
Бешеные сбились в Стаю и носятся по Городу без видимой цели. Они не соблюдают привычный строй, а мчатся порознь, то вырываясь вперед, то отставая и внимательно оглядываясь по сторонам. Прошел час, второй. Кока-Лола настойчиво интересовалась причиной, заставляющей Стаю кружить по еще пустым улицам и палить топливо почем зря. Не лучше ли сразу двигать к месту сбора?
«Место» — площадь, где соберутся едущие на Праздник. Можно, конечно, и в одиночку добраться, но без чувства стаи половина удовольствия потеряна.
Кей отмалчивается, изредка невнятно бормоча. Не хочется объяснять девушке смысл рысканий по Городу. Вдруг поймет не так, взбрыкнет, спрыгнет с седла и скроется за домами. Кей, несомненно, останется со Стаей, но…
В зеркало Кей увидел Освальда-младшего, отчаянно машущего рукой, и притормозил. Трибунал тоже заметил знак и теперь оглядывался, оценивая обстановку. Видно плохо, оставалось во всем положиться на младшего немца. Стая дошла до поворота, перестроилась в привычный порядок и плавно развернулась. За спиной Кея визжала от удовольствия Кока-Лола. Ей, как и Трибуналу, страсть как нравилось кататься всей Стаей вместе и наблюдать, как Бешеные сливаются в железный кулак, на одной скорости выполняя повороты и демонстрируя мощь двигателей и байкерское умение.
Бешеные быстро добрались до места, привлекшего внимание Освальда-младшего. С виду ничего особенного. Несколько шикарных блестящих коробков и небольшая группа квадратных мужиков в непосредственной близи. Рядом деревья, за которыми идет возня. Мелькают яркие пятна одежды и слышна негромкая ругань. Несколько Бешеных оторвались от Стаи, встали за машинами, слезли с седел и немедленно направились к тачкам. Кей вместе с ними.
Отличные тачки! И те, кто ими владеет, тоже ничего… Одежды с них, если продать, хватит на пару неплохих Харлеев. Рожи наглые и пьяные. Сразу видно: гудели всю ночь, желание бузить к утру достигло апогея. Апогей — это когда слипающиеся красные глаза шарят по сторонам, выискивая объект для драки.
Для разрядки и чтобы скрасить скуку, неспешно поколачивали трех девиц, которые сопровождали их всю ночь, а с рассветом надоели. Девицы тихо скулили, хлюпали носами и умоляли оставить их здесь, «они сами доберутся».
Кей озлобился. Ситуация знакомая.
Популяция дур в Городе не уменьшается, думал Кей, туже застегивая на запястье перчатку. Года идут, жизнь должна приучить девичий род к опасности и выработать у них защитные инстинкты. Так ни хрена! Или они сами защитным инстинктам сопротивляются, давая волю остальным, более волнующим? Скучна жизнь девушек Города… Тогда незачем обижаться на неласковое обхождение.
— Эй! — к байкерам шагнул высокий парень. — Вам тут какого х… надо?
Он полез в карман отливающего натуральным шелком пиджака. Его приятели зашевелились. Кое-кто кинулся к машинам. Захлопали крышки багажников. Высокий качнулся в сторону деревьев, негромко позвал и оттуда высунулись потные морды еще трех парней. Один застегивал на ходу штаны и был крайне зол, что его отвлекли от намерения трахнуть девицу на пыльной городской траве.
Начинать утро с драки не хотелось, и Трибунал призывно поднял руку. Вовремя, потому что парни сгруппировались и целеустремленно двинулись вперед. В это мгновение подъехали выжидавшие в стороне Бешеные, и на улице моментально стало тесно, как на станции метро «Динамо» в день финального матча.
— Оставьте девок и мотайте отсюда, — дружелюбно предложил Трибунал Высокому. — Сезон охоты открыт. Вы таких еще наловите…
Мужики, настроенные на серьезную драку, переглядывались. Трибунал безошибочно вычислил основного и обратился к нему. Тот понял, что глупо затевать стрельбу посреди улицы, да еще по такому пустяковому поводу, как права мочалок. Последствия не сравнимы с целью.
— Забирайте их себе! — с видимым облегчением весело крикнул он.
Его приятели недоуменно переглянулись. Как же так? Тот моментально нашелся:
— Их очередь с этими беспонтовками ковыряться!
Собратья Высокого с облегчением заржали. Проблема разрешилась сама собой! Все довольны! Освальд-младший, Вторник и Барон тащили из кустов слабо упиравшихся девиц, перед которыми стоял выбор: остаться в обществе шелковых пиджаков («Ой, мамочки, боюсь!») или ехать с байкерами, которые еще страшнее с виду, но зато не бьют, а мирно уговаривают.
