Ангелы Преисподней.
Но не успеют они сделать вдох, как очкастый парень на сцене, ботан консерваторский, выпускает на них из синтезатора толстое ватное облако тягучих аккордов, сдавливающих горло и вынуждающих дышать глубже, открывать рты и жадно хватать горячий воздух. Аккорды распадаются на множество зримо воспринимаемых звуков, похожих на капли, сочащиеся с намокшего потолка. Или это множество крючков вцепились в мозг, злобно выхватывая нежелательные воспоминания и нагло показывая их всем вокруг, как заполлюцированное нижнее белье? Байкеры настороженно вертят головами и ловят чужие взгляды, словно надеясь, что никто не заметил эти страшные мысли.
Аккорды синтезированной музыки теряют остроту, притупляются, стачиваются о вечные камни Природы и, наконец, совсем пропадают в снопе искр, вырвавшихся из сотни фейерверков, окруживших сцену. Байкеры в едином порыве вздымают руки, безуспешно пытаясь "поймать вонзающиеся в темноту искры.
Внезапно многотысячную толпу разом пригибает к земле тяжелый каток обезумевшего механизма, сорвавшегося со сцены и оказавшегося на поверку громоподобной дробью ударных!
Ударник высоко поднимает руки, словно вымаливая у Всевышнего отпущение грехов всем байкерам мира за то, что они натворили в этой жизни, и за все, что еще натворят! И финальный вал барабанного грома — как благодарность за полученное благословение, услышанное только байкерами и никем иным.
Байк — ответ на все вопросы! Рок-н-ролл на колесах!
Кей огляделся, и ему почудилось, что он стоит в центре толпы, у которой из-под косух проросли длинные хвосты с задорной кисточкой на кончике. Сквозь дыры в банданах и шлемаках полезли остроконечные рожки, а в воздухе повис явно ощутимый запах серы.
ВСЕ-ГДА — РОК-Н-РОЛЛ! БЕ-ДА — РОК-Н-РОЛЛ…
Кей потряс головой, оступился и выслушал донесшееся из темноты мнение человека, которому наступили на голую ногу каблуком тяжелого сапога. Это вернуло к действительности, и Кей решил сегодня больше не курить траву, оказавшуюся слишком забористой даже для него.
Но хватило и той травушки-отравушки, что уже подвинула слегка его разум.
Жил — ушел, Потерял — не нашел, Беда моя — рок-н-ролл…
Кей прижимал к себе Кока-Лолу, едва не падавшую от усталости после танцев, пива и быстрой любви. «Make love? — вертелось в голове Кея. — Make haste!» Он не возражал бы и так, но пожалел несчастную Кока-Лолу, привалившуюся к нему плечиком и тихо скулившую под нос длинную жалостную песенку без слов.
Кей переключился на окружающих, решив увидеть все.
Увидел и полногрудых, и плоских, словно рыба-камбала, девчонок, марширующих по длинному, ярко освещенному подиуму. Он уходил от сцены глубоко в публику, чтобы каждый байкер мог насладиться зрелищем татуированных бюстов и бюстиков, колышущихся над его вожделенно разинутой пастью. Корявеньких девок «из публики» организаторы Чоппер-Феста талантливо перемежали выпускницами курсов моделей, которые безошибочно опознавались по раздерганной походке профессиональных вешалок. Обилие женских тел, обнаженных в зависимости от нахальства и количества выпитого, заставило байкеров малость поутихнуть и отдать дань прекрасному.
Рядом, на затоптанной в прах площадке, пыхтели двое огромных детин. Обхватив друг друга за бока, они обильно потели, выпускали воздух из всех отверстий мясистых телес и под одобрительные крики тысяч зрителей упорно старались свалить противника. Свалились оба. Один тут же оседлал другого, обхватил голову противника похожими на сковородки лапами и попытался поступить с ней так, как с крышкой термоса, когда очень хочется горячего чайку с лимоном.
Узнать, что у поверженного байкера в голове и есть ли в ней вообще что-то, не удалось. В круг вылез совсем уж слоноподобный монстр в плавках, покрытый красно-зелеными татуировками от щиколоток до ушей. Его все почтительно именовали «Судья». Молча, одним ударом, он сковырнул верхнего мужика наземь, оттащил другого за ноги во мрак, туда, где черным катафалком застыл фургон с размашистой надписью по борту «Холодные закуски». Из фургона высунулась пара рук и приняла бесчувственное тело. А в круг уже вывалилась новая пара «бесправильных бойцов», страстно желающих надрать друг другу задницу или просто получить по морде в честном бою.
Чоппер-Фест считается безопасным местом. Каждый год организаторы громко сообщают, что смертных случаев не было. За пропавших без вести администрация не отвечает…
…Над головой бушевало лазерное шоу, и Кей, присмотревшись, уловил подобие сюжета в размытых, быстро меняющихся картинах. Он попытался сосредоточиться, но так и не понял главного: то ли Буратино спасал Красную Шапочку из ледяного дома Оловянного солдатика, пытавшегося изнасиловать внучку штыком, то ли Нильс рассадил банду диких гусей по самокатам и попытался спереть золотую цепь с шеи ученого кота, шатавшегося вокруг священного дерева друидов, обмотанного жертвенными человеческими кишками.
Все равно красиво, решил Кей, отчаявшись вникнуть в сложный постановочный замысел.
В голове Кея еще не развеялся туман марихуаны, когда он увидел начало грандиозного мотородео. Взявшись искалечить как можно большее количество техники, команда каскадеров «Живой труп» держала слово. Их байки высоко взлетали над длинными колоннами безразличных к своей участи автобусов и с неимоверным грохотом приземлялись на землю. Грохота могло быть и поменьше, но для пущего эффекта коллектив «оживших мертвецов» понакидал в месте посадки листы железа. Соприкосновение байка с железом создавало сложный звуковой эффект. Казалось, что в горном ущелье терпит катастрофу железнодорожный состав, груженный беременными коровами, которые мычат все разом.
Кей увидел Дженни. Девушка занималась обычной работой: падала, прыгала, бегала и на маленьком байке ныряла в бассейн с горящим мазутом. Лицо Дженни поразило застывшим выражением, словно с нее поторопились снять посмертную маску и затем, так же второпях, напялили обратно. Отработав свою часть программы, Дженни исчезла, оставив Кея озадаченным и расстроенным.
В опасной близи от разгоряченных байкерских голов мотались в небе вертолеты. Они образовали в небе круг и по очереди снижались, совершая маневры в нескольких метрах от макушки Кея.
Кей ненавидел вертолеты, в которых неоднократно горел и из которых падал, то оказываясь на вершине дерева в непроходимых джунглях, то по горло врезаясь в раскаленный песок песчаной дюны на расстоянии вытянутой руки от спаривающихся змей, то плюхаясь животом в гниющую воду и получая камнем по схватившимся за прибрежные корни рукам от резвящихся детей местного племени охотников за головами.
Винтокрылы свалили так же внезапно, как появились. На миг установилась тишина. Кока-Лола отпустила Кея, присела и зажала уши руками. Ей почудилось, что из ушей хлестнула кровь, таким страшным и давящим казался этот миг всеобщего покоя. Бесновавшиеся байкеры притихли, ожидая явления чуда.
И тут со всех сторон раздался истеричный лай двигателей, надсадное пыхтение двигателей, грозное рычание двигателей, уверенный рокот двигателей, надрывный кашель двигателей, тяжелое сопение двигателей, полусонное бормотание двигателей, старческое кряхтение двигателей, деловитое верещание двигателей и неумолчный говор тысяч и тысяч других двигателей. Все слились в один прерывистый всеподавляющий гул.
Надвигались, заставляя отпрыгивать, чудовищные по размерам и конструкции байки. Они проползали мимо, они проносились неподалеку, они были везде. Они сновали вокруг Кея и задрожавшей под его рукой Кока-Лолы, медленно сжимая круг.
Мелькали силуэты убивающих мысль своей посредственностью серийных байков и разрисованных концептов, чарующих глаз изысканными формами.
На подпружиненных седлах-лопухах военных аппаратов, крашенных в хаки, неудобных и норовистых, подпрыгивали на кочках мрачные солдаты всех войн, ощетинясь пулеметами, бренча набитыми лентами и с холодной жестокостью поливая холостыми очередями все, что попадалось на пути.
Вразвалочку проковыляла группа байков с колясками, внешний вид которых, должно быть, соответствовал характеру и наклонностям владельцев. Огромные белые черепа с провалами глазниц, из которых весело приветствовали публику девки, раскрашенные под свиту Нечистой Силы. Прозрачные ванночки, заполненные водой и расплескивающие мыльную пену, едва прикрывавшую прелести следующей партии непотребных девиц. Огромные тыквы с вырезанным на ребристом боку зверским оскалом — выращенные ко Дню Всех Святых плоды болезненной фантазии огородников и жестянщиков. И — обычная коляска. Но — с выполненными на боку под трафарет несколькими рядами фигурок пенсионеров с палочками, как звездами на боевом самолете.
За спиной Кея жутко ухнуло, и он успел вовремя отскочить, пропустив натужно пыхтящий трайк, сварганенный механиком-монументалистом из восьмицилиндрового двигателя многотонного грузовика. Чтоб нагнать на толпу побольше страху, бока громоздкого сооружения украшали кости явно человеческого происхождения, а впереди зловеще белел череп если не слона, то очень большого быка с матово отливающими начищенной медью острыми наконечниками на рогах или бивнях.
