-- Вот, попробуй почитать, -- предлагает Азамат.
Кир внимательно смотрит на экран и молчит.
-- Ну, чего ты, разве так сложно? -- подбадривает Азамат.
-- Нет, -- пожимает плечами Кир и снова замолкает.
-- Он тебя просит вслух почитать, -- говорю, сообразив, в чём дело.
-- Это как? -- спрашивает Кир.
-- Произноси то, что читаешь.
-- А! -- ребёнок кивает и принимается безо всякой интонации озвучивать: -- Скажите пожалуйста как получилось что вы приехали на... Га-р-нит... нет. Гарнет. У меня восемь старших братьев и не было ш... шен... шан...
-- Шансов, -- подсказывает Азамат. -- То есть, возможностей.
-- Ага. Шансов у-нас-ле-довать дело отца.
-- Очень хорошо, -- хвалит Азамат. -- Ты понимаешь всё, что читаешь?
-- Ну да, чего там. Если восемь братьев, понятно, что ему ни финты не достанется! Вот и поехал на заработки.
-- Отлично, давай дальше.
-- Какая была ваша первая работа. Я торговал х- чем?..
-- Хот-догами. Это еда такая.
-- М-м. Хот-дугами. Нет. Хот-догами. Так?
-- Да, молодец. Продолжай...
В таком духе Кир преодолевает всю статью, старательно заучивая все незнакомые слова. Азамат открывает следующую, про оптимальный распорядок дня. Кир справляется с первым предложением и останавливается.
-- Зачем вам нужно, чтобы я это читал?
Азамат удивляется.
-- Как зачем? Чтобы ты учился читать.
-- Я очень много слов не знаю, -- хмурится Кир. -- И некоторые буквы вместе совсем не так читаются, как я думал. Это всё с одного раза не запомнить.
-- Зачем с одного раза? Никто за один день читать не выучивается. Будем каждый день заниматься, глядишь, через два-три месяца будет результат.
-- Каждый день? И вы будете со мной сидеть каждый день и читать эту чушь?
-- Ну почему чушь, это всё полезные вещи. Не обещаю, что прямо совсем каждый день получится, я всё-таки работаю много, но постараюсь. В конце концов, время на занятия с сыном -- это святое, все понимают.
Кир хлопает глазами пару раз, потом оборачивается к экрану, несколько секунд сидит, вдруг вскакивает.
-- Можно я выйду?
-- Естественно, -- смеётся Азамат, и Кир исчезает в направлении туалета.
-- Хорошо хоть спросил, -- хихикаю я. -- Придётся тебе его в столице поселить, если хочешь каждый день заниматься.
Азамат растягивается на ковре в полный рост.
-- Да это понятно, и думаю, я ему ещё найду учителей. В школу-то его не возьмут, имя глухое. Ну хоть дома поучится чему-нибудь. Может, ремеслу какому или действительно торговлей займётся.
-- Он может получить нормальное образование на Земле, -- напоминаю. -- Главное пройти с ним школьную программу, а там пожалуйста. Кстати, если будешь ещё болтать с маршалом, попроси его обеспечить твоему ребёнку визу, я думаю, он не откажется.
-- Чтобы отправиться на Землю, Киру нужно ещё и всеобщий освоить. Это долго, а ему бы пока с родным разобраться. Ладно, время ещё есть, посмотрим, к чему у него склонности.
Азамат перекатывается на живот и снова утыкается в бук, находит сайт муданжского производителя развивающих игр для мальчиков и принимается отмечать галочками всё подряд.
-- В любом случае, -- говорю, -- всеобщий полезно выучить. А про Землю ему лучше пока не говорить, а то что он о нас подумает: только взяли, и уже куда-то отсылать собираемся. И так до сих пор не верит, что мы ему ничего плохого не сделаем.
Азамат кивает, не отрываясь от экрана.
Ко мне подходит Филин и тычется носом в коленку.
-- Тебя выпустить погулять? -- спрашиваю.
Он виляет хвостом.
-- Пошли, -- встаю и вывожу пса в прихожую, отпираю входную дверь. Но Филин стоит перед дверью ванной и нервно свистит носом.
-- Выход тут, -- говорю.
Пёс не обращает на меня внимания. Я замечаю, что в ванной горит свет, а в туалете нет. Небось, Кир там. Подхожу поближе, собираюсь его позвать, но слышу какие-то сдавленные звуки. Эге, всё-таки ему поплохело от переедания. Надо бы ему помочь, но меня он застесняется, небось, лучше Азамата позову.
Азамат, переполошившись, подскакивает к двери ванной и стучит. Ответа нет.
-- Кир! -- зовёт он. -- Тебе плохо?
-- Не-ет, -- слышится дрожащий голос.
-- Мы тебе можем дать лекарство, чтобы всё прошло!
-- Не надо, всё хорошо, -- доносится из ванной. Потом все звуки заглушает шум воды.
Наконец щёлкает замок, и Кир являет нам свой мокрый лик. Азамат тут же даёт ему полотенце и, поскольку ребёнок не пытается никак его использовать, вытирает ему лицо.
-- Точно всё хорошо? -- озабоченно спрашивает Азамат.
-- Точно, -- странным голосом отвечает Кир и тихонько хлюпает носом. Глаза у него красноватые.
-- Ты плакал, что ли? -- выпаливаю, не подумав.
-- Нет!!! -- рявкает Кир так резко, что становится очевидно: плакал.
Азамат подхватывает его под мышки и усаживает себе на локоть, второй рукой прижимая к плечу. Ребёнок, конечно, уже большой, но папа всё ещё гораздо больше.
-- Ну в чём дело, сынок, что-то не так? -- тихо спрашивает Азамат, поглаживая Кира по спине. -- Ты можешь мне пожаловаться, я не засмею.
Кир пытается вывернуться, но потом его опять развозит, он хлюпает носом и прячет лицо. Я понимаю, что у меня есть только два варианта: уйти и оставить их наедине, показав, что это их семейное дело, или присоединиться к Азамату, посюсюкать и таким образом дать понять, что меня происходящее с Киром тоже касается. Пару секунд поколебавшись, выбираю второе. Подхожу поближе и тоже кладу руку Киру на спину.
-- Прятаться не обязательно, -- говорю. -- Иногда бывает, что надо поплакать, это полезно.
-- Уже взрослый, чтобы плакать! -- сдавленно отвечает Кир откуда-то из-под мышки.
-- Неправда, -- спокойно сообщает Азамат. -- Я тоже иногда плачу. И скажу тебе по секрету, даже Старейшина Унгуц пару раз при мне пускал слезу, а он старший в столичном Совете. Возраст тут совершенно ни при чём.
-- Ты-ы?! -- Кир так удивляется, что поворачивается к Азамату лицом, оно у него совсем мокрое и красное.
-- Ну да, -- кивает Азамат. -- Когда случается что-нибудь очень плохое или очень хорошее, или когда песню красивую слушаю. Так что у тебя-то за горе?
Кир явно собирается ответить, но, видимо, это вызывает новую волну эмоций, и он снова всхлипывает и закусывает губу.
-- Ладно, ладно, -- Азамат похлопывает его по спине. -- Пойдём, я тебе гармарры заварю.
И несёт его в комнату. Я оглядываюсь в поисках Филина. Тот спокойненько сидит под стеной и никуда не рвётся. Я показываю ему на дверь, но он встаёт и уходит вслед за Азаматом. Видать, нарочно меня привёл к Киру, чтоб утешила. Ну хотя бы пёс у мальчишки умный. Иду в кухню и приземляюсь на диван рядом с Киром, глажу его по голове, пока Азамат гремит чайниками. Наконец ребёнок закачан успокоительным, и в его движениях появляется характерная вялость. Азамат садится по другую сторону от него, а Филин ложится у ног.
-- Ну расскажи нам теперь, -- прошу, -- что тебя так расстроило.
-- Не расстроило, -- мотает головой Кир. -- Просто так странно... Ты хочешь меня учить, -- он косится на Азамата, -- как настоящих детей учат. Я думал, ты меня забираешь, чтобы убить. И вчера так думал, и сегодня, -- у него по щекам снова начинают течь слёзы. -- И одежду купили, чтобы я вам поверил, а я не верил, потому что богатый человек может кому угодно что угодно купить, даже если не понадобится. А оказывается, ты правду говорил, потому что кого убить хотят, с тем не занимаются и не разговаривают, чтоб не привязаться и не пожалеть. Я знаю, мать на меня и не смотрела никогда, и ни разу не спросила ни о чём, и другие... -- он всхлипывает, я еле могу разобрать, что он тараторит, -- я видел, как других убивали в лесу, им иногда и одежду дарили, и игрушки, но не учили ничему, не разговаривали, а одна женщина дочку свою убить хотела, а та ей говорит, мама, ты красивая, и они разговорились, а потом эта женщина Гхану говорит, я не могу её убить, она человек... Когда понимают, что ты человек, убить не могут...
Азамат притягивает его к себе, потому что сквозь рыдания уже ничего не разобрать, и ребёнок плачет, уткнувшись носом в отцовскую рубашку, а я держу его за руку и глажу по плечу, чтобы напомнить и о своём существовании.
Где-то через полчаса он засыпает, вцепившись в Азамата. Мы осторожно укладываем его поудобнее на диване и Азаматовых коленях. Я приношу мужу бук, чтобы не скучал пока ребёнок спит, а сама, за неимением других дел, принимаюсь готовить обед. В конце концов, у нас сегодня особый гость вечером.
-- Азамат, я надеюсь, ты понимаешь, что это так оставлять нельзя, -- замечаю через плечо в процессе нарезки лука.
-- Что именно? -- рассеянно уточняет муж.
-- Ситуацию с приютами. То, что там убивают детей. Что их не учат.
Азамат тяжело вздыхает и молчит. Оборачиваюсь. Он закрыл бук и смотрит на меня снизу вверх внимательно и тяжело.
-- Лиза, я знаю, что муданжские традиции и здравый смысл в твоём понимании не всегда совпадают, и мои собственные этические представления тебе бывают чужды. Но не надо путать меня с Киром. Это он -- забитый ребёнок, не видевший в жизни ничего лучшего. У меня, всё же, сформировались некие смутные представления о том, что можно, и чего нельзя делать.
