— Давай хотя бы останемся друзьями.
— Как вы с Лейни Поттер?
— О боже, Брук.
— Извини. Нехорошо получилось. Просто… мне тяжело.
— Так не бросай меня.
— Я должна.
Она встает.
— Я лишь хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
— Все было в порядке, пока ты не зашла.
Она грустно усмехается, наклоняется и нежно целует меня в висок.
— Прости.
Брук так близко, что у меня сердце разрывается. Она мучительно прекрасна. И она никогда не была моей. Значит, мне ее не потерять.
— Знаешь, что самое обидное? — спрашиваю я, когда она идет к двери.
— И что же?
— Что все менялось. Я наконец-то начал оправляться от пережитого. А сегодня был бы первый день моей новой жизни.
Брук сжимает дверную ручку и на секунду прислоняется лбом к двери.
— Мне всегда было трудно выбрать момент, — признается она, улыбается напоследок и уходит.
— Проклятье! — раздраженно произносит Расс, вернувшись и увидев выражение моего лица. — Больше никаких посетителей.
Но вскоре приходит еще кое-кто. Днем раздается стук в дверь.
— Не открывай, — умоляю я, — ради всего святого!
— Кто там остался? — интересуется Расс, поднимая глаза от журнала. — Разве еще не все унылые озабоченные бабенки пришли?
Стук повторяется. Дверь распахивается, и входит Стивен Айвз, наследник навозного состояния.
— Привет, — здоровается он и пододвигает стул к кровати.
— Привет, — отвечаю я.
— Слышал, тебя подстрелили.
— Добрые вести не лежат на месте.
— Я так и знал, что член тебя до добра не доведет. Стоящий у окна Расс внезапно хватает корзину для мусора и запускает ею в Стивена, тот уворачивается и падает на колени.
— Эй! — кричит Стивен, вскакивая на ноги.
— А, теперь узнаю, — со злой усмешечкой произносит Расс. — Ты муж Клэр.
— Ты что, сдурел? — спрашивает Стивен, сверкая глазами.
— У Дуга сегодня выдался нелегкий день, — настаивает Расс. — Хватит с него чужого дерьма.
Стивен пристально смотрит на Расса и, виновато кивнув, поворачивается ко мне.
— Ты прав. Извини, — признается Стивен. — Неловко получилось.
— Да уж, черт подери, — соглашается Расс, явно нарываясь на ссору. Мы целый день сидим в палате, и парень весь как на иголках.
— Прости, Дуг, — говорит Стивен, присаживаясь рядом со мной. — Я дурак.
— Забудь, — отвечаю я.
— Тебя сегодня выпишут?
— Должны были выписать несколько часов назад. Похоже, вокруг томографа настоящий ажиотаж.
— Я рад, что с тобой все в порядке. Мы не очень-то ладили, но мы ведь одна семья, верно? По крайней мере, пока.
— Спасибо, Стивен, — неожиданно растроганно говорю я. — Я знаю, что раньше вел себя по отношению к тебе как последняя свинья, но в глубине души я всегда подозревал, что ты не так уж плох.
Он кивает и откашливается. Мы отворачиваемся друг от друга.
— Меня ты не убедил, — заявляет Расс, и мы все с облегчением фыркаем от смеха.
— Я так понял, ты не идешь на свадьбу? — интересуется Стивен, и тут до меня доходит, что он в смокинге.
— А ты что, идешь?
Он кивает, краснеет и проводит рукой по волосам.
— Дуг, я должен ее видеть. Я умру, если ее не увижу.
В резком флюоресцентном свете ламп я вижу, насколько ему тяжело: он похудел, лицо осунулось, воспаленные усталые глаза смотрят загнанно. Он напоминает мне меня.
— Ага, — соглашаюсь я. — Думаю, должен.
— И каковы, на твой взгляд, мои шансы?
— Ну это же Клэр, — отвечаю я. — Какие могут быть шансы. Тут уж как выпадет.
— Ладно, — произносит Стивен, вставая, — засиделся я у тебя. Могу я тебе чем-то помочь?
Я гляжу на Расса, стоящего у стены в помятом со сна костюме.
— Есть у меня одна идея, — признаюсь я.
Расс смотрит на меня.
— Ты думаешь о том же, о чем и я?
— Моя младшая сестра выходит замуж, — говорю я, вставая с постели. Мне больно, но не так сильно, как я предполагал.
— Ага, — кивает Расс и подходит мне помочь. — Мы думаем об одном и том же.
Он идет к шкафу и достает оттуда мои заляпанные кровью штаны.
— Ты не можешь вот так уйти, — замечает Стивен.
— А вот увидишь.
— Но как же томография?
— Я ждал ее так долго, что уже не смешно.
Когда мы стоим у лифта, нас замечает одна из медсестер.
— Куда вы его везете? — спрашивает она, подбегая к нам.
— Туда, — отвечает Расс.
— Но вас еще не выписали! — кричит она, когда мы заходим в лифт. — Вы не можете просто взять и уйти.
— А вот увидите, — говорит Стивен, и двери лифта закрываются.
У Стивена двухместный «порше» с узенькой кожаной полочкой вместо заднего сиденья, но Рассу как-то удается туда втиснуться. Его длинные ноги высовываются за рычаг переключения передач, а ступни упираются в приборную доску. Я сижу на пассажирском сиденье, облокотившись на ноги Расса, и кряхчу от боли на каждом ухабе.
Ухаб.
— Уй.
— Прости.
— Все в порядке.
Ухаб.
— М-м-м.
— Ой, прости.
— Все нормально.
По дороге Стивен по телефону вызывает лимузин с водителем, который будет дожидаться нас около моего дома. Оказавшись дома, Расс принимает душ и переодевается в темный костюм, а я, выбиваясь из сил, обтираюсь мокрой губкой и сбрызгиваю волосы сухим шампунем, так как неохота менять повязку. Потом Расс помогает мне влезть в нелепый серый смокинг, который Майк выбрал для свадьбы. Мы разглядываем наше отражение во весь рост в зеркале за дверцей шкафчика Хейли. Мы выглядим, как на картинке. Мы молоды, стройны, печальны и прекрасны. Мы опаздываем уже на сорок минут.
— Отпад, — замечает Расс.
— Да, нам не откажешь в своего рода вульгарном шарме, — соглашаюсь я.
— Ну так поехали.
— Только чур не пить.
— И не истекать кровью.
— Ни при каких обстоятельствах не приставать к невесте.
— И никаких перестрелок.
— Заметано.
— Договорились.
Разумеется, лимузин невероятно длинный. А что еще мог Стивен по-быстрому заказать по телефону? Когда мы выходим из дома, Стивен стоит у обочины, докуривая сигару.
— Ну наконец-то, — произносит он и тушит сигару о подошву. — Я уже готов был выслать на ваши поиски отряд спасателей.
Мы разваливаемся на шикарных кожаных сиденьях, и лимузин плавно отчаливает от тротуара, как яхта от причала. Мы сидим молча и таращимся в окно сквозь тонированные стекла. Каждый из нас погружен в свои невеселые мысли. Расс просматривает коллекцию CD, которая лежит сбоку от проигрывателя, и выбирает антологию старых песен «Кисс». Раздается уханье барабанов и завывание гитар. Делать нечего; мы подхватываем дурацкий текст, выплескивая напряжение в такт грохочущему ритму музыки. «Я хочу танцевать рок-н-ролл всю ночь, тусоваться все дни напролет! Я хочу танцевать рок-н-ролл всю ночь, тусоваться все дни напролет»! Подпевает даже Стивен, притопывая и кивая. Мы поем во всю глотку, раскачиваемся на сиденьях и похлопываем по обивке салона, выплескивая остатки нервного напряжения. Песня быстро кончается, и ничего сверхъестественного не происходит: рок-н-ролл нас не спас. Слова следующей песни никто из нас не знает; это «Кисс», а кто же знает больше пары песен «Кисс»? Поэтому Расс выключает музыку, и мы опять таращимся в окно. Лимузин с крейсерской скоростью летит в соседний штат с тремя несчастными, запутавшимися щеголями на борту. Мы на всех парах несемся на север, чая неизвестного спасения и жизни вечной, а снаружи в вечернем небе медленно догнивают последние цепкие побеги солнца.
Время коктейлей прошло, и гости высыпали на улицу. На крутом берегу, выходящем на пляж, перед помостом с балдахином-хупой расставлено пятьсот складных стульев. Сквозь балдахин виден закат над океаном. На яркий свет окружавших площадку фонарей, как сумасшедшие, слетаются ночные мотыльки; с поля для гольфа, расположенного за высоким деревянным забором примерно в пятидесяти метрах от нас, то и дело доносятся еле слышные резкие звуки ударов по мячу. Когда мы приехали, квартет перестал играть, молитва завершилась, и Дебби с Майком уже стояли под хупой в окружении подружек Дебби в элегантных черных платьях и скромной горстки шаферов Майка. Надо было ему подобрать варианты. Я с облегчением замечаю, что Дейва Поттера нет: я думаю, что если бы он пришел на свадьбу, получилось бы неловко.
Обряд совершает рабби Гросс, раввин храма моих родителей и неизменная надежда и опора матери во всем, что касается религии. Рабби Гросс только что подошел к микрофону и откашлялся. Свободных мест, похоже, нет; мы со Стивеном и Рассом незаметно встаем позади кресел.
