– У тебя «Листерин» есть? – спросила я.
– Зачем это? – всполошился он. – У меня что, плохо изо рта пахнет?
– Может, у тебя, а может, и у меня.
– У тебя – нет.
– Следовательно, не у меня. И вообще, это не очень-то прилично.
– Что? – удивился он.
– Вот так тереться друг о друга ртами. Непонятно, как это зубные врачи могут целоваться, да еще после целого дня работы! Кому, как не им, знать, что творится во рту! Зубной камень, кариес, гингивит и все такое!
Билл устало опустился на кресло.
– Эй! – завопил Леопольд. – Ты меня раздавишь! А ну, вставай! – То ли Билл, то ли Леопольд нажал на кнопку, и кресло снова пришло в вертикальное положение. – Выпусти меня! – завизжал Леопольд и выскользнул на свободу.
– Присядь ко мне на коленки, – предложил Билл. Кресло, теперь уже само по себе, опустилось, и Билл оказался в лежачем положении.
В кабинет зашел, глупо ухмыляясь, Пирс. За ним шла Бетани.
– Я поеду с вами! – заявила она. – Не удивляйтесь – я такая!
– Не поедешь, – буркнула я.
– Ой, а это что? – спросил Пирс. – Закись азота?! Круто! Чего делать-то, колесико повернуть? – Он надел маску и вдохнул. – Клевая штука! – сказал он, не разжимая зубов, и протянул маску мне.
Несмотря на то что первый опыт был не очень приятным, я вдохнула снова и отдала маску обратно Пирсу. Он машинально бросил ее на стол, а вентиль закрыть не удосужился, поэтому газ продолжал вытекать со звуком «ш-шш-шш», словно прося нас не шуметь.
– Обычно я такими вещами не занимаюсь, – сказала Бетани, беря маску. – Мне просто хочется быть в том же состоянии, что и вы.
– А я сейчас привяжу этого стоматолога к креслу! – заявила я.
Леопольд радостно загоготал.
– Вот здорово! – Он взял маску у Бетани. – Давайте его свяжем!
– Хорошая мысль, – сказал Пирс. – Отплатим ему за все мучения, которые мы от ихнего брата натерпелись.
– Да ты, Пирс, к зубному в жизни не ходил, – сказала я. – Тебе повезло: у нас в округе вода с пестицидами, поэтому зубы у всех белые и без дырок.
– С какими пестицидами? – Билл приподнялся в кресле, но глаза до конца не открыл.
Бетани забрала маску у Леопольда и приложила ее к коралловым устам Билла.
– Пирс, веревку принести? – спросила она. – Прямо как в кино про Хелтера-Скелтера. Она как-то странно шевелила коралловыми устами и челюстью, а зубы то сжимала, то разжимала. – Грабить его будем?
– Вот дура-то! – сказала я. – Ты что, думаешь, он так и будет сидеть и ждать, пока мы его свяжем и ограбим? – Билл, однако, лежал с закрытыми глазами и не шевелился: то ли потерял сознание, то ли предвкушал, как мы будем его связывать. – Впрочем, я вот что вспомнила. Мама всегда говорила, что врачи и бизнесмены в сексе предпочитают пассивную роль, потому что им и так целый день приходится всеми командовать. Еще она как-то сказала, что из меня получится отличная Госпожа, но мой умный брат Теодор в этом сомневается.
– Ребята, я пошла за веревкой! – сказала Бетани таким тоном, будто мы с ней были в одном скаутском отряде.
– Дай-ка посмотреть твои зубки, – сказала я Пирсу. Он открыл коралловые уста. – Хорошенькие, беленькие. Почти идеальные. Не знаю, понадобится ли тебе это, но потом можно будет и коронки поставить.
– Что за коронки? – спросил Пирс, делая еще один вдох.
– У всех кинозвезд стоят коронки.
– То есть что, маленькие короны на зубах? Никогда не замечал.
– Коронки выглядят как настоящие зубы! – объяснила я. – Билл там не помер? Может, закись азота ему вредна?
– Думаешь? – захихикал Леопольд. – Вроде дышит. Или это кресло скрипит?
Он нажал кнопку на ручке кресла, но оно, вместо того чтобы подняться, еще больше опустилось, и голова у Билла оказалась ниже пяток.
– Прошу вас, больше не бейте! – прошептал Билл.
– Нет, не умер, – сказал Леопольд. – А кресло сломалось.
Билл попытался встать, но, поскольку голова его была запрокинута, сил у него не хватало. Наконец он изловчился и сел, жестом попросил Пирса дать ему маску и снова улегся.
– Мод, приди ко мне, – сказал он. – Разве ты не видишь, как сильно я тебя хочу?
– У парня шпиндель совсем твердый, – сказал Пирс.
– Я никак его не поощряла! – заявила я.
– Как я устал от жизни, – простонал Билл и закрыл глаза. – Знаешь, радость моя, я сам не понимаю, как оказался в этом дерьме: алименты, частная практика, ребенок, «Корвет». Я тоже поеду с вами.
– Ни за что! – топнула ногой я.
Вернулась Бетани.
– Нашла только это, – радостно проверещала она и показала кусок резинового шланга.
– А зачем мы его хотели связать? – спросил Пирс. – Никак не вспомню.
– Я тоже не помню, – сказала я. – Давайте отсюда сматываться. Билл, слушай, можно, мы возьмем твою машину? Ненадолго.
– Круто, – сказал Пирс. – Отличная мысль.
– Ты говорил, что я могу поехать с вами! – напомнила Бетани капризным голосом.
– Пирс, ты говорил Бетани, что она может поехать с нами? – спросила я.
– Не помню, – пожал плечами Пирс.
– Бетани, может, еще немножко закиси азота, – предложила я и сунула маску прямо в ее наглую морду.
Она вдохнула, запрокинула голову и рассмеялась.
– Нет, ты сказал, что я могу поехать! – сказала она сквозь смех и захохотала еще громче. Пирс к ней присоединился.
– Похоже, вы неплохо проводите время, – сказала я с горечью.
– Мотор! Начали! – крикнула Бетани. – Да это все как сон! Через всю страну, в Голливуд! Пока будем взбираться на вершину, придется туго, но и в этом есть своя прелесть, да, Пирс? А потом у нас будет дом в Брентвуде, меня пригласят сниматься для «Плейбоя», я буду покупать шмотки на Родео-драйв и ходить на премьеры со своим звездным мужем, который будет получать по десять миллионов за картину. Мод, по-моему, у него типаж для боевиков, а?
– Какие убогие у тебя мечты, – сказала я. – Мечты идиотки.
– А у тебя, Мод, что, мечты особенные? – спросил Пирс.
Я посмотрела на него с презрением, граничащим с ненавистью. Вот предатель! Впрочем, он прав. Мечты и у меня довольно убогие. Впрочем, какие именно, вспомнить я уже не могла.
– Господи, как же мне тошно, – сказала я. – Дело в том, Бетани, что ты, по-моему, не можешь представить себе второй части картинки, периода упадка. Дорогущая одежда, которая через полгода выходит из моды; огромный безвкусный и бестолковый дом с нищими слугами-мексиканцами, ненавидящими хозяев; провал фильма с бюджетом в полтораста миллионов; глупые, избалованные и несчастные дети; муж-звезда, которому под сорок и которого никто не снимает, трахающий всех блондинок подряд; ты в погоне за новыми мужиками, ловящимися только на двадцатилетних; и в довершение всего – Калифорния уходит на дно океана.
– Давай я угощу тебя спиртом, – сказал Билл. – Я, кажется, забыл его тебе предложить.
Он встал с кресла. Настроение у всех у нас внезапно упало почти до нуля, хотя, возможно, это у кондиционеров в здании случился нервный срыв. Бетани присела на краешек кресла.
– Значит, ты думаешь, у меня мечты убогие? – спросила она и уронила голову на руки. – Тогда скажи, пожалуйста, какие мечты лучше? Я хочу просто иметь то, о чем мечтают другие.
– Значит, на самом деле ты этого не хочешь, а хочешь просто, чтобы все остальные тебе завидовали, – сказала я.
– Думаешь, так, да?
– Не помню, говорил я Бетани, что она может поехать с нами, или нет, – сказал Пирс.
– Как ты сможешь получать удовольствие от чего-то, на что тебе, в сущности, наплевать? – продолжала я. – Будешь сидеть и ждать, когда тебе доставит его чужая зависть? Не могут же люди каждую секунду тебе завидовать.
– Я купил «Корвет» не для того, чтобы мне завидовали, – сказал Билл. – Я его купил, потому что он красивый. Как произведение искусства.
Он раздал всем бумажные стаканчики с какой-то жидкостью.
– Ну, конечно! – язвительно хмыкнула я. – Бетани, будь добра, дай мне два листа бумаги и ручку. – Она достала из ящика стола блокнот, на котором был нарисован больной зуб, и ручку в форме зубной щетки. Я хлебнула из стаканчика и чуть не подавилась. – Да, крепковато, – сказала я. – Впрочем, подозреваю, что закись азота притупила ощущения.
– В нем девяносто градусов! – сказал Билл. – А что «ну, конечно»?
– Чего? – не поняла я.
– Ты сказала: «Ну, конечно!» – Он пошевелил усиками.
– О-о-о! – воскликнула я, пораженная его неистребимым насекомообразием. – Ты купил «Корвет», чтобы все тебе завидовали. – Билл опять поплыл, поэтому ответить мне не смог. Он присел на кресло рядом с Бетани, а я забралась ему на колени и потерлась о его щеку. – Конечно, дорогой, с «Корветом» ты гораздо сексуальнее, – сказала я. – Вот, подпиши эти два листа, вон там, внизу, где я крестиком пометила.
– Я купил «Корвет» не для того, чтобы мне все завидовали, – сказал Билл заплетающимся голосом и нацарапал свою подпись.
– Именно для этого! – настаивала я. – Ты все равно быстрее пятидесяти пяти миль в час не ездишь!
