Сейчас эти чувства переживает Кейд…Боже мой, неужели ты не можешь ему помочь?
И в этот момент я вспоминаю, что Кейд сказал маме, когда узнал, что мне необходима пересадка. Она объяснила, что все, что случается, — в руках Господа, на что он ответил: «Надеюсь, у Бога крепкие руки».
У Него крепкие руки, Кейд! У Него есть мы! Мы — руки Божьи.
И тут я замечаю руку, потом голову, которая выныривает из воды в метрах в тридцати от берега. Всего на мгновение, но этого достаточно, чтобы понять, где он находится.
Я тут же бросаюсь к океану. Не бегу, а несусь во весь дух к воде. Сейчас не время бояться последствий. Я знаю, что мое тело не выдержит таких усилий, но, если я не отдам всю себя, Кейда не удастся спасти.
В рекордно короткое время я достигаю воды, но не снижаю скорости, даже когда меня ударяет первой ледяной волной.
Бри кричит еще громче, уже нам двоим. Направляет меня, но я не слышу слов, потому что в ушах у меня полно соленой воды. Глаза пекут от соли, но я замечаю что-то метрах в сорока. Пока я плыву, бабочки порхают все быстрее.
Он должен быть здесь! Поднатужься! Энн, ты же пловчиха! Ты же старшая сестра!
Океан неистовствует. Я тоже. Я разрезаю волны, как будто я часть океана. Я гребу так же сильно и уверено, как и всегда, как будто я каждый день своей жизни готовилась к этому соревнованию.
Когда подплываю к тому месту, где последний раз видела брата, ныряю, пытаюсь найти его на ощупь. Я выныриваю, Бри продолжает что-то кричать. Я замираю и вижу, что она показывает на север. Поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы заметить, что Кейд уходит под воду в двадцати метрах впереди.
Кажется, не проходит и секунды, как я уже там, опять ныряю под воду. Я задерживаю дыхание, насколько могу, шарю вслепую во всех направлениях. В последний момент я нашариваю клок волос на голове. Потом хватаю брата за шею и тяну его вверх. Вытаскиваю на поверхность воды и продолжаю тянуть к берегу.
Я тяну его за собой против течения, и это убивает меня. В буквальном смысле. Бабочки из желудка бьются уже в груди, и неожиданно они превращаются в рой пчел.
Одна кусает меня, потом вторая и еще одна, но я продолжаю плыть. Я чувствую, что Кейд начинает брыкаться, но я точно знаю: чтобы спастись, придется рассчитывать исключительно на свои силы. На этом пляже нет спасателей. Только я.
Наконец нам помогает волна, которая относит нас на мелководье. Когда волна отступает, мы вновь оказываемся на мокром песке. Бри с каким-то мужчиной тут как тут — вытаскивают нас на пляж, подальше от смертельных объятий океана.
Кейд в безопасности, но все еще не пришел в себя — и весь дрожит. Когда пытается встать на колени, его тошнит морской водой. Я вижу, что ему больно, возможно, все внутри горит огнем, но на лицо возвращается румянец.
Я не могу отдышаться, поэтому продолжаю лежать на спине. В груди все сжимается, но я не обращаю внимания на боль. Поворачиваю голову, чтобы увидеть брата.
— Ты как? — спрашиваю я, хватая ртом воздух.
Он устало кивает:
— Прости.
Я делаю глубокий вдох, мне все еще не хватает воздуха.
— За что? Приятно… было… поплавать. — Моя грудь вздымается несколько раз. Чуть отдышавшись, я заканчиваю мысль: — Еще один пункт… в моем списке дел перед смертью.
КейдНенавижу вкус соли. Ненавижу привкус рвоты. Но обожаю вкус воздуха, поэтому готов смириться с остальными ужасными вкусами. Я ощущаю слабость, но слабость намного лучше, чем смерть. Благодаря сестре я жив!
Бог мой, как мне повезло… что у меня есть старшая сестра!
Откуда-то сзади я слышу папин крик. Оборачиваюсь и вижу, как они с мамой бегут по пляжу где-то метрах в пятидесяти. Когда они оказываются рядом, мужчина, который помогал вытащить нас на пляж, рассказывает, что видел.
Бри ревет.
От соли так печет в горле, что я все не могу откашляться, но это ладно. Главное — я живой!
Энн держится за грудь и никак не может отдышаться.
Бог мой, надеюсь, с ней все хорошо.
— У моей дочери серьезные проблемы с сердцем, — говорит папа. — Ей «скорая» нужна.
У папы с собой сотовый, он вызывает девять-один-один. Ближайшая станция «скорой помощи» в Сисайде; его уверяют, что врачи прибудут через пятнадцать минут. Папа называет адрес нашего дома на пляже, потом подхватывает Энн и несет ее в дом.
Дома, пока родители укладывают Энн на диван, Бри надевает футболку и туфли.
— Ты куда? — спрашивает мама.
— Я должна сообщить Тэннеру.
— Это может подождать.
— Нет! Я должна сообщить. Это я виновата и… он захочет увидеть Энн, пока ее не увезли.
Я знаю, что она на самом деле имеет в виду. Он захочет увидеть ее, если вдруг она умрет.
— Пожалуйста, — начинает молить Бри.
— Ты не можешь идти одна.
— Я пойду с ней! — восклицаю я, готовый хоть чем-то помочь.
Мама на секунду задумывается, потом соглашается.
Я натягиваю сухую сорочку, хватаю стоящие у двери кроссовки, и мы с Бри несемся по улице в центр города. За несколько минут мы оказываемся в кондитерской. Тэннер стоит за прилавком вместе со стариком — наверное, владельцем.
— Ты нужен Энн! — с порога кричит Бри.
Старик с Тэннером сначала изумляются. Потом Тэннер понимает, что это не простой визит вежливости.
— Что случилось?
— Она спасла меня, когда я тонул, — тут же выдаю я, — а теперь у нее сердце болит. Вызвали «скорую»!
Одним гигантским прыжком Тэннер перемахивает через прилавок.
— Где она?
— Дома, — задыхаясь, отвечает Бри.
Не дожидаясь подробностей, Тэннер убегает.
Мы с Бри, тяжело дыша, следуем за ним. Когда несемся по тротуару, слышим вой сирены где-то в центре города.
— Тэннер! Подожди! — кричит Бри, пока он не умчался.
Он замедляет бег, чтобы мы могли догнать его.
Бри выдавливает слова между прерывистыми вдохами:
— Я хочу… чтобы ты… кое-что сделал.
— Все, что угодно.
— Моей сестре… просто необходим… первый поцелуй, — говорит она. — Не дай ей умереть… без поцелуя.
Тэннер пытается улыбнуться:
— Посмотрим, что можно сделать. — Он опять ускоряет бег.
— Пообещай мне! — кричит она.
— Обещаю! — раздается ответ, когда он бросается через оживленный перекресток.
Я слышу, что «скорая помощь» очень близко, возможно, уже за углом, и быстро приближается.
Все машины прижимаются к обочине, давая проехать «скорой». У Бри шаги шире, чем у меня, поэтому она метров на десять впереди. Когда она добирается до перекрестка, то следует за Тэннером и, не глядя, переходит дорогу.
Нет! Стой!
— Бри! Осторожно!
Следующие секунды — самые долгие в моей жизни, даже дольше тех, когда я едва не утонул.
Когда Бри спешит через дорогу, она не замечает, что не все машины уступают путь «скорой помощи». Но я все вижу прекрасно и знаю, что сейчас произойдет.
Несправедливо, что я не могу этому помешать.
Нечестно, что водитель красной машины не уступил дорогу, когда услышал сирену.
Несправедливо, что он давит на газ, чтобы проскочить перекресток раньше остальных машин, и не замечает Бри, пока не становится слишком поздно.
Нечестно, что я стал свидетелем того, что происходит.
Жизнь вообще несправедлива.
Не знаю почему, но, когда я кричу Бри, сам смотрю на ее ноги — не могу оторвать взгляд от ее туфель. К сожалению, ее туфли не остаются у нее на ногах. От удара одна туфля отлетает метров на сорок в сторону Тэннера, на противоположную сторону дороги.
Я в ужасе застываю. Не знаю, что делать. Не могу двинуть ногой. Я ближе всего нахожусь к месту аварии, но замираю на тротуаре.
Меня вот-вот стошнит, как там, на пляже.
Краем глаза вижу, как Тэннер поворачивает и бежит к месту аварии. Он первый подбегает к Бри.
Машина «скорой помощи» останавливается; сирена продолжает завывать, когда с пассажирской стороны выскакивает врач. Он опускает рядом с Бри на колени, по другую сторону Тэннер, потом делает знак водителю, сирена умолкает.
Я на минуту задерживаюсь у места аварии, когда врачи начинают оказывать ей помощь. Потом разворачиваюсь и бегу домой, оставляя Бри с Тэннером и врачами «скорой помощи» посреди дороги.
Я бегу, и мне хочется умереть, потому что знаю, кто во всем виноват. Если бы я дождался отлива, чтобы вырыть спрятанные Бри сокровища, ничего бы не произошло. Или если бы я послушался Бри и дождался, когда пройдет большая волна, сейчас с ней все было бы в порядке. А я пожадничал, меня утащило в море, я чуть не утонул. Теперь обе мои сестры в опасности — и все из-за меня.
И что мне делать, если, вернувшись домой, я узнаю, что Энн умерла?
А если Бри тоже умрет? Как я объясню родителям, что с ней произошло?
