Энни кивнула.
– Значит, с тобой все в порядке?
– Ну да. Во всяком случае, мне не хуже, чем всегда.
Сжав голову руками, я привалился спиной к стене и сполз по ней вниз. Сердце, бившееся у меня в висках, постепенно начало успокаиваться, к щекам вновь прилила отхлынувшая было кровь. Немного отдышавшись, я поднялся и шагнул к Чарли. Страх на его лице сменялся недоумением и недоверием. Он все еще прижимал к уху телефон, и я, осторожно высвободив из его пальцев аппарат, извинился перед оператором и дал отбой. Затем отобрал у Синди сковороду (мне пришлось вырывать ее чуть ли не силой), положил в ящик и сходил в гараж за лопатой. Держа ее наготове, я двинулся к дальнему углу комнаты, куда Синди в панике швыряла все, что попадалось ей под руки.
Она была там – сосновая змея длиной почти пять с половиной футов. Свернувшись кольцами, она довольно агрессивно на меня зашипела, но только потому, что была напугана не меньше, чем Синди. Аккуратно подцепив змею лопатой, я отнес ее шагов на пятьдесят от коттеджа и выпустил в заросли папоротников.
Оставив лопату на крыльце, я вернулся в дом, помог Синди слезть со стола и усадил ее на диван.
Чарли первым нарушил молчание.
– Может быть, кто-то объяснит мне, что, собственно, произошло? – спросил он едко.
Энни рассмеялась первой. Сначала это было робкое, неуверенное хихиканье, которое, однако, быстро превратилось в громкий заливистый смех. Энни хохотала и хохотала, стуча пятками по дивану, и никак не могла остановиться, так что я даже испугался, как бы ей не стало плохо.
– Ничего… ничего смешного… – с трудом выдавила Синди. – Она же могла… съесть всех нас.
– Иди-ка сюда, Чарли, – натужно пробормотал я, с трудом подавив в себе желание истерически расхохотаться. – Только ступай осторожнее, здесь на полу… В общем, за последние двадцать минут большая часть посуды переместилась из буфета как раз туда, где ты стоишь.
Синди схватила с дивана подушку-думку и бросила в меня. Я метнул ее обратно, и через пять минут воздух наполнился пухом и перьями. Чарли выхватил из заднего кармана трость и, раскрыв ее жестом фокусника, ощупью двинулся вперед. Пару раз он все же задел валяющиеся у него под ногами кастрюли, но все закончилось благополучно: он причалил к дивану, где Энни поймала его за руку и помогла сесть.
Обозрев учиненный Синди разгром, я с глубокомысленным видом заметил:
– Значит, ты недолюбливаешь змей? Кто бы мог подумать!
Синди подняла глаза к потолку, крепко зажмурилась и глубоко вздохнула.
– Наверное, мне необходим отпуск, – проговорила она. – Долгий, долгий отпуск на каком-нибудь экзотическом острове, где я могла бы целыми днями сидеть на пляже одна, и чтобы в руках у меня был бокал с коктейлем, а в коктейле – зонтик, и чтобы аборигены в юбочках из травы подавали мне охлажденные напитки как только я захочу.
Открыв глаза, она изменилась в лице, будто не ожидала увидеть столь впечатляющую картину боевых действий. Но она просто бросила взгляд на будильник на самом верху буфета.
– Вот это да! – вырвалось у нее. – Быстро же ты добрался.
– Ну, я… – Я показал на Энни. – Я думал, с ней что-то случилось…
И тут Синди прошибло. Устыдившись, она молча спрятала лицо в ладонях.
– Извини, Риз, я как-то не… Я просто не подумала. – Она неопределенно махнула рукой, описав в воздухе извилистую линию, словно пытаясь изобразить траекторию, по которой ползла змея. – Я ничего не соображала… Она так страшно шипела, а у меня уже нечем было в нее швырнуть…
Я снова рассмеялся.
– Ну да, ты растратила боезапас неэффективно… Следовало распоряжаться им более рационально. По мере необходимости.
– Ничего смешного, Риз! Мне было совсем не до смеха. Я… я чуть не описалась, когда эта гадость вдруг появилась в дверях и поползла прямо к нам… у нее такое страшное жало… Я подумала, это какой-то… питон и сейчас он на нас нападет…
Я пожал плечами.
– Змея тоже боялась. Честно говоря, я бы затруднился сказать, кто из вас был напуган больше.
– Что-о?! Конечно, я! За эти несколько минут я потеряла, наверное, несколько лет жизни.
– Вообще-то, сосновые змеи неядовиты и не нападают на людей, если только их не дразнить. Они даже полезны, потому что уничтожают других змей, а также крыс и других грызунов.
– Вы уж простите мне мое невежество, мистер Серпентолог, – улыбнулась Синди, – но когда эта пятнистая гадина сюда вползла, я как-то позабыла проверить ее удостоверение личности и водительскую лицензию.
Мы помогли Синди прибраться и спустились на причал, где стоял наш катер (к счастью, Чарли не забыл заглушить мотор). Мы сели. Синди бросила нам причальный конец и встала, засунув руки поглубже в карманы джинсов. Она была смущена.
– Еще раз извините, ребята… – потупившись, проговорила она.
– Ерунда… – Я протянул ей руку. – Ты правильно сделала, что позвала на помощь.
Я переключил передачу на ход, но Чарли повернул рычаг обратно.
– Чуть не забыл! В выходные мы планируем зажарить кабанчика и хотели пригласить вас. Вы придете? Сможете?..
– Мы??! – Я удивленно посмотрел на Чарли, и он незаметно толкнул меня локтем. – Ах да, конечно… – спохватился я. – В самом деле, приходите! Мы давно собирались, но все было как-то недосуг, а вот теперь…
Синди улыбнулась.
– Зажарить кабанчика? – переспросила она. – Что вы имеете в виду?
– О-о-о! – Чарли картинно облизнулся и, подражая Рэю Чарльзу, провел пальцами по ремню джинсов. – Мы берем свиную тушу фунтов этак на сто и весь день готовим на медленном огне, а вечером… – Он причмокнул губами. – Готов побиться об заклад, вы такой свинины сроду не пробовали! Настоящее объедение! Чревоугодие, конечно, грех, но остановиться… просто невозможно! Некоторые наши гости так наедаются, что потом целую неделю могут спокойно обходиться без пищи.
– Это, наверное, что-то вроде «Транспланта», которым вы меня угощали?
– Что-то вроде, – подтвердил Чарли. – Только гораздо лучше и гораздо больше.
Синди задумалась – наверное, припоминала свое рабочее расписание. Наконец она кивнула.
– Хорошо, мы придем. А во сколько?
– Приходите около двенадцати, да не забудьте купальные костюмы.
Синди посмотрела на Энни, и та кивнула.
– Хорошо, увидимся в… – Она вдруг хлопнула себя ладонью по лбу. – Черт!..
– Что такое? – встревожился Чарли.
– Все в порядке, – поспешил я вмешаться. – Не беспокойся, Синди, я заеду за вами прямо сюда. В полдень.
Синди улыбнулась, обняла Энни за плечи, и они вместе пошли к дому, оглядываясь то на нас, то на кусты, куда я выпустил змею.
На малой скорости мы спустились по ручью и, двигаясь вдоль пляжа, поплыли к дому. Когда мы на холостом ходу вошли в эллинг, Чарли положил руку мне на плечо и улыбнулся.
– Боюсь, теперь тебе придется наведаться в город и пробежаться по мясным лавкам.
– Я так и понял, – откликнулся я, аккуратно выруливая в тесном пространстве. Когда катер оказался над вилами подъемника, я заглушил двигатель. – Хорошую свинью ты мне подложил, братец.
– И еще… – Чарли широко улыбнулся. – Не забудь юбочки из травы.
Во вторник во второй половине дня я шагал по Главной улице по направлению к Мясному рынку Викерса. В руке у меня был распухший пластиковый пакет, из которого торчала спутанная бахрома двух карнавальных юбочек из травы (на самом деле, из целлофана), которые я купил в аптеке. На подходе к рынку я обратил внимание на женщину в бейсбольной шапочке, она шла не одна, с нею были муж и двое детей-подростков. Когда мы сблизились, я разглядел ее лицо и едва не споткнулся. У меня было такое ощущение, словно какой-то великан одним ударом вышиб у меня из легких весь воздух.
Ширли. Ее сын вырос и смотрелся не юношей, а молодым человеком – широкоплечим, мускулистым, подтянутым. Дочь отпустила длинные волосы и стала настоящей красавицей – стройной и длинноногой, в отца. Глава семейства гордо выступал рядом с женой, выпятив развитую бочкообразную грудь, обтянутую белой футболкой, на которой красными буквами значилось его имя – Гарри.
Невольно я замедлил шаг (меня просто не держали ноги), а потом и вовсе остановился, беспомощно оглядываясь по сторонам в поисках пути для отступления. Увы, бегство было исключено: в этот час широкая Главная улица была безлюдной, а магазинчики по левую руку от меня представляли собой просматриваемые насквозь небольшие лавочки с огромным окном-витриной. Поворачивать назад было поздно, и я так и остался стоять посреди тротуара, хотя это, конечно, привлекло бы ко мне внимание куда скорее, чем если бы я продолжал идти.
