Господь Всемогущий, какие люди попадали в сети! В нашем "жакте", то есть домоуправлении, работал некий Тарас, как-то раз один из сотрудников, побывавший в отпуске, в шутку сказал ему: "Был я в Харькове, там Тарасу памятник поставили, может, тебе, ты ведь тоже воевал". К сведению: Тарас был солдатом одиннадцатой армии, той самой, что осуществляла аннексию Грузии. Сообщение сотрудника пришлось по душе освободителю, воевавшему и на Украине. Преисполненный гордости, он то и дело повторял: "Попрошу уважения, мне памятник в Харькове поставили!" Зачем его было расстреливать, кому мешала его болтовня?
Совершенно непонятно, в чем провинились сестры Майгур, две выжившие из ума старушки. Обе остались старыми девами, несмотря на то что наружность в молодости имели самую что ни на есть привлекательную. Старшая не вышла замуж потому, что ей, восемнадцатилетней, какой-то русский поэт признался по пьянке в любви и она прождала его всю жизнь, до старости. Младшая не вышла замуж из уважения к старшей. Они трудились, едва сводили концы с концами Взяли и их - выживших из ума старушек, а в комнату, им принадлежавшую, поселили партработника.
Попал в выдвиженцы некто Ладо Джанджаладзе, и назначили его управляющим "Шелкотреста". Мой отец работал юрисконсультом в нескольких учреждениях, включая и упомянутый трест, и случилось так, что Джанджаладзе пришел в нашу семью к праздничному столу. Гостей было человек двадцать, мужчин и женщин. В самый разгар застолья Джанджаладзе вдруг вытащил спичку из коробка и стал ковырять ею в ушах. Потом старательно вычистил спичку о край скатерти и как ни в чем не бывало продолжил свое занятие. Расстреляли и Джанджаладзе.
Вот некий Богинашвили, ревизор. В одном из магазинов, среди книг, списанных заведующим по той простой причине, что их никто не покупал вот уже много лет, он вдруг увидел труды Ленина и возмутился: "Хочешь списать книги любимого Ленина, да?" Написал заявление, по которому "виновника" арестовали.
В Гурии скончался пожилой человек, отец семейства. На поминках тамада поднял тост за его репрессированного сына - все, дескать, бывает. Виновен он или нет, осталось сидеть два года. Жаль только, что отцу не довелось дождаться возвращения сына! Вот и все, что сказал. За это тамада оказался в тюрьме, скончался в лагерях. Сын покойника вернулся, впоследствии получил реабилитацию и даже восстановил себя в партии...
Господи, не ко времени сказано, но допустим, мы все преодолеем, доберемся до вотчины Ашны, дойдем и до хижины Хабибулы, а там в условленном месте не окажется ключа от нее? Может же быть? Жизнь, она и вообще не многого стоит, а тут - грош ей будет цена, Гора! Помнишь, почему принял смерть Христофор Рачвелишвили? Может, и удалось бы ему избежать казни, но он сам пошел на расстрел! На одном из допросов ему дали прочитать показания, написанные рукой его самого близкого и верного друга. Обвинения, непомерно раздутые, были изложены в нужном чекистам свете. Самого Христофора, язвенника, рафинированного интеллигента, они ни под какими пытками не смогли заставить подтвердить прочитанное. Христофор потребовал очной ставни, настаивая, что это провокация, друг не мог оклеветать его, разве что силой заставили. Чекисты согласились на очную ставку. Христофор, вернувшись в камеру, после мучительных раздумий решил: "Если мой друг действительно дал эти показания и повторит их на очной ставке, я все подтвержу, пусть меня расстреляют, мне не для чего больше жить..." Тот человек повторил свои показания. Христофор подтвердил. Его расстреляли...
Осенью тридцать шестого года Берия устроил митинг. Он зачитал "Развеем в прах врагов социализма", написанное им самим или кем-то другим. На митинг согнали триста тысяч человек, все предприятия и учреждения города Тбилиси в полном составе. Кто бы дерзнул не прийти? Митинг начался большим докладом, изданным впоследствии брошюрой. Через каждую пару абзацев клика в толпе устраивала овации. Собравшиеся надсаживались в криках "ура", рев стоял такой, что стены дрожали. Кто и почему поддерживал ораторов? Из-за неполадок с микрофонами никто и половины слов Берии не слышал, но поддерживали, конечно, все, хотя бы из страха, как бы рядом стоявший не усомнился в его лояльности. Эти "всеобщие одобрения" любых мероприятий властей и сделали возможной массовую бойню людей.
Времена были необычными. При творимом вокруг произволе все же существовали люди, и их было немало, которые верили в строительство коммунизма, а отсюда и в необходимость жертвенности. В техникуме я был одним из секретарей нашей комсомольской организации. Митинги следовали один за другим. Мы все дружно хлопали в ладоши, в овациях недостатка не было, но одновременно, по составленному заранее сценарию, среди ораторской паузы из зала раздавались лозунги примерно такого содержания: "Да здравствует красный корабль, уверенно рассекающий черные волны мирового океана на пути к коммунизму!" За ним следовал другой возглас: "Да здравствует гениальный рулевой красного корабля, вождь мирового пролетариата, товарищ Иосиф Виссарионович Сталин, который своей стальной рукой ведет корабль с алыми парусами!"
После чего оратор продолжал свое выступление до следующей паузы, заполняемой лозунгами и возгласами.
В ту пору многие из слушателей нашего техникума ушли на разные курсы при НКВД или в училища: кто связистом, а кто радистом, совершенствовать свое мастерство. Несколько человек из техникума были отчислены как дети "врагов народа". Меня не отчислили, но от должности секретаря комитета комсомола освободили... Тогда секретарем райкома был некто Лашхи. Он вызвал меня и... Спустя много времени я встретил его на строительстве города Норильска, он держал в руках кирку и долбил мерзлую землю...
По правде, среди тех, кого арестовывали и уничтожали, были люди разного толка, трудно упрекнуть правящие круги за желание избавиться от некоторых из них. Васо Арабидзе, актер, в прошлом меньшевик. В свое время бежал из мурманской ссылки, для того чтобы в тысяча девятьсот пятом году бороться на московских баррикадах. Максим Горький написал воспоминания о нем. На таких людей, конечно, охотились. Причина кроется, по-моему, в том, что чекисты были убеждены: человек, принимавший активное участие в революционном движении, свержении царизма, станет домогаться власти или выскажет недовольство существующим строем, а стало быть, возьмется за "антисоветскую пропаганду". Иными словами, Васо Арабидзе и ему подобных замели всех как потенциальных врагов, хотя своих прав они ни на что не предъявили.
Партийные ряды подвергались регулярной "чистке", созывались какие-то комиссии, называемые в народе "комиссиями по похоронам заживо". Жертвой этого "общественного порождения" стал Варлам - кажется, так его звали Пирцхалава. Он был из семьи тех Пирцхалава, которые всю жизнь вели активную революционную деятельность, не раз арестовывались и ссылались еще до революции. Гигла, один из сыновей Варлама, стал впоследствии известным художником и скульптором. Гигла был моим ровесником. После ареста отца его исключили из школы; он нарисовал Буденного и отправился в другую школу вот, мол, я! Его приняли не в эту, а в третью школу, но главное другое. Когда начались реабилитации, он внес заявление в прокуратуру о реабилитации отца. Ему предложили прийти через пару недель. Пришел. Выдали справку о реабилитации, но не отца, а матери! Оказалось, что вместе с отцом подлежала аресту и мать, но, поскольку она была на сносях четвертым ребенком, ее не забрали. Тем не менее соответствующее ведомство сочло ее расстрелянной она была в списке, вот и получила реабилитацию!..
Участились случаи побегов молодых за рубеж.
Возник буквально промысел по переходу через границу, я уж не говорю о тех, кто когда-то где-то учился за границей или хотя бы находился там пусть даже небольшое время. Их вообще стерли с лица земли!
За что преследовали несчастных хевсуров, мне и по сей день непонятно. Они и без того были народом, утратившим свою функцию. В прежние времена враждовали с горцами по ту сторону Кавказского хребта, пытаясь тем самым самоутвердиться, занимались животноводством - словом, жили, как умели. Часть хевсуров в насильственном порядке переселили в долину. Эта непонятная депортация была завершена во вторую мировую войну. Сравните: хевсуры, вековавшие в горных высях, потомки славных богатырей, принимавших участие в крестовых походах, и вдруг - долина, сады и виноградники!
Работал в поликлинике завхозом один человек - запамятовал его фамилию. Я только помню, что никогда не мог понять, кашляет он или чихает. Познакомились мы с ним в поезде. Я играл в детской сборной Грузии по баскетболу. Команда возвращалась из Киева. Я оказался с ним в одном купе. Познакомились. У него была одна, я бы сказал, странная привычка: перед тем как выйти из купе, он ваткой, смоченной в спирте, протирал дверную ручку, дезинфицировал и только потом брался за нее... Интересно, как он управлялся с дверью нужника перед расстрелом?..
