И шагнул обратно в заросли, чтобы не видеть этих извращенцев!
Пройдя в сторону по густой траве, он вышел на край поляны в районе ульев.
Пчелиная жизнь гудела угрожающе.
– Блин! И сюда ходу нет! – выругался Ефим, но попер, как танк, между ульев.
Пчелы его не тронули.
Для успокоения, выйдя на грядки, Ефим полюбопытствовал, что же на них растет? (А в глазах всё время стояла картинка: Машка и Вовка в одной ванне! И трясущаяся жопа, обхваченная тонкими ножками!)
На грядках рос дикий (уже, наверное, не дикий) чеснок, лук (такой же), картошка (он узнал её по еле-еле вылезшим росткам – тысячу раз окучивал. Откуда она здесь?!) и что-то ещё, пока не очень понятное, потому что ещё совсем молодое. Приятно пахло землёй… и какими-то далекими воспоминаниями из детства. Ефим, хоть и не был деревенским пацаном, но запах земли – всегда запах детства! Ефим посмотрел на тихий лес с молодой летней листвой, освещенный «поздним» солнцем, посмотрел на небо, безоблачное и глубокое, и почувствовал, как он всё-таки сильно устал! И он расстелился на тёплой земле между вкусно пахнущих грядок. Солнечные лучи приятно грели небритое лицо. Через минуту он незаметно заснул.
– Ты чё, брат?! Мы тебя потеряли! – выбритый, вымытый, свежий, как огурчик, Вова тряс Ефима за плечо. – Всё нормально?
Ефим тут же вспомнил его незагорелую задницу!
Заспано оглядевшись по сторонам, не увидев никого, кроме Вовы (Машка со стариком о чем-то смеялись возле стола), Ефим зло спросил:
– Как?!
– Чего? – не понял Володя.
– Ну, как? Всё? Обезвредил?
– Кого обезвредил? – Вова нахмурил брови.
– Вован, не делай глупые глаза! – Ефим приподнялся. – Я вас в бассейне видел!
– В каком бассейне?
– С Машкой!
– Тебе что – страшный сон приснился? – Вова не шутил.
– Ты Машку в бассейне… – Ефим осекся. – Ну, ты ей вдул?
– Кому? Махе, что ли? Ты чё – мух объелся? Она же… – пацанка совсем!
– Я видел вас!
– Кого ты видел?! – Вова постучал указательным пальцем по лбу. – Очнись, Фима – ты ещё спишь!
У Ефима опять похолодела спина (да сколько ж можно?!)
– Так, ты с ней не… спал?!
– Ефим… ку-ку… пойдем кушать! – Вова подал руку, чтобы Ефим встал.
– А кого я видел? – Ефим не понимал, но, опершись на Вовину руку, поднялся. – Ты с ней не трахался? Я же вас видел!
– Пошли жрать, блядь, достал непонятливый! – выругался Вова, развернулся резко и пошел к столу. – Не трогал я её!
– Не понял – бред какой-то! Галлюцинации опять? – Ефим посмотрел на дом старика, на старика, который всё слышит и всё знает, оглянулся, посмотрел на голую сопку напротив, на кровавое вечернее солнце, на холодную наползающую тучу, ощутил тревогу и вдруг всё понял!
Он резко обернулся на дом! Ну так и есть – над крышей дома не было печной трубы! Даже в зимовьях буржуйки стоят, а тут ни печи, ни поленницы, зато картошка растет и пчёлки жужжат! А вот птицы – молчат! Шестьдесят лет без печки?! Лажа же полная!
– Всё! Уходим отсюда! Однозначно! И быстро! – Ефим, не теряя времени, двинулся к летней кухне.
Машка уже ела какую-то кашу из глиняной чашки. Смеялась, рассказывая старику глупую историю из своей жизни.
Вова, тоже уже примостился рядом и готов был начать жрать.
– Уходим! – Ефим начал упаковывать свои вещи.
– Не понял?! – Вова остановил ложку у рта.
– Уходим, я сказал! Собирайтесь! Маха, соскочила – хорош жрать!
– Куда? – Маша округлила глаза.
– В жопу! – первое, что пришло в голову, выпалил Ефим. – Встала быстро!
Казалось, что старик всё понимал. Он молчал. Сидел, смотрел, улыбаясь, и молчал.
Ефим закинул понягу на плечо:
– Спасибо, отец! Извини, что не погостили – дела! Даст Бог – увидимся!
– Не даст! – спокойно ответил «отец».
– Тем лучше! – Ефим посмотрел на «соратников». – Готовы?
Те уже были готовы.
– Шкуры забрать не забудьте! – посоветовал старик.
– Батя! Шкуры – тебе! Урга твоя – тебе. И вот ещё тебе! – Ефим достал свою треухую шапку. – Чтобы зимой вспоминал меня – тёзку! Извиняй, если что не так. Прощай, батя! Удачи тебе! И долгих лет…
Старик молча кивнул, взял шапку и… перекрестил всех.
– Ты же атеист! – заявил Ефим.
Старик пожал плечами.
– Пошли! – Ефим твердо, не оглядываясь, направился в «дикие» заросли.
Он видел там брод через реку – туда и пошел.
Вова и, тем более, Машка, послушно двинулись за ним.
Машка глупо улыбалась старику: «Извиняюсь!», дескать.
Вова шел упруго и целенаправленно за Ефимом – оглядываться ему не было надобности! Ему здесь с самого начала всё не нравилось!
Перевалили за гору.
Стемнело, подул ветер, налетела гроза!
Дышать стало легче!
Молнии хлестали. Ливень лил, как из… (хрен с ним – повторим заезженное)…. как из ведра!
– Вырвались! – определил Ефим. – Вырвались – ставим шалаш!
– Переночуем под корнем! – Володя показал на вывороченный из земли огромный корень кедра. – Землянка – лучше не надо!
– Да! – согласился Ефим. – Ныряем туда, пока не промокли!
– Костер будем жечь?
– Да на хер он нужен – так пересидим!
В теплой хвое на земле, прижавшись друг к другу, они переночевали, не понимая, спят или нет!
Глаза открыли, когда солнце было уже высоко, и от грозы и след простыл!
– О-ооо! – потянулся Ефим, вылезая из-под корня.
Вова с Машкой разминались рядом.
– Как спалось? – Ефим смотрел на Машку, улыбаясь, четко помня, что он видел в бассейне.
– Я почти не спала, – ответила Машка.
– Не замерзла? – спросил её Вова.
– Абсолютно нет!
– Чего там у нас с продуктами? – спросил Ефим.
– Да, всё нормально… должно быть, – ответил Володя.
– Доставай.
– Может, подальше свалим? – предложил Вова.
– Согласен, – сказал Ефим. – Где моя большая… сумка?
Они ещё три с половиной часа шли точно на Юг, пока не наткнулись на маленькую речку среди сопок и небольшую полянку, утыканную черемшой.
– Привал, бродяги! – скомандовал Ефим и рухнул на спину, не снимая понягу. – Я выдохся!
Манька с Вовой, сняв свои пожитки, сели на них рядом, тяжело дыша.
Отдохнув чуток, запалили костер.
Сразу стало уютно и добро.
Достали котел, зачерпнули воду и поставили на огонь.
– Кошку или козу? – Ефим ехидно улыбался.
– Выкини, вообще, на хер кошку! – Вова зло распаковывал свой баул, норовя достать мешочек с солью. – Мань, соль у тебя?
Маня покопошилась в своем «рюкзачке»:
– Нет.
– У тебя, Ефим?
– Я вообще соль не трогал – ты же её носил.
Вова ещё раз «нырнул» в свою понягу.
– Нету! – Вова чесал шарабан.
– То есть? – Ефим почесывал нос.
– Ну, нету! Оставил, видимо!
– Шутишь? – Ефим хотел, чтобы Вова шутил.
– Забыл! – Вова почесывал выбритый вчера подбородок.
– Ты её вытаскивал? – Ефим посмотрел на Вову не зло, но с вопросом конкретным.
– Нет! – Вова вспоминал. – Нет! Точно, нет! Не было надобности… и нужды. Я, вообще, почти не распаковывался. А соль в рукавице была….. А где рукавица?
Вова прошарил всё – нет рукавицы!
Вывалили все вещи на траву. Перебрали – рукавицы не было.
– Что ещё в ней было? – спросил Ефим.
– Соль, остаток крупы и… твои три когтя медведя – всё, больше ничего.
– Старый педераст! – в сердцах сказал Ефим. – Мы бы и так тебе соли дали! Какого хера!..
– Может, я сам оставил – забыл?
– Ты же не распаковывался, говоришь…
– Не распаковывался,… – вспоминал Володя. – Рукавицу, точно, не доставал!
– А-а! – Ефим махнул. – Забыли!
– Про соль?
– Про старого педераста!
– А про соль?
– За неделю – не сдохнем! Идти осталось – половину, может, чуть больше! Копченое мясо достаточно просолено. От недостатка соли мы точно не загнемся! Единственное, что мы теряем, так это вкус пищи нормальный. А так…
– А он мне мёду дал! – Маша достала из кармана оранжевой своей жилетки туго свернутый лист лопуха, в котором было несколько, аккуратно нарезанных, золотистых сот, переполненных мёдом.
– У тебя, что там, карман был? – удивился Ефим.
– Есть! – подтвердила Маша.
– Что ещё там у тебя в кармане есть?
– Вот! – Маша достала презерватив.
Ефим хмыкнул:
– Всё?
– Всё.
– Положи обратно! Разозлишь – пригодится!
– Где же я рукавицу-то оставил? – бормотал Володя.
– Да, ладно – не грузись, – Ефим махнул рукой. – Старому соль – как оленям. Он восемьдесят лет соли не кушал. Пусть кушает! А рукавица ему зимой пригодится! Вертлявый… сволочь!
И Ефим рассмеялся:
– Легко отделались, братцы! Сахар вместо соли – тоже не ху-ё…. в общем, хорошо! Хорошо, что огниво не в рукавице лежало. И всё остальное, я имею ввиду, гвозди и крючки. А когти-то ты зачем туда положил, чтобы просолились?
– Не знаю – машинально сунул. А куда их было девать?
– А кремень ты откуда достал?
– Из короба из-под крупы.
– А крупу в рукавицу ссыпал?
