— Ты? — спросил он тревожно.
Наталья Андреевна кивнула и подошла к мужу.
— Я все знаю! — сказала она, косясь недобро на Гора, который Елисея отпустил и сам молча отстранился, — Знаю, кем ты был и к чему тебя склоняют!
— Да? — крайне удивился Елисей.
— Ты не должен этого делать! — отчаянно заверила супруга, обнимая голову мужа с нежностью присущей только женщине любящей всем сердцем.
— Почему? — удивился Елисей, отдаваясь во власть родного тепла.
— Потому что на этом наша жизнь кончиться! Я потеряю тебя — ты, навеки, потеряешь меня!..
— Но…
— Как я буду жить одна? — всматриваясь в глаза благоверного, задрожала Наталья Андреевна. Она готова была зарыдать. Глаза ее стали влажными, а в груди сжалось так, что вдыхать стало больно, — Как же девочки наши? Как же наша любовь?..
Нистратов тут же представил картину возможной трагедии: жену свою, исхудавшую, поседевшую и состарившуюся от мук и горя и двух дочек Машеньку и Алену, тоже несчастных и, почему-то в грязных нищенских лохмотьях.
— Успокойся, я только память потеряю…
— Да… а в месте с памятью и меня! Лисик не соглашайся… — тут женщина не выдержала и все-таки зарыдала, уткнувшись мужу в плечо.
— Женка что ли? — брезгливо поинтересовался Мамедов, конкретно не обращаясь ни к кому.
— Заткнись урод! — прикрикнул на него Елисей и покосился недобро, — Успокойся Наташенька, — обратился он к супруге ласково, — все обойдется!
Но та все равно плакала и мотала головой, отрицая успокоительные слова.
— Ты не сможешь вернуться! — сквозь слезы проговорила она, — Мне Жерар все объяснил. Ты не сможешь стать человеком снова!
На это Нистратов вопросительно уставился на Метатрона, округлив глаза, но тот в ответ сконфузился и потупил взгляд.
— Вы меня обманывали? — хрипло потребовал ответа, Елисей-Носфературс.
— Нет. Не обманывали. Просто случай уникальный и гарантировать тут ничего нельзя, — ответил за Метатрона Гор, — Кто знает наперед, что произойти может? Этот свободный человек слишком сильно вмешался в законы мироустройства и что бы привести все в порядок, нам потребуется не только вставить кирпич, но и вероятно дипозиционировать время! А это значит, что временные цепи замкнуться и прорастет новая событийная нить, в которую нужно будет по-новому вписать тебя!
— Чего-чего? Я что-то ничего не понял. Чего там замкнется? Куда прорастет?..
— Возможно, что бы вернуть все на свои места, полностью нейтрализовав изменения, привнесенные в реальность свободным человеком, нам придется разорвать время и вырастить новую событийную нить, в которой тебя как человека не будет. Возможно, не только ты потеряешь память о себе, но и другие люди так же забудут о твоем существовании, словно тебя и не было никогда!
— Да вы что! — закричал Елисей, озираясь по сторонам, — Я на такое не согласен!
— Успокойся, я же говорю — ВОЗМОЖНО! Это вовсе не означает, что будет именно так.
— А другой вариант? Есть другой вариант? — с надеждой спросил Нистратов.
— Есть! Ты вставишь кирпич и механически исправишь все, что натворил этот мечтатель.
— И?
— Затем ты снова станешь отчужденцем и мы впишем тебя в реальность заново.
— А моя память?
— Твоя память… — начал Гор, но не договорил.
Островок-крыльцо, вдруг затрясся, словно верхушка вулкана перед извержением, вода вокруг забурлила и пошла огромными пузырями. Слуха всех стоящих на ступенях коснулся низкий, нарастающий гул. Он неминуемо усиливался вместе с вибрацией островка и, дойдя до предела, разрешился совсем чудовищным свистом, переросшим в хлопок и взрыв. Что-то мощно взорвалось внутри корабля, так что тот аж подпрыгнул над водой, словно его с ненавистью ударил хвостом исполинский кит. В тот же миг из его центра с диким ревом вылетело нечто и устремилось в высь. Синий сверкающий снаряд с космической скоростью рвался в небо, оставляя позади себя сноп искр и летящие во все стороны фрагменты разрушенного морского судна. Сам корабль, тем временем начал погружаться в воду. Центральная его мачта рухнула и вместо нее бил теперь высокий фонтан. Продырявленный насквозь корабль быстро заполнялся водой, кренился, скрипя тяжелым деревом, и ничто уже не могло его спасти.
— Что это такое? — зашипел Жерар, ощетинив шерсть, и став от этого внешне чрезвычайно агрессивным и хищным.
Мамедов уставившись на него, полными ужаса глазами, снова рефлекторно защитился ладонью.
— Кажется, это нашего майора вышвырнуло, — предположил Метатрон.
— Какого еще майора? — не понял крыс.
— Милицейского, — уточнил Гор.
Тем временем, младенец-Загробулько пробивший судно, ушел в зенит, засверкал ярко и врезался в небо, словно это был стеклянный шар. Средь облаков грянул гром и от места, где Загробулько соприкоснулся с небесной сферой, поползли в разные стороны, словно трещины, сверкающие молнии.
— Что это? — зашептала Верочка испуганно, — Что с ним теперь будет?
— Ничего, все нормально, — успокоил ее Фалкон, обнимая, — просто человек, во вселенной которого мы сейчас находимся, каким то образом нашел его и выбросил из своего мира.
— Куда? — спросила Лисичкина, глядя на небо, где теперь молнии меркли и подобно заживающим на глазах ранам, затягивались чистым, синим воздухом.
— Надо полагать на границу миров, — ответил ей Метатрон, — Или еще куда… — нерешительно, добавил он.
А корабль тем временем совсем почти погрузился под воду и теперь все заметили как над его торчащем из воды остовом, парит, улыбаясь Архангел Михаил. Крылья его, словно сотканные из морской пены, раскрылись в воздухе множественными лепестками. Было их ровно сорок. Величественный его вид, красота его неземная, совершено не вязались с двумя существами, которых держал он в руках, спасая от потопления. Это были две знаменитости — телезвезда Вознесенская и певица Лавандышева. Обе девицы имели вид жалкий и неприятный, и висели поддерживаемые Михаилом, словно два обгадившихся котенка на бельевой веревке. С них ручьями стекала вода, они повизгивали и ругались страшно, но на кого, было решительно не ясно. Скорее всего, друг на друга.
— Еп твою мать… — визжала Лавандышева, выплевывая мелкие щепки, которые она случайно заглотнула, выплывая из трюма, — Вся же мокрая как падла! Ты смотри…
— Все из-за тебя, дура бездарная! — хрюкала Вознесенская болтая ногами над водой, а рукой пытаясь достать подругу, что-бы причинить той какую-нибудь гадость.
— Я здесь при чем? — удивлялась Лавандышева, уворачиваясь от цепких когтей телешоумэнши.
— А кто предложил всех поить! Сидели бы дома спокойно… Дура ты свиномордая! — Вознесенская применила хитрость — сняла туфлю и, выгадав тем самым сантиметров пятнадцать, каблуком тыкала теперь певицу в бок.
— На себя посмотри! Чувырло блядовитое! — Катерина выхватила у нападающей орудие и зашвырнула в отместку прямо той в лоб.
— А-аа!.. — вскрикнула Эллада. Отскочив от телеведущей, туфля упала в воду и утонула вместе с кораблем.
— Замолчите обе! — приказал Архангел Михаил, голосом от которого у обеих знаменитостей заложило уши. Тут же они прекратили возню и затихли.
Взмахнув крылами, Михаил подлетел к ступеням и плавно опустил подруг. Звезды, очутившись на суше, тут же начали пихаться и в полголоса поносить друг дружку, а стекающая с них вода, наделала на ступенях луж. Сам Михаил тоже опустился наземь, сложив крылья. Он, как-то молниеносно, приобрел человеческий облик, и Елисей его сразу узнал. Это был тот самый загадочный специалист из бара, поивший его коньяком.
— Это кто еще такие? — кивнул на разряженных девиц Гор.
— Случайно зацепил, — хмыкнул Архангел, — хотели любезную супругу Носфературса нашего, в свинью превратить. Но не успели.
Наталья Андреевна, услышав это, презрительно отвернулась от свинооборотней, подумав про себя, что не на ту нарвались, и что ничего бы у них, прошмандовок, не вышло.
— Итак, Михаил, — обратился к Архангелу Метатрон, — нам известна твоя позиция в данном вопросе и мы с тобой согласиться никак не можем. Но, у меня возникает, другой вопрос, — он таинственно замолчал.
— Какой же? — вскинув челку, спросил Архангел.
— Как ты, будучи наместником ангелов, можешь противиться ЕГО воле и своему естеству, препятствуя построению стены? Ведь это чуждо твоей природе!
— На все воля Божья, — ответил Архангел улыбаясь, — Есть у меня подозрение что таков ЕГО замысел, иначе как, в самом деле, могу я противиться?
— Чувствую лукавство в словах твоих! Уж не вздумал ли ты отвернуться от Господа и стать падшим? — тревожно вопросил Метатрон, глядя в упор на Михаила.
— Тут дело в другом, друг мой. Есть у меня некоторые подозрения относительно всего мироустройства… Но, о них в присутствии людей, говорить я не стану.
