– Тренировался, – коротко отчитался Человек с тюком и предложил: – А Вам, Марта, не пора ли уже отпустить на волю коня и прекратить стрелять во все стороны из репчатого лука?
– И правда! – рассмеялась Марта, хлопнув коня по крупу и выбросив репчатый лук, который тут же пустил корни в щедрую землю Сицилии. – Это я по привычке. По привычке к самообороне. Враги же кругом…
– Невидимые? – осторожно спросил Человек с тюком.
– Да отойдите шагов на двадцать – вон к той смоковнице, и осмотритесь, – усмехнулась Марта. – Только Кузькину мать не забудьте с собой прихватить.
Человек с тюком послушался и поволок Кузькину мать в сторону смоковницы, заблаговременно выставив напоказ все ее безобразие. В тот же миг со смоковницы спрыгнули несметные полчища сицилианских мафиози и, наделав от страха в штаны, бросились в направлении Палермо.
– Эх, – вздохнула Марта, – была бы у меня недели три назад Кузькина мать! Как бы это могло облегчить мою жизнь и затруднить жизнь сицилианских мафиози… Научила бы я их уму-разуму!
Простудившийся Мертвец в этот момент неожиданно выздоровел и сказал, поднимаясь с земли:
– Это, кстати, и сейчас еще не поздно сделать.
– А Вы, пожалуй, правы, Мертвец! – оживилась Марта и тут же дала объявление в местную газету. Объявление состояло всего из нескольких слов:
«УЧУ УМУРАЗУМУ. ОБРАЩАТЬСЯ К МАРТЕ ПОСЛЕ ПЯТИ ВЕЧЕРА».
Желающих поучиться у Марты уму-разуму набралось после пяти вечера дикое множество народу. С ранцами и завтраками, заботливо приготовленными матерями, поспешили мафиози в просторные аудитории специально для этих целей выстроенного в центре Палермо учебного заведения.
– Ну, что ж, мафиози, – так начала Марта свою лекцию на тему «Ум – одно, а разум – совершенно другое», – ума вам, конечно, не занимать, а вот разума-то у вас и нету.
Сразу после этого все мафиози потупились и – от смущения – съели приготовленные их матерями завтраки, сами того не заметив. Марта в двух словах объяснила им разницу между умом как знанием и разумом как пониманием. Поразмыслив над этими дефинициями, мафиози пришли к справедливому выводу о том, что знают они действительно чертову прорву всего, но совершенно ничего из чертовой этой прорвы не понимают.
– Странно, как мы вообще могли жить! – удивились на себя мафиози.
– Вот и я говорю, – подтвердила Марта. Затем она вернулась к началу вступительной лекции и лишний раз, а потом на всякий случай и еще один лишний раз повторила, что знают мафиози действительно чертову прорву всего. Мафиози зарделись от естественного в их положении смущения и закричали:
– Развейте, развейте эту мысль поподробнее.
Так Марта и поступила, однако радости присутствующим это не доставило.
– Хоть вы и знаете чертову прорву всего, да без толку! – неожиданно свернула она налево, оставив сраженных этим приговором мафиози там, где сама только что была. Мафиози совсем скисли, и в просторных аудиториях запахло несвежими молочными продуктами. А Марта тем временем живыми красками в присущей ей экспрессионистской манере быстро нарисовала перед мафиози прекрасную карту их плохо структурированного знания и горячо предложила им попросту забыть все, что они знали до сих пор, раз уж пользоваться этим так и так невозможно. Мафиози начали упрямиться и назло Марте, наоборот, вспоминать все, что они знали до сих пор. Тогда Марта быстро достала из-под кафедры Кузькину мать и предъявила ее присутствующим.
– Боже, это она! – ужаснулись мафиози, ни на минуту не усомнившись в том, кто перед ними. – Какая страшная! Уберите ее скорее…
Кузькина мать застенчиво улыбнулась, а Марта, пряча ее под кафедру, заметила:
– Если вы, мафиози, опять заупрямитесь, я опять покажу вам Кузькину мать.
– Что угодно, только не это! – закричали мафиози и быстро забыли все, что знали, после чего сразу же вылупились на Марту совершенно пустыми глазами.
Глаза эти привели Марту в замешательство: она, разумеется, не могла предположить, что процесс забвения будет мгновенным и фактически тотальным… Дабы проверить худшие из своих подозрений, Марта громко спросила мафиози:
– Кто вы такие?
– Мы наше будущее! – ни к селу ни к городу ответили мафиози, радостно улыбаясь, и только тут Марта поняла, насколько роковую педагогическую ошибку она совершила, предложив мафиози забыть все, что они знали.
– Allora si che…[12] – произнесла Марта и тут же освежила в памяти мафиози только что утраченный ими материнский язык во всем его богатстве. Цели своей она, разумеется, достигла, потому что всегда достигала своих целей. Поняв, до чего прекрасен и полнозвучен их материнский язык, мафиози тут же принялись слагать на нем удивительные канцоны, в которых неспешно повествовалось о вечных ценностях. Марта растрогалась, а растрогавшись, разрыдалась и прервала канцоносложение всхлипываниями, перемежавшимися со словами:
– Дорогие мои мафиози, теперь я вижу, что у вас появились как ум, так и разум. И, коль скоро они появились, не ответите ли вы мне на следующий вопрос: что вы о себе воображаете?
Внимательно выслушав вопрос, мафиози задумались, а потом ответили хором:
– Мы о себе воображаем вот что… Мы, мафиози, дескать, лучше всех – и, дескать, кому как не нам прокладывать Абсолютно Правильную Окружность из спичек по территории Сицилии… Но на самом-то деле мы не лучше, а хуже всех – и потому должны только молиться за упокой душ наших и держаться в стороне от великого замысла человечества. Нам не место среди лучших умов человечества, мы должны сказать спасибо, что они нас вообще около себя терпят!
– Хороший ответ! – Сказав это, Марта насухо вытерла глаза услужливо поданным ей автором махровым полотенцем и вздохнула. – Сейчас, когда вы, дорогие мои мафиози, знаете подлинную цену себе и понимаете, как она невысока, мне, дорогой моей Марте, ничего не остается, как поблагодарить вас за то, что вы пришли сюда и выслушали меня.
По окончании лекции состоялся банкет, описание которого автор опускает – во-первых, за полной ненадобностью такого описания, а во-вторых, из-за отсутствия на банкете кого бы то ни было, ибо мафиози сразу разбежались в разные стороны и к моменту начала банкета еще не сбежались обратно.
Стоит ли говорить, что после всего этого Марта, Мертвец, Человек с тюком (он же – Ближний) и Кузькина мать стали чувствовать себя на Сицилии как дома. Преимущества такого положения они использовали грамотно, а именно: собрали разбросанные по земле спички и снова рассовали их по спичечным коробкам, а спичечные коробки сложили за сицилианским гумном и сели дожидаться прибытия на Сицилию Редингота. Тот прибыл незамедлительно – правда, один: Сын Бернар остался в Змбрафле, ибо кто-то должен был держать руку – в крайнем случае, лапу – на пульсе истории.
– Вы чего прибыли? – вежливо поинтересовался Мертвец-молодец, а дожидавшиеся Редингота Марта, Человек с тюком и Кузькина мать зашикали на него, как шикают на шумно пожирающего конфеты «Золотая нива» во время юбилейного спектакля «Иван Сусанин» в Большом театре.
– Я прилетел, а не прибыл, – быстро поправил Мертвеца-молодца Редингот. – Я в принципе летуч. А прилетел я, поскольку Марта в опасности.
– Когда Вы прилетели, – в Мертвеце-молодце очнулась дремавшая до того ревность, – Марта не была уже в опасности. Она в безопасности уже была. Потому что имевшейся у меня пилкой для ногтей мы с Мартой перепилили все тюремные решетки, и тюрьма рухнула, а мы одичали.
– Вы не одичали, – уточнила Марта. – Вы и так уже были дикий. Это я одичала.
– Зачем Вам пилка для ногтей? – спросил Редингот, с интересом рассматривая Мертвеца-молодца.
– Я опрятен, это раз. А потом… у нас, мертвецов, ногти очень здорово растут и волосы, это два, – отчитался тот.
– Про волосы Вас не спрашивали, – вернулась сама и вернула всех остальных в рамки актуального коммуникативного акта Кузькина мать, после чего Марта в слезах бросилась на шею Рединготу – здороваться.
– Люди добрые, – запричитал вдруг Мертвец-молодец, как баба, – что ж это делается-то, а? Ему она в слезах на шею бросается, а мне – никогда!
– Вы забываетесь, Мертвец! – строго сказала следившая за порядком в структуре речевой ситуации Кузькина мать. – С какой бы стати было Марте – Марте! – бросаться на шею Вам – Вам! – когда Вы мертвы и неприглядны на вид?
– Я делил с ней радости и горести! – аргументировал свои претензии Мертвец-молодец.
– Ну и дурак, – неожиданно встрепенулся починявший все это время башмаки Человек с тюком.
– Что Вы имеете в виду? – заинтересовался Мертвец-молодец.
– Отдали бы ей радости, а горести взяли себе – все равно же Вы мертвый, на что Вам радости?
– Вы тоже мертвый, – зачем-то бестактно напомнил Мертвец-молодец.
