— Тогда хоть бы еще одного знающего. Вот хоть нашего физрука бы, Авенира Калашникова…
— Вашего физрука? Калашникова? Это можно. Сейчас позвоню Москальцову — завтра Калашников приедет. Или послезавтра. Еще какие вопросы? Нет больше? Ну, тогда все. Давай впрягайся. Желаю тебе удачи, всего доброго!
Олег повесил трубку и задумался: вот это влип! Загляделся на висящую на стене японскую вертушку.
— Ну, что он, Новиков? Возложил на вас? — оторвал от раздумий Михаил Евгафович.
— Возложил, — Олег перевел дух. — Ну, продолжим работу, будем составлять план. Первым делом — встреча команд, размещение. Мы, конечно, пойдем встречать, но поручим это тому же мастеру, Василию Ивановичу, так? А вас запишем ответственным.
— Свободные комнаты, койки есть, постель, белье есть, мастер свободен. Ответственным, так ответственным.
— Прибывших участников надо поставить на питание, кто ответственен за это?
— Этот вопрос уже решен, я же буду ответственным.
— Спортзал нужен для тренировок. Утром, вечером. Там же будет и взвешиванье.
— У нас свой зал, весы есть. Физрук будет ответственным. Я вас сведу с ним. Да и соберем совещание.
— Вот это и записать. А следующим пунктом — поход к городским властям: к партии, к комсомолу, в комитет. Договариваться о месте, где проводить соревнования. Чтобы и зрители были. Там же выяснить, есть ли в городе ринг, новые перчатки.
— Перчатки найдем, есть у нас четыре или пять пар. Можно в магазине прикинуть еще пары четыре. Ну, ринга у нас нет.
— Если ринга нет — начнем изготавливать. Кроить, резать — нужно время… Но вот и главный вопрос: кто будет судить? Нужны судьи. Не с улицы, конечно, надо пригласить знающих, тех, кто уже судил или имел дело с боксом. Подобрать коллегию, провести семинар.
— Пригласить пригласят, — в раздумье произнес директор Васягин. — А вот кого выбрать организатором, кто будет проводить семинар? Вам и придется этим заняться, Олег Иванович. Поручат вам, конечно.
— Ладно, запишем меня. Насчет врача в комитете физкультуры договоримся. И книжку в комитете взять — по правилам соревнований. Это мне надо не забыть.
— Ну, с горкома партии начнем. — Директор Васягин взялся за трубку и стал накручивать вертушку. После недолгих переговоров, он повесил ее. — Все. Договорились о встрече. В горкоме, кстати, уже знают о проведении соревнований, предупреждены из Южного…
Вечером в зале разминались, тренировались, играли в баскетбол. Умылись и поужинали. И пошли на станцию встречать вторую команду из Александровска. Поезд, как всегда, пришел вовремя. Освещая колею дороги, паровоз тихо проследовал в конец станции, вагон, в котором приехали александровцы, застонал и остановился как раз напротив ожидавших. В открытых дверях стояли ребята, они стали сходить на деревянный настил перрона: Ромачин, Уржумов, сам Борис Тарасов и другие ребята. К удивлению Олега и ожидавших ребят, в открытых дверях показался и Авенир Калашников. С потешной улыбкой и кулаком кверху — «Рот фронт».
— Ур-ра! — закричали боксеры первого училища. Обступили, чуть не обнимали от радости.
— Авенир Палыч! Авенир Палыч! — разносились голоса. Любое знакомое лицо, прибывшее из Александровска, сейчас воспринималось как подарок. А тут — физрук! Свой, родной человек!
— А мы тебя ожидали завтра. — Олег не меньше ребят обрадовался появлению друга.
— Завтра я и приехал бы, да подвернулась попутная оказия. Позвонил в горком Талановой, а она, знаешь, какая: сказала, что начальство едет на американском «Додже» — одно место всегда найдется. И договорилась, и подбросили.
В одной из комнат исполкома, райсовета, выделенной под комитет физкультуры и спорта, заседали три добрых молодца: двое прибыли из Александровска и один местный — председатель Поронайского комитета физкультуры, москвич Леша Трубников, веселый, кудрявый и, похоже, музыкальный парень, потому что то и дело намыкивал какой-нибудь популярный мотивчик. Местные жители, пожелавшие в качестве судей обслуживать предстоящие отборочные соревнования по боксу, вежливо постучав в двери, входили по одному. Каким образом, всего за одну ночь, эти люди оказались оповещенными и приглашенными для собеседования на предмет участия в судействе, для приезжих да и для самого председателя, Леши Трубникова, этакая расторопность поронайцев оставалась загадкой. Леша смешно хлопал себя по бедрам, делал большие глаза и удивленно восклицал:
— Это в Поронайске-то — такие знатоки бокса! И такое их множество!
Являлись и толковые — будто их Бог посылал. Олег радовался. Молодцеватый человек, лет тридцати пяти, войдя, сразу заявил:
— Я не боксер, дрался только на улице, но я люблю эту братию. А умею я что? Командовать умею. Видел, как это делают, и… В общем, смогу я! Построю участников, выведу и отрапортую. Вот.
— Кому отрапортуете? — спросил Леша Трубников.
— А кому прикажете, товарищ Трубников, — сориентировался кандидат в судьи. Похоже, он знал местное начальство.
Обернувшись к Авениру Калашникову, Олег кивнул на пришедшего.
— Что, готовый судья при участниках?
— Судья при участниках, — тот согласился и, вопросительно поглядев на Лешу Трубникова, стал записывать фамилию первого из судей. Тот, осведомившись о времени сбора на инструктаж, пристукнул сапогами и повернулся крутом. В дверях задержался, пропуская очередного посетителя.
Этот, очередной, готов был вести протокол («или как оно там»), засекать на секундомере время (пощелкал своим хронометром), ну, и «бабахать этой… колотушкой».
— Эта колотушка называется гонгом, — поправил его Леша Трубников.
— Вот-вот, — согласился посетитель.
Авенир Калашников поглядел на Олега: как, берем? Олег кивнул, велел записать, секретарь нужен. «Бабахать», правда, будет другой.
Следующий был мужчина, лет тридцати, невысокий ростом, да широк в плечах. И довольно упитан. Одет поверх морской тельняшки в легкий по ранней весне, не сходившийся на животе, потому расстегнутый серый пиджак, рукава которого вместе с тельняшкой засучены по локоть. На голых, накачанных гирями предплечьях татуировка: обвитые змеями обнаженные женщины.
— Кто вы? Где работаете? — не дождавшись от посетителя слова, Леша Трубников уставился на него с подозрением.
— Часовых дел мастер, прошу любить и жаловать… — Человек, похоже, не робкого десятка, каждому из сидящих смело поглядел в глаза и пожал руку.
— Какое к боксу имеете отношение? — Олег поинтересовался.
— Самое непосредственное. — Еще раз глянул в глаза. Олег не отвел взгляда — уж не искры ли посыпались от столкновения взглядов?
— Судить доводилось? — Олег не отставал от часовщика. Тот важно кивнул. Это ж надо — такая находка!
— А в ринге? Доводилось судить в ринге?
Часовщик содрогнулся, повел крепкими плечами.
— Х-хех!.. Да я трэнэр! — обвел презрительным взглядом всю троицу, не умевшую сходу определить человека и интересующуюся такими «пустяками». Олег вышел из-за стола, представился и протянул руку.
— Аполлон Яковлевич, — посетитель ответил пожатием руки. Рука у Аполлона, Олег отметил, не столь крепка, как ожидалось.
— Ну, хорошо, будем знакомы. Вечером, в шесть часов, в этой комнате проведем семинар.
Подчеркивая свое высокое достоинство, часовщик вразвалку удалился.
— Николай он, не судья! — вдруг заявил Леша Трубников. — Таких арапов у нас хоть пруд пруди. Вы еще не знаете нашего Поронайска! Вот легко и приняли его слова за истину.
— Боксер-то он липовый, конечно, рука у него не та, — заметил Олег. — А насчет судейства… ну почему бы и нет?
— Почему вы сразу: не судья? — возразил и физрук Авенир Палыч.
— Мясо и сала много — вот почему, — подтвердил свое мнение Леша Трубников.
— Только-то? — возразил физрук. — Друзья мои, но это ж и у меня… мяса…
— И у тебя тоже! — Леша Трубников утвердил. — Ты и не боксер, и успокойся давай… Да этот тип и не придет, будьте уверены. Будет болтать направо-налево, в первую очередь бабам, что его лично приглашали в качестве судьи на ответственные соревнования, да он не захотел. Масштабы, мол, не те. — И выпяченным животом, и жестами, и мимикой Леша изобразил этого Аполлона. Все трое так и прыснули со смеха.
Явились два школьника из десятого класса. Протиснулись в двери одним разом: выгонят, так сразу двоих, не так страшно. Готовы они выполнить любую работу — об этом больше рассказывали их горящие глаза. Олег предложил взять обоих. Густо шли желающие добровольно потрудиться — в основном, парни от двадцати и старше. Были и такие, кто о боях знает не по наслышке. Таким образом в поток увлеченных спортом вливалась новая, свежая струя. Если сюда еще прибавить физрука горно-промышленного училища Кочеткова да их самих, руководящую троицу, получается совсем неплохо. И, облегченно вздохнув, вышли на улицу. Отпустили Лешу Трубникова, пошли на вокзал встречать новых участников соревнований и главного судью Азизова.
