Он — небольшого роста, потерявший ногу участник войны, ходит на протезе, с тросточкой. Приехал в добротном пальто, в костюме с иголочки и в белой рубашке с галстуком. Гюмер Азизов из-под Казани, человек с Волги, можно сказать, почти Олегов земляк!
Вечером Азизов пригласил Олега прогуляться. Бродили узкими улочками, по мосту через речку и вдоль нее, впадающую в залив Терпения. Говорили о боях… Нет, не о войне — что на войне интересного? Он вспоминал довоенные схватки на ринге. Он видел выдающихся боксеров, называл Огуренкова, Щербакова, Грейнера. Олег рассказывал о своих боях. Радовались столь содержательному общению. Олег делился впечатлениями о Казани, где ему, семнадцатилетнему юноше, довелось участвовать в первенстве Приволжской зоны России. Говорил о Казанском кремле, на старых, полуразрушенных от времени стенах которого побывали с другом, уфимским студентом.
Главный судья был устроен в гостиницу, Олег проводил его до крыльца. Простились. И вздохнул полной грудью. Ну, все в порядке: соревнования состоятся!
Новый ринг с подстилкой нашли на складе отделения Рыбтреста, завезенный в Поронайск неизвестно зачем. Впрочем, вот и пригодился. Решили установить в клубе Рыбтреста. Размером пять на пять — на сцене как раз поместится. Оставались еще проходы для судей. Мастер из горно-промышленного училища Василий Иванович, встречавший боксеров на станции, пришел с инструментами: молотком, топором, стамеской, с набором гвоздей. Ринг на сцене разложили, стойки подняли, растяжки на болтах и гайках ослабили, закрепили, как надо. И начали натяжение канатов. Получился ринг нормальный, только не белый, а желто-серый — пришлось в аптеке покупать стерильные бинты и обматывать. На войлочную подстилку сверху накинули брезентовую покрышку, по краям прибили гвоздями. И все, ринг готов. Осталась мелочь: принести канифоль, насыпать в два ящичка, куда можно вставать ногами и растирать ее подошвами боксерских туфель; и в оба угла поставить по стулу и тумбочке. И по графину с водой. И стаканы. Спинки в углах обмотать материалом: один красным, другой синим. Чтоб все было, как в добрых спортзалах.
Теперь из затемненного зрительного пространства ярко освещенная, сверкающая белизной сцена, вместе с одетыми во все белое судьями, выглядела внушительно.
И вот соревнования начались. Судья-информатор с микрофоном за судейским столом рядом с главным, с Гюмером Азизовым, ровным голосом вещает на публику. После вступительных слов о развитии бокса на Сахалине, он стал вызывать одну за другой команды, они шли колоннами по одному, заходили в ринг и выстраивались вдоль канатов. С приветственным словом выступил Леша Трубников. Ничего, складно получилось. Уходили опять командами. Леша задержался у стола, возле Олега, присел и спросил:
— Ну, что, Олег Иванович, не пришел тот пузатый кандидат в судьи?
— Не пришел, — Олег покачал головой.
— И не придет, не сомневайтесь, — взглянул он на сидящего рядом Вену Калашникова.
На ринг вызвали бойцов наилегчайшего веса. Эдик Грибанов появился первым, не торопясь, натер подошвы канифолью. Секундант ему надел перчатки. Вместе со своим соперником, плотным пареньком из Долинска, пошел на середину ринга. И начался первый бой на областных состязаниях.
Эдик через минуту был полным хозяином на ринге: делал финты и ложные выпады, импровизировал, то и дело наносил удары слева, справа. Перерыв не изменил рисунка боя: противник только отбивался и почти не попадал в Грибанова.
Олег склонился к Гюмеру Азизову:
— Бой надо останавливать: явное преимущество.
Главный согласно кивнул, подозвал судью на ринге:
— Если так дальше пойдет, бой останавливайте. Объявляйте явное преимущество.
Третий раунд не изменил положения, судья остановил бой, дождавшись объявления информатора, в знак победы поднял Грибанову руку. Второй участник Дорохин также вышел победителем, и Олег вернулся к столу.
Азизов предложил Олегу стать его заместителем, поскольку работы представлялось через край, и Олегу он не рекомендовал отвлекаться от управления боями «на всякие другие дела»: например, на секундирование своих воспитанников.
— Я слышал, работа у вас, в Александровске, поставлена хорошо, ребята вон как подготовлены и, конечно, займут первое место без вашего участия. И не переживайте вы за них.
Волей-неволей ему все же пришлось исполнять руководство боями. Судил и на ринге в качестве рефери. Замечал, как болеют зрители за его воспитанников. Да, их отличала школа, выучка. И физическая подготовка к соревнованиям. Они умеют держаться на ринге, добиваться победы.
После первого дня соревнований стало ясно, что первое училище идет на первое место, на второе претендует четвертое училище, тоже александровцы. Остальные команды, даже южносахалинская, не могли претендовать на классные места. Александровский сержант Демин, победив Березовского, занял первое место и стал членом сборной команды. Олег обратил внимание на трех мальчишек, южно-сахалинцев, учащихся средних школ, выступающих за строительное училище. Тренировались, видно, кое-как, но что-то в них есть. По своему усмотрению Олег включил их в состав сборной команды, за счет южносахалинской строительной школы поставил их на питание. Надо было видеть, как у парней загорелись глаза.
Вместе с Авениром Калашниковым проводили они главного судью Азизова, потом, бродя по Поронайску, обговаривали состав команды и прикидывали примерный план тренировок сборной.
Список сборной команды сделан с запасом — увеличен на три человека: туда включены юноши из девятого класса, проигравшие в финале. В боях они понравились Олегу: стоит дать им школу, потренировать — из них выйдет толк.
И вот заявка составлена. Тут Олега позвали к телефону. Звонил зампред Заваленов. После расспросов об итогах соревнований, он предупредил:
— Олег Иванович, ходят слухи, что в сборную команду вы включили какого-то военного, Демина. Если слухи верны, то исключите его из команды, мандатная комиссия не допустит его за «Трудовые резервы» — он военнослужащий и должен выступать за Сахалинский клуб офицеров. Вот это имейте в виду.
Демин честно выиграл соревнования и надеялся на участие в областных соревнованиях. Да и неудобно ему теперь отказывать. Но кто же это донес? Александровский кто-то и соображающий в боксе. Глашкин, конечно. Какое-то время Демин тренировался у него. Ну, больше некому!
Олег со своей бедой пришел к директору Васягину, человеку бывалому. Тот посоветовал позвонить в Сахалинский клуб офицеров, рассказать о Демине. Пусть они его вызывают персонально. Их это дело. В заключение он нашел по справочнику телефон этого клуба, набрал номер и передал трубку Олегу.
Трубку взял майор Рош. Он внимательно выслушал, все понял. Через два дня в Поронайское училище пришла телеграмма — персональный вызов сержанту Демину.
И проводили его, и распрощались. Думается, ненадолго.
В разгар тренировок в Южно-Сахалинск вызвали представителя сборной команды Авенира Калашникова с именной заявкой, подписанной тренером, представителем и заверенной руководством ДСО «Трудовые резервы». И с личными документами на каждого бойца. Четыре дня его не было. Прибыл в субботу с хорошим настроением: команда боксеров до соревнований допущена! На радости решили отдохнуть от тренировок: сходить в горы, а после обеда — в парную.
Вместе с ребятами в горы собрался и Вена Калашников. Несмотря на глубокие сугробы у подножия главной сопки, ребята один за другим полезли в снег. Утопая в снегу, шли гуськом, след в след, ориентируясь на вершину. Олег пошел первым, за ним Авенир Калашников. Но тот скоро уступил место Славе Маннабергу. Через пять минут все сняли шапки, рукавицы. Раскосмаченные головы дымились. Вена Калашников, как Олег заметил, уже замыкал колонну — сказывалось отсутствие тренировки. Остановились перевести дух, посмотреть вниз, на Поронайск: он лежал как на ладони: деревянный и в основном одноэтажный, походил на большую деревню. Печи еще топились, в небо вздымались длинные столбы дыма, плавно загибающиеся в одну сторону по ветру, напоминали они сейчас покосившийся в одну сторону частокол. С трех сторон Поронайск защищен сопками, четвертая сторона открыта заливу. На нем теперь безветренно, у берега лед взгромоздился, море побелело, а в дали, где искрится вода, оно, синее, сливается с горизонтом. Море пока видится не все: большая часть его скрыта за непреодоленной вершиной сопки.
Подождали Вену Калашникова, дали отдышаться, пошли дальше. Ну, вот и перевал, вершина — рядом. Она свободна от снега — солнце и ветер сделали свое дело: оголили и высушили верх сопки, сухие ветлы прошлогодней травы шевелятся, кланяются. Олег обернулся: за ним следовала вся колонна. Замыкал колонну обливающийся потом Вена Калашников.
