На одной из таких "пирушек" Минделов рассказал застольцам виденный им накануне сон:
– Сижу я, брат, а по небу ероплан летит. Подлетает он ко мне, а из него, гляжу, блаженной памяти Николушка выглядывает да мне кричит: потерпи немного, браток, вот вернусь я, снова лавки свои пооткрываете.
Как видно, один из застольцев донес куда следует, какие сны снятся Минделову. Стоял себе Минделов на базаре, покупателей зазывал, и вдруг появились чекисты. К слову сказать, операции чекистов почти всегда были исполнены цинизма. Пришли, спросили цену на зелень, стали торговаться товар брали оптом. Минделов уступил, уложил по просьбе покупателей зелень в мешок. Чекисты посулили ему отдельную плату за доставку мешка. Взвалил Минделов на спину мешок, остальное понятно. Зеленщик был человеком старым, мог не выдержать побоев и пыток. Чекисты нашли для него иной метод: заставили старика, стоя на одной ноге, в течение многих часов давать показания, кто входил в его контрреволюционную группировку. Минделова вынудили назвать пять-шесть фамилий. Трое из них и сам Минделов погибли в ортачальской тюрьме. Их уничтожение шло под лозунгом борьбы с частной собственностью и торговлей.
Что ни говори, а "кавезисты" тоже были хорошими людьми! Материала на них, как, скажем, на партию Аветика, у чекистов не было, и посадили их просто так. Тем не менее "кавезисты" держались достойно - ни плаксивости, ни злобы. Напротив! Они избежали расстрела и, имея статью террора, получили всего по десять лет! Скажем прямо, с такой статьей "тройка" никого не оставила бы в живых - 58-8! Сидели они, благодарили судьбу и радовались! Вот только из-за них в тюрьму понагнали сброд - алкоголиков со всего района... Мне кажется, именно водка выработала в человеке интернационализм как свойство... Пьянице все равно, с кем пить... Да, "кавезистам" в интернационализме не откажешь. Эта "организация" по составу своему была многонациональной. У чекистов имелся донос, в котором черным по белому значилось: собирается демонстрация с требованием назначить пьяницам как инвалидам труда пенсию; люди на собраниях поговаривают, что, если пенсию не дадут, совершат грех против пьяниц и за него воздается не кому-нибудь, а Сталину, или Берии, или обоим вместе. А это, мой милый, иначе как "террористическим намерением" не назовешь. Расстрел! Тем более что выражение "грех против пьяниц" в протоколе допроса и обвинительном заключении опустили... Зато отметили, что в целях конспирации "кавезисты" называют свои подрывные антисоветские сборища "утренним хаши". Что касается их "кавезийности", то тут руку свою приложил интернационализм. Судите сами, по этому делу проходил некто Маслаков, русский. Его так крепко били, требуя, чтобы он сказал, как называется их организация, что он возьми и выдай - КВЗ. Следователь едва не спятил от радости, что таки заставил арестованного расколоться, и тотчас пригласил начальство - приходите, будьте свидетелями, зафиксируем в протоколе. Понабежали начальники, расселись - расшифруй, говорят. Расшифровал: "Как бы выпить-закусить!"
Мелкие сошки схватились за шомполы - он, мол, сукин сын, издевается над нами. Самый старший успокоил их - отлично! Висельный юмор Маслакова подарил юридической практике еще одну жемчужину: было отмечено, что "группа для конспирации выбрала себе название из трех букв, КВЗ, которые сами по себе ничего не означают". Разъяснения Маслакова упомянуты не были.
Те из "кавезистов", что были осведомленнее других, безмерно радовались приговору по чрезвычайно важной причине: те десять лет, которые им присудили, не сопровождались словами "без права переписки", а "десять лет без права переписки" означали сплавные команды со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Да, каких еще людей арестовывали? Каких? Всяких. Даже крестьян, у которых некогда была малая толика имущества. Я не говорю о раскулаченных и тех, кому чудом удалось вернуться обратно, - их всех замели. Нет, речь идет о крестьянах, имевших лишнюю коровенку или торговавших в собственном сарайчике во времена нэпа спичками или керосином. Большевики внесли их в черный список мелкой буржуазии и стали упорно, методически уничтожать.
В Цхнетах или в Дигоми жил некий Аветик. Когда участились аресты, он решил нагреть на этом руки. Ходил по знакомым и родственникам арестованных, предлагал оказать содействие, вызволить из тюрьмы близких им людей через посредство знакомого человека, которому, правда, нужно заплатить. Суммы были самые скромные, много он не требовал. То ли слышал я об этом, то ли читал - человек от природы милосерден. Кто пожалел бы несколько рублей для спасения близкого родственника или друга?! Тем более речь шла о грошах. Ясное дело, чекисты с самого начала прознали о плутнях Аветика и затаились. Когда пайщиков набралось до ста человек, провели мощную операцию по "ликвидации большой группы врагов народа". Именно так оповестили общество средства информации. Сборище старух и калек - чем не контрреволюционная антисоветская организация? Ведь Аветин скрупулезно вносил в списки, для их же спокойствия, всех тех, кто давал ему деньги, и чекисты заполучили этот изобличающий документ... Срок - по десять лет! Представляю, каково это услышать! В выражении лиц осужденных не было и следов сожаления, горечи, затаенной злобы - только изумление и еще чувство неловкости и стыда, как если бы вдруг кто-нибудь позволил себе непристойность в благовоспитанном обществе. Заключенные прозвали их "партией Аветика".
То, что происходило в период с тридцать пятого по тридцать восьмой год, впоследствии стали называть "репрессиями тридцать седьмого года". Нынче все кому не лень считают своим долгом "осветить" эти события. Сколько всего написано! Одной десятой не прочтешь. Долго копившееся негодование нашло выход, выплеснувшись мутным потоком, и в этих материалах горе, связанное с репрессиями Сталина, - только поверхность, надводная часть айсберга.
А подводная его часть, настоящая цель - это желание скомпрометировать и похоронить идею диктатуры одной партии - непременное следствие социализма. Вероятно, потому меньшее внимание привлекает к себе то, что сталось с человеческой душой. Люди растерялись и оторопели. Они не понимали, как себя держать, вести, чтобы избежать смерти. Иные пошли на поводу у ретивых, стали клеймить на митингах и собраниях "врагов народа". Большую часть этих людей уничтожили, обвинив в лицемерии, желании возвыситься. Эта догадка, конечно, не была лишена оснований, но и зависть делала свое. Иные предпочли молчать, набравши в рот воды. Им было предъявлено обвинение: "Кто не с нами, тот против нас!" Погибли все, за исключением единиц. Спаслись в основном те, кто не имел собственной точки зрения на происходящие явления, те, кто свято верил в стереотипы, спущенные сверху, и жил согбенным, да еще те, их было немало, кто репрессии и террор считал непременным условием строительства социализма.
Обо всех говорить не стану, но многие порывали отношения с членами семей репрессированных. Родственник сторонился родственника, брат не признавал осиротевших детей брата, сын клеймил отца. Гражданская трусость была признана мудростью. Страх охватил нацию!..
Деревня! Тружеников-крестьян уничтожили. Деревня оказалась в руках темных, безграмотных, невежественных демагогов. Оказалась, говорю, потому, что если кто из талантливых крестьян и избежал раскулачивания, то они устремились в город на "вахту индустриализации" страны. Демагоги на селе праздновали победу и время, свободное от митингов, проводили в попойках.
Рабочий класс, в основном состоявший из вчерашнего крестьянства, с показным энтузиазмом вторил лозунгам сталинской партии, на деле же обеспечивал себе личное благополучие. Эти тоже удержу не знали в пьянках.
На синдром поражения тысяча девятьсот двадцать четвертого года, охвативший интеллигенцию, наложился страх новых репрессий. Люди старались ни о чем не думать, глушить в вине сердечную тоску. Показная беззаботность стала средством самозащиты. За редким исключением, даже за праздничным столом у ближайших друзей люди скрывали друг от друга истинные чувства и настроения. Функция человека - свобода. Ее сменил страх, на душу наложили оковы, но даже если она временами и сбрасывала их в кругу друзей, то чаще всего это проявлялось безобразным поступком. На мой взгляд, непрерывные репрессии повлекли за собой нечто очень важное: в восприятии людей стерлась грань между юмором и цинизмом.
Беда пока не коснулась нашей семьи. Как-то во время обеда дед Гора вдруг расхохотался. Отец спросил, чему он смеется. Оказалось, что дед Гора встретил накануне знакомого, и тот сказал: "Прежде когда я встречал человека, то размышлял, какую выгоду можно из него извлечь, а теперь только и думаю, донесет он на меня или нет..."
Вот еще несколько примеров цинизма.
У мелочного правительства и подданные лукавые. Это ярче всего проявилось в одной нашумевшей истории тех лет. Некий распросукин сын своей выдумкой, кто знает, в который раз подтвердил, что Кахетия - колыбель похабных шуток, их хранилище и неиссякаемый источник. Когда за праздничным столом произносили обязательную здравицу за Сталина или Берию, он выкрикивал: "Великому Сталину сла..." Следовала пауза, и затем застольцы хором выпаливали недостающий слог "ва!!!", который, для справки, в грузинском языке совпадает по звучанию с глаголом "с...ть" - ни больше ни меньше. Если возглас почему-то казался застрельщику недостаточно слаженным, он повторял здравицу и во второй, и в третий раз. Разделавшись со Сталиным, переходили к Берии. Теперь уже стол вопил "ва!!!" в ответ на тост за Берию. Далее следовало Политбюро в полном составе, порой же "ва!!!" перепадало и секретарю райкома. Подтекст здравицы звучал примерно так: н.....ть на голову Сталина или за кого там еще пили! Возглас всем пришелся по душе и распространился в устрашающих масштабах. Чекисты добрались до первоисточника, взяли подлюгу, стали допрашивать: что он хотел сказать своим нелепым возгласом?! Распросукин сын отвечал, что славил вождя, и только! Следователь потребовал от него правды. Тогда арестованный в ответ нагло осведомился: как сам следователь понимает этот возглас?! Произнести вслух подобное кощунство не отважился бы ни один член Политбюро, что там говорить о рядовом следователе. Отмотал парень целый год. Подсадили к нему наседку, может, проговорится. Ничуть не бывало. Послали дело в Особое совещание. Какой срок дали местные чекисты, такой москвичи и утвердили, при этом учтено было следующее обстоятельство: народ не знал, за что посадили автора возгласа, а обыкновение кричать за столом "ва" распространилось по всей Грузии. Чекисты решили отпустить парня с умыслом, что он непременно проболтается хотя бы своим близким, за что сидел, узнают об этом остальные, и люди наконец перестанут выкрикивать за столом "ва". Выпустили. Подлюга затих и никому ни слова не сказал. После смерти Сталина как-то сошла на нет традиция провозглашать обязательный тост за вождя, но здравицу в честь особо уважаемого человека пьяные грузины и по сей день завершают криками "ва", дескать, н....ть мне на твою голову! Сегодня практически никому не ведом изначальный смысл этой частицы, потому и продолжают по-прежнему кричать "ва". А может, кое-кому и ведом, как знать... К слову, парня того все равно расстреляли, правда, позднее. Так ему. Не надо было кричать!
