«Что можно сказать о политическом здоровье партии, вынужденной перейти в оппозицию после того как она на протяжении шестнадцати лет формировала правительство, партии, имеющей в парламенте всего трех представителей от округов западнее Онтарио, не занимающей господствующего положения ни в одной из десяти провинций и не имеющей подлинных лидеров, способных ее возглавить? — риторически вопрошал обозреватель, и заключал: — Неожиданный уход Трюдо, не подготовившего себе преемника, поставил его соратников в сложное положение: едва ли кто-либо из либералов успеет в оставшееся до следующих выборов время обозначить себя в качестве политической фигуры общенационального масштаба…»
Стратеги консервативной партии сочли этот трудный для их извечных соперников момент весьма подходящим для того, чтобы впервые за шестнадцать лет провести через парламент свой бюджет: по их расчетам к этому времени либералы еще не смогут определиться с преемником Трюдо, а значит едва ли воспользуются обсуждением бюджета, чтобы предпринять попытку отправить правительство в отставку. Для них не имеет смысла настаивать на проведении всеобщих парламентских выборов до того, как съезд их собственной партии изберет наконец руководителя. Во вторник, 11 декабря, Джон Кросби, чудаковатый представитель Ньюфаундленда, ставший в консервативном правительстве министром финансов, появился в Палате Общин в лабрадорских муклуках — мягких эскимосских сапожках из тюленьей кожи. Традиция предписывала надевать новую обувь при внесении бюджета, и он действительно предложил парламенту рассмотреть и принять финансовый документ, который многие считали драконовским и призывавшим к затягиванию поясов.
Тем временем до приема оставались считанные дни, и Диди радовалась тому, что в этот период ей меньше, чем обычно, приходилось отвлекаться на официальные мероприятия. Джордж, как и другие депутаты от оппозиции, был занят в палате, где готовился к ожесточенным дебатам, какие обычно следуют за каждой существенной инициативой правительства. А она готовилась к празднику, пребывая в уверенности, что организация этого вечера принесет успех как ей, так и Джорджу. Благодаря ей он окажется на виду, о чем мечтал еще восемь месяцев назад. И, что еще важнее, получит возможность непосредственного общения с лидером. Как организатору мероприятия Диди была предоставлена честь сидеть вместе с супругом за главным столом и, распределяя места за этим столом, она не преминула разложить карточки с именами так, чтобы ее муж оказался рядом с Трюдо. Джордж всегда утверждал, что ему достаточно пяти минут, чтобы произвести благоприятное впечатление на кого угодно. Ну что ж, в этот раз на то, чтобы дать бывшему премьеру понять, какую колоссальную работу проделали он и его супруга за время пребывания партии в оппозиции и убедить его в своей личной преданности, в распоряжении Джорджа будет время, отведенное на обед из пяти блюд. Заручиться расположением Трюдо, чей авторитет в партии был по-прежнему высок, стремились все честолюбивые парламентарии. Кто как не Трюдо может порекомендовать своему преемнику включить Джорджа в следующее правительство либералов? Вне всякого сомнения, предстоящий прием обещал предоставить Джорджу исключительную возможность. Как, впрочем, обещал стать звездным часом и самой Диди. Жены подавляющего большинства депутатов съехались в Оттаву для участия в этом престижном мероприятии, и теперь им, так же, как их супругам и журналистам, ведущим разделы светской хроники, предстояло узнать, кто умеет принимать гостей лучше всех. После 13 декабря все признают за ней исключительные достоинства и будут ценить ее саму по себе, а не только как жену Джорджа Тэлбота. Специально для этого приема, на подготовку которого у нее ушло целых три месяца, Диди приобрела вечернее платье из желтого шифона с расшитым бисером лифом. Она надеялась, что элегантность ее наряда удостоится столь же высокой оценки, как и устроенное ею празднество. В назначенный день в одиннадцать утра Диди произвела полную проверку готовности помещения. Кроме того, она связалась по телефону с личными секретарями всех депутатов, сенаторов и видных функционеров либеральной партии, еще раз напомнив о сегодняшнем мероприятии, и получила заверения, что все будут вовремя. В три часа дня Диди передала эту информацию руководителю аппарата Трюдо, который подтвердил, что все идет по графику и его лидер партии должен появиться на банкете в девять часов. Голосование по вопросу об отклонении внесенного во вторник бюджета было назначено на пять-тридцать, и таким образом предполагалось, что заседание палаты закроется, как всегда, ровно в шесть. Диди едва успела закончить эти дела вовремя, чтобы позвонить домой к возвращению Адама из школы.
— А у нас тут дедушка, — с воодушевлением сообщил ей сынишка. — Можно я пойду с ним поиграю?
— Конечно, милый. — Ее отец навещал внуков всякий раз, когда бывал в городе, и мальчики всегда радовались его посещениям. — Дедушка просил передать, что желает тебе удачи, — сказал Адам перед тем как повесить трубку.
В четыре-тридцать Диди взяла такси и поехала на квартиру. В машине работало радио: комментатор предсказывал полную неудачу попытке провалить бюджет на том основании, что на заседании палаты будет присутствовать лишь горстка либералов: «Большая часть Оппозиции Ее Величества займется куда более приятным делом, а именно подготовкой к традиционному Рождественскому приему», — говорил он, и это не могло не польстить ее самолюбию. Она договорилась с Джорджем, что он приедет на Бронсон в восемь-пятнадцать, но когда в назначенный час муж так и не появился, Диди взяла такси и отправилась проследить за последними приготовлениями к приему. Они практически завершились: японские кулинары уже раскладывали суши, музыканты опробовали звукоусиливающую аппаратуру. Оставалось только дождаться прибытия гостей. Но к девяти-тридцати так никто и не появился. Официанты и музыканты нетерпеливо поглядывали на часы. Метрдотель допытывался у Диди, что делать дальше. «Еще немного — и индейка перестоит, — объяснял он, — к тому же повара и кухонные рабочие хотят поскорее закончить дела и уйти домой. Официанты, если она будет настаивать, задержатся на столько времени, сколько потребуется, но их сверхурочную работу, в соответствии с заключенным с профсоюзом тарифным соглашением, придется оплатить по повышенной ставке». Только в половине одиннадцатого Диди услышала новости. Намеченное на пять-тридцать голосование не состоялось. По единодушному согласию всех фракций заседание парламента было продлено до десяти вечера: за это время парламентские подгонялы намеревались собрать в палату для голосования максимально возможное число депутатов от своих партий. В девять-тридцать наскоро сколоченная коалиция либералов и новых демократов большинством всего в шесть голосов — 139 против 133 — опрокинула консервативное правительство Кларка. Премьер-министр встал и угрюмо обратился к парламенту, объявив, что завтра же рано поутру встретится с генерал-губернатором, доложит об отставке правительства и предложит Его Превосходительству назначить всеобщие выборы. Это прозвучавшее в десять часов двадцать минут вечера заявление фактически дало старт новой избирательной кампании. Все эти события стали известными в изложении парламентского корреспондента «Оттава Ситизен», который прибыл на место проведения Рождественского приема в надежде взять интервью у первого же влиятельного члена либеральной партии, который туда прибудет. Но гуда не прибыл ни один не только из авторитетных лидеров, но даже из парламентского охвостья. В бальном зале не состоялось никакого празднования: ни по случаю Рождества, ни по поводу блистательно организованного правительственного переворота. Ведущие руководители либеральной партии прямо из палаты отправились на ночное заседание и сумели убедить Трюдо дезавуировать заявление об отставке и возглавить либералов на ставших теперь неизбежными выборах. Члены теневого кабинета собрались за закрытыми дверями, дабы определить стратегию избирательной кампании. Рядовые депутаты — заднескамеечники оставались в совещательных комнатах, радуясь падению оказавшегося недолговечным кабинета тори и дожидаясь указаний со стороны партийного руководства. Той ночью в офисах на Хилл-авеню долго не гас свет. Многие импровизированные совещания завершились лишь на рассвете, когда первые лучи восходящего солнца призвали политиков на избирательные участки, чтобы те вновь вступили в нелегкую борьбу за власть. В десять-тридцать пять вечера Диди запихнула в себя холодную индейку и заела ее сладким пирогом, сидя на месте, предназначавшемся, как было каллиграфическим почерком выведено на специальной карточке, для «достопочтенного Пьера Элиота Трюдо». Прием так и не состоялся.
