— Вы… вы подлый человек. Вы обвиняете отца, а вы его сами и убили!
— Анна Семеновна!
— Я вас слышать не хочу, — завизжала Аня.
Она швырнула в него бумагами и побежала вниз, прочь, прочь из этой преуспевающей стеклянной горы.
Никитин некоторое время глядел ей вслед. Потом аккуратно собрал документы, выровнял их края, сложил в прозрачную офисную папку и вызвал секретаршу.
— Сделай копии и отправь курьером в «Авиарусь». Собиновой.
— Но у них…
— Видимо, их кто-то забрал. И соедини меня с Войниным.
* * *
Аня вернулась в компанию в половине третьего. Она еще раз выпотрошила сейф в отцовском кабинете. Она запросила в бухгалтерии все документы, имеющие отношение к движению денег по счетам.
Она внимательно изучила те бумаги, которые — спустя полчаса — привезли ей в офис от Никитина.
Восемьдесят пять миллионов долларов были переведены со счетов оффшорных структур Никитина на счета фирм Corvina Ltd, Bass Ltd, Ibisa GHBH и Royalle GMBH. Счета фирм были открыты в швейцарском Banco del Rey.
Фирмы, видимо, принадежали Собинову. Но ни одна из бумаг в «Авиаруси» не подтверждала этого и не давала Анне права обратиться в «Банко дел Рей» с просьбой предоставить сведения о дальнейшем движении денег.
А когда Аня вернулась из бухгалтерии в свой кабинет, она обнаружила в кабинете Алексея Защеку.
Защека был цел и невредим, только вот лицо его было цвета подмокшей вермишели. Руки его слегка дрожали, и был он не один. Вместе с ним под сенью аквариума с пираньями сидел подтянутый сорокапятилетний мужчина в полосатом пиджаке и синей сорочке.
— Кто вас сюда пустил, Алексей Измайлович? — спросила удивленно Аня.
Товарищ в полосатом пиджаке встал и вынул из кармана небольшой пластмассовый приборчик. Аня замолчала и стала с удивлением наблюдать за его действиями. Полосатый сначала обшарил приборчиком все стены и кресла, а потом еще раз провел им по наиболее укромным местам. Аня догадалась, что он ищет жучки.
— Чисто, — сказала полосатый. — Но осторожность не помешает.
С этими словами он снова полез в пиджак и вытащил оттуда еще одно устройство размером с карманный магнитофон. Щелкнул кнопочкой.
— Эта штука подавляет любую запись, — сказал он, — рекомендую. Отечественная разработка, между прочим.
Аня-таки была впечатлена процедурой, но постаралась свое любопытство не показывать:
— И что это значит, Алексей Измайлович? Учитывая, что вы уволены?
— А я здесь не на правах сотрудника «Авиаруси», — сказал Защека. — Я здесь в качестве советника компании «Росско».
Аня уже где-то слышала это название.
— Видимо, вам это слово сегодня назвал Никитин. «Росско» арестовала его самолеты.
Ане хотелось спрятаться под стол. А еще лучше, убежать отсюда. В Гайд-парк, где по озеру плавают такие красивые лебеди. В Сити, похожее на музей гигантских сталактитов, куда ее уже звали стажироваться во Всемирный Банк и где никогда, никогда восемьдесят пять миллионов долларов за чужие самолеты не переводят с оффшора на оффшор, забыв оставить об этом документы в собственном сейфе.
Полосатый человек, бывший с Защекой, кашлянул.
— Видимо, мы должны объясниться, — сказал полосатый. — «Росско», — это, собственно, ваша компания.
И протянул Ане визитную карточку. Карточка была украшена большим двуглавым орлом медно-желтого цвета. Аня взяла ее в руки и прочла. «Кутятин Захар Федорович. ФСБ РФ. Управление экономической безопасности.» Аня молча опустила карточку в карман брюк, туда, где уже лежала карточка Стаса.
— И какое отношение ФСБ имеет ко всему этому делу? — спросила Аня.
Кутятин кашлянул.
— Дело в том, — сказал Кутятин, — что ваш отец обращался к нам. Незадолго до смерти.
— В связи с чем?
— Станислав Войнин. Насколько я понимаю, вы уже познакомились со Станиславом Андреевичем. Даже ужинали вчера вместе.
Аня кивнула. Ну конечно. Они за ней следили. В западных фильмах ЭФ-Би-Ай всегда следит за мафией. И теперь они считают ее пособницей мафии только потому, что она ужинала с Войниным.
— Вы отдаете себе отчет, — спокойно спросил Кутятин, — что вы ужинали с убийцей своего отца?
Аня окаменела. Она ждала этих слов. Ей намекали на это. Но еще никто, даже старый смешной Эдуард Каменецкий, даже следователь Арлазов, не осмеливался произнести это вслух.
— Семен Собинов попросил у нас защиты, — сказал Кутятин. — Когда-то у Собинова было два партнера. Станислав Войнин убил их и занял их место. Но ему мало было быть акционером. Его фирмы — эксклюзивные поставщики топлива, эксклюзивные продавцы билетов, эксклюзивные поставщики обедов на борта «Авиаруси», — обдирали и обдирали компанию. Поэтому у нее такие долги. Вы знаете, по какой цене поставляли стандартный обед на борт каждого рейса? По семьсот рублей за порцию. За эти деньги можно в ресторане покушать. А кто поставлял? Фирма «Нина». А Ниной, между прочим, зовут сестру Войнина.
Кутятин усмехнулся и ласково потрепал по руке сжавшуюся в комочек Аню.
— Ваш отец пытался возражать. Войнину это пришлось не по душе. Он решил выжать компанию досуха, выкинуть и забыть. Ваш отец попытался предложить выкуп, Войнин отказался и стал давить на Семена Собинова, требуя продать самолеты «Скайгейту» за копейки.
Когда Собинов понял, что у него нет возможности отказаться от требований Войнина, он разработал схему, связанную с фирмой «Росско». Он аккумулировал в «Росско» большинство долгов компании, которыми он хоть как-то мог управлять. Он намеревался обмануть своих мучителей. Как только сделка была завершена, как только обе стороны отказались от претензий, «Росско» должна была обанкротить «Авиарусь», вернуть себе через процедуру банкротства самолеты и летать самостоятельно.
На столе резко зазвонил телефон. Это был прямой номер Собинова.
— А деньги? — спросила Аня. — Деньги, которые заплатил Никитин? Восемьдесят пять миллионов долларов. Как же это, сначала получить деньги, а потом забрать самолеты?
— Анечка, никто не платил денег. У Никитина нет таких денег. Никитин никто, беглая дрянь, он полтора года был в розыске. Неужели вы еще не поняли? Нету никакого Никитина, есть Войнин. Просто Войнин не мог полностью контролировать вашего отца, а Никитина он контролировать может. Но мы опоздали. Как только Войнин закрыл сделку, он убил вашего отца. Чтоб не было помех.
Аня закрыла лицо руками и не шевелилась.
— Однако Войнин просчитался, — сказал Защека. — Остались вы. И если вы, как генеральный директор компании, поможете «Росско», то самолеты вернутся в компанию. От тех, кто за них не заплатил.
Аня подняла на него тяжелый взгляд.
— Алексей Измайлович, как так получилось, что вы начали операцию по спасению компании с того, что украли из нее миллион двести тысяч долларов?
Телефон зазвонил снова. Защека, не обращая на него никакого внимания, в недоумении развел руками и оборотился к Кутятину.
— Очень просто, — сказал Кутятин, — у нас были договоренности с вашим отцом. Он просил защиты. Люди работали, и эту работу надо было оплатить. А ваш отец сделать это не успел.
— А почему Алексей Измайлович все валил на Войнина?
— У Леши не было права расшифровать себя без нашего согласия. И сказать, что в дело замешаны госструктуры.
Аня молчала.
— Мой отец обратился к вам за защитой от бандитов, — наконец сказала она. — Если я правильно понимаю, защитить его — это посадить Войнина. Почему вместо ареста Войнина у вас получилась кража миллиона двухсот тысяч и банкротство чужой компании?
— Потому что это Россия, а не кино про ФБР, — резко ответил Защека.
— Анна Семеновна, — сказал Кутятин, — ваш отец хотел вернуть себе самолеты, которые украли у него Войнин с Никитиным. Вы сомневаетесь, что это Войнин убил вашего отца? Вы сомневаетесь, что если вы будете сотрудничать с нами, то вы вернете себе компанию, деньги и самолеты?
— Нет, — сказала Аня, — не сомневаюсь.
— Прекрасно. Тогда подпишите вот это.
Аня недоуменно взяла бумагу.
— Это что?
— Я еще раз повторяю, Анна Семеновна. Ваш отец должен нам эти деньги. А мы должны эти деньги суду. Аня, вы понимаете, что приставы арестовали сегодня один самолет, а не все, только потому, что вчера вы остановили платеж??!
Телефон зазвонил в третий раз. Аня, не выдержав, сняла трубку. Голос на том конце трубки был вкрадчив и тих.
— Анна Семеновна? Мне поручили вас убить. Я знаю, кто убил вашего отца. Если хотите это знать, будьте ровно через полчаса в ресторане «Терраса». Это на углу бульваров и Остоженки.
Аня хотела что-то сказать, но трубка на том конце уже умолкла. Аня оглядела двух мужчин, стоящих перед ней.
— Я не могу подписать это сейчас, — сказала Аня, — мне нужно время подумать. Встретимся завтра… то есть… я совсем забыла. Завтра похороны. Встретимся после похорон.
