В тот день Рамсес настолько был озабочен происходящим вокруг себя, что не придал значения и, конечно, даже не пытался сопоставить, что у друга такая же машина!
«Как я мог о нем подумать!» — винил себя и оправдывался за дружбанскую слепость он. — «Поразмыслить можно было о чем угодно, только не о Богдане! В тот момент, увидев ту сволочную белую БеэМВе во дворе Алики, разве я мог сразу же думать, что он тоже ездит на БеэМВе того же цвета?!..Сколько таких «Бех» бороздит сегодня по Москве?!»
Только сейчас Рамсес поймал себя на мысли, что он ни разу не задумался о том, что в тот день Алику увозил со двора Богдан. Рамсес не мог и предположить, что накануне его друг приедет пьяным вместе с Аликой к ней в квартиру! Теперь ему многое стало понятно, что произошло в ночь с субботы на воскресенье, когда Алика выбежала от него из подъезда, когда испугалась и не стала открывать дверь ключом. Она не поехала к подруге «плакаться в жилетку», а созвонилась с Богданом и поняла, что тот веселится в клубе. Намеренно посетовав на Рамсеса, она была приглашена им в клуб. Дальнейшие события не заставили себя ждать и вскоре Богдан был в квартире у Алики. Что касалось Рамсеса, который мог заявиться к ним среди ночи, так того вообще в те сутки все потеряли, а обстоятельства — для каждого в отдельности — складывались так, что на следующий день Рамсеса и Алику с Богданом разделила закрытая дверь в квартиру к любимой…
По-особенному выглядел эпизод со шваброй. В тот момент, когда они убегали от Рамсеса по лестничным пролетам, им ничего не оставалось, как использовать черенок в виде подпорки. Рассказывая об этом, бывшая возлюбленная долго смеялась — перед ней тоже не раз запирали дверь, сбивая все планы на утро! Малолетние сорванцы таким глупым образом периодически подшучивали над жильцами. Но вот, это пригодилось и ей с Богданом, и как нельзя в подходящий момент.
— Представляешь? За нами гонишься ты, — смеясь, повторила она в очередной раз, — а нас выручила швабра, которую я уже стала ненавидеть!
— Алика, — обратился Рамсес, чтобы как-то остановить эту истерику, совершенно ненужную ему.
— Что? — спросила она, успокаиваясь.
— Когда, — заговорил он об очевидном ему, но, как вариант, чтобы перевести ее внимание на другую тему, — вы все же уехали от меня, зачем Богдан позвонил мне?
— Глупый! Да, чтобы убедиться, где ты и что ты делаешь, не заподозрил ли?.. И в этом нас выручила швабра, — снова она вернулась к этому и опять начала смеяться.
Насладившись юмором, она упомянула и про сегодняшний день. Когда Рамсес ожидал лифт внизу, охрана просто каталась вверх-вниз, чтобы Богдан договорил с Аликой, напутствуя относительно Рамсеса. После, друг покинул квартиру, с охраной поднялся этажом выше и, наконец-то, лифт был «отпущен в свободное пользование».
Богдан, конечно, не мог встретиться с Рамсесом на квартире у Алики — в принципе не хотел, чтобы друг видел его с ней: случись так, что Рамсес заподозрит, он бы замучил расспросами друга. И Богдан, явно понаблюдав за встречей на лестничной площадке и проводив взглядом «влюбленную» парочку, спустился вниз и стал ожидать друга неподалеку от подъезда, где, на сей раз, была спрятана машина.
После же того, как Рамсес стремительно убежал, никому не оставив шансов его задержать, Алика быстро оделась и вышла из квартиры, теперь уже по понятным причинам, не желая видеться с Дауном, чтобы тот не узнал ее при Рамсесе.
Естественно, встретившись с Богданом — не без помощи охраны — Алика оказалась у него. В машине Богдан убедил ее вернуться в квартиру. Пока он говорил с ней, охрана сообщила по рации, что Рамсес возвращается один. Она, злясь, даже обижалась на Богдана, но все же согласилась и только благодаря тому, что Рамсес был без Дэвиса. Алика направилась опять к себе в квартиру, чтобы сказать Рамсесу, что она коротко отлучилась и встретилась с неким важным клиентом по бизнесу. Охрана же вернулась к Богдану. И все снова начали ждать: Богдан планировал немного позже, разыграв сценку, найти-таки, наконец-то, Рамсеса у возлюбленной, а охранники ожидали дальнейших распоряжений. Но, нигде не обнаружив любимого, она вновь спустилась к машине.
Тогда Богдан впервые обозвал ей сукой, из-за которой все прозевали Рамсеса.
Охрана прочесала каждый этаж, но нигде на лестничных клетках не нашла Рамсеса. Разозлившись, Богдан вытолкал ее из машины и всех обозвал уродами, из-за которых был проворонен объект, а охране надо было не в машине сидеть, а оставаться и далее у подъезда. Затем он с охранниками отправился на квартиру к Рамсесу в надежде там повстречать друга.
Но рассказы Алики никак не указывали на то, зачем сбор информации через Алику понадобился Богдану, а лишь окончательно Рамсес узнал, что происходило в действительности по отношению к нему.
Впрочем, ему также совершенно стало понятно, что обе истории, одна у Богдана, а другая у Алики относительно Дэвиса, — они были разные и не имели ничего общего.
Сейчас в разговоре с ней, Рамсес решил остановиться на том, к чему она имела непосредственное отношение.
Что касалось Дэвиса, то с самого первого упоминания о нем тем субботним утром, Алика почему-то стала догадываться, что это и есть тот парень, которого она заказала. Конечно, напрямую в этом она не признавалась, но, по ходу разговора, все складывалось именно таким образом, что Дэвис — объект, а она — заказчик.
За этими событиями, раскрыв рот, с интересом продолжал наблюдать Киллер.
Настал момент, когда долгий разговор изрядно надоел Алике и она начала решительно закругляться, но любопытствующе остановилась, сразу, как Рамсес заговорил о важном для нее:
— Ты не пробовала задуматься о том, что у тебя был еще один вариант, как разбогатеть.
— И, как это?
— Допустим, создать семью. Я стал бы тебе мужем. У нас бы родилась прекрасная девочка. А моя квартира, разумеется, стала бы частью общего накопления, что мы непременно продолжили бы преумножать. Вместе. Понимаешь, сообща.
— А-а, ты об этом, — разочарованно сказала она, расслабившись. — Рамсес, как ты был придурком, так им и, вероятней всего, помрешь!
— Тебе видней, — с иронией согласился он и лишь относительно одного факта, точно зная, что Алика ждет с минуты на минуту сообщения о его смерти у церкви.
Но Рамсес ровным счетом (честно) ничего не понял, им не было сказано эдакое, за что можно было обозвать его «придурком». Если даже и вообразить, что в предложении была некая доля чего-то там не того, то, во всяком случае, он уж точно не говорил о нечто из ряда вон выходящем, и уж, тем более, Рамсес не предложил заняться групповым сексом.
К тому же, они были молоды, оба красивы со здоровыми конечностями и главное с головой.
Рамсес понимал, в беседе с Аликой, он начал снова стремительно ее «терять» и она вот-вот могла отключить связь — молчаливая пауза продолжала предательски затягиваться. Но все же он решил поговорить об относительно простых понятных человеческих потребностях — до сегодняшнего дня он никогда с ней об этом не разговаривал. К тому же ему стало интересно, о чем она думает на самом деле, так как, оказалось, весь прошедший год бывшая возлюбленная банально притворялась перед ним, разыгрывая чувства. Укорив себя, Рамсес отметил, что это у нее неплохо получилось…
— Алика, и все же?
— Если кратко, — заговорила она, наливая, — то я еще не насладилась в полной мере настоящим, — она хмыкнула, — конечно, относительно моего уровня, но, все же полноценным состоянием, как в деньгах, так и в удовольствиях. Понимаешь? Сама, единолично.
Еще какое-то время был слышен еле уловимый в телефоне ее смех, пока Алика не замолчала, потому как выпила очередную порцию коньяка. Это стало понятно, после того, как она кратко и тихо издала звук, похожий на мычание, что могло означать только одно — Алика не закусила.
— Бр-р-р-р, — издала она следующий звук, подтверждая догадку о выпитом коньке.
«Разумеется, — подумал Рамсес. — Равно, как я понимаю, что уровень благосостояния у тебя никогда не достигнет некой отметки… Ненасытная ты моя — благо, что в прошлом».
В принципе, Рамсесу все было понятно, и он решил закончить весь этот спектакль, напоследок, конечно, выдав самое главное и так, как оно напрашивается в данном случае — без заходов издалека. К тому же, изрядно пьяное состояние бывшей подруги уже позволяло Рамсесу это сделать. Ему было интересно, какая будет реакция с ее стороны на прямолинейный вопрос, да, и, вообще, последует ли реакция?
— Алика, напоследок я хочу спросить, это правда, что ты заказала молодому киллеру и меня, после того, как я попрощался с тобой в кафе?
Она промолчала. Рамсес уже подумал о том, что вот-вот в трубке послышатся короткие гудки, как Алика заговорила:
— Знаешь, что, Рамсес, мне не интересно, откуда ты это себе надумал, но…
