— Здорово, Кот, — говорит Игорь.
— Ну, здорово, — нехотя отзывается парень.
А Женька молча достает из кармана длинную тонкую трубочку серого цвета.
— Меняемся? — предлагает он. — Один запал — три гильзы.
— Нет, — говорит парень.
— Пожалеешь, Кот, — творит Игорь. — Запал настоящий.
— Ну ладно. — Парень встает. — Пошли посмотрим.
Они поднимаются в развалины. Ребята останавливают поиски и собираются вокруг Игоря.
— Отойдите к стенам, — Игорь возится с запалом. — А то стукнет кого, а потом отвечай.
Ребята прижимаются в стенам: это, видимо, была комната, но сейчас здесь даже нет потолка, да и в стенах не хватает кирпичей и вместо одной из них — свободное пространство.
Игорь стоит в центре. Вот он поджигает запал и тут же приседает.
Огненная трубка, стремительно вращаясь, носится между стен, едва не задевая ребят. Но никто не боится ее, напротив — в глазах у долговязого такое восхищение и восторг, что уже ясно: обмен гильз на запалы, можно сказать, состоялся.
Только по напряженному лицу Женьки было заметно, что такое зрелище он видел не часто.
И вот, нагрузив полную тачку снарядных гильз, Женька и Игорь весело покатили ее по улице.
Покатили мимо стройки.
Над оврагом, вдоль склона которого были вырыты окопы, теперь наполненные водой, но которым, как по каналам, плавали на корытах и в бочках ребята.
Так они катили свою тачку до тех пор, пока не остановились перед большим сараем, над которым была прибита вывеска: «Прием металлолома».
Чего сюда только не приносили!
Кроме снарядных гильз на земле лежали гусеницы от танка, каски, часть обгорелого дюралевого крыла со свастикой, заключенной в круг, железная конструкция баскетбольных ворот (кому сейчас играть в баскетбол!), мотки колючей проволоки, пробитые пулями солдатские котелки, мятые немецкие ранцы из-под воды и прочее и прочее. Все это было свалено перед сараем, все это принималось, и за это платили какие-то деньги.
Перед Женькой и Игорем стоял пожилой человек интеллигентного вида. В руках у него ничего не было.
— Так что у вас? — обратился к нему принимающий, усталый дядька с медалью.
— Да вот, посмотрите, пожалуйста, — и человек показал на крыло самолета.
— Как же это вы его дотащили? — дядька даже присвистнул от удивления.
— Волоком, — ответил человек, — волоком.
Дядька кидал в сарай Женькины с Игорем гильзы.
Там уже была целая гора. Гильзы падали, звенели, Женька считал, шевеля губами.
Потом дядька отсчитал ребятам деньги, и они убежали.
А день продолжался.
— Двадцать рублей, — еще раз пересчитал деньги Игорь. — Ну, что будем делать? Пошли на рынок.
— Если купить жмыху, еще и на кино хватит, — сказал Женька.
— Пошли на рынок.
Рынок сорок пятого года был не очень похож на рынки шестьдесят второго.
Здесь кроме продуктов часто продавались очень странные вещи, никому не нужные, нелепые.
Женька и Игорь остановились перед толстой женщиной.
Перед ней на деревянном прилавке были разложены петушки на палочках. Красные полупрозрачные петушки, сквозь которые виднелось окончание палочек.
— Почем? — спросил Женька.
Тетка даже не посмотрела на него.
— Эй, проснись! — потребовал Игорь.
— Чего? — наконец обратила она внимание на ребят.
— Я спрашиваю, почем петушки, — повторил Игорь.
— Два рубля за штуку.
— Что-то дорого, — сказал Игорь.
— Проваливай-проваливай. — Тетка смотрела уже в другую сторону.
Ребята шли мимо длинного ряда, на котором были выставлены пустые аквариумы, какие-то глиняные кувшины, старые пиджаки, велосипеды, вазы, картины в рамах, кофты, резиновые охотничьи сапоги огромного размера, птицы в клетке.
Перед птицами они остановились.
— Почем дрозд? — спросил Игорь.
— Какой же это дрозд, — продавец был немногим старше ребят, но тем не менее был исполнен важности.
— А кто? — спросил Женька.
— Я и сам точно не знаю, — вдруг улыбнулся продавец. — Случайно от соседки остался.
— А ты его зажарь, — посоветовал Игорь.
— Что? — не понял парень.
— Глиной обмажь и зажарь, — пояснил Игорь.
— Валяй отсюда, — дружелюбно сказал парень.
Тут же, прямо на воздухе, женщина жарила на большой сковородке пирожки.
— С чем? — спросил Женька, глядя, как она ловко переворачивает пирожки и складывает готовые на тарелку, накрывая их чистым полотенцем.
— С картошкой, — сказала женщина.
— Не мерзлая картошка-то? — деловито осведомился Игорь.
— Да нет.
— А почем?
— Три рубля. — Женщина разогнулась. — Хватай, пока горячие.
— Нам по два, — Женька даже показал на пальцах.
Игорь протянул деньги, они взяли пирожки и пошли.
Один пирожок Женька завернул в платок.
— Ты чего? — Игорь уже заглатывал второй.
— Да Ленке отнесу.
— А-а…
День был еще весь впереди.
Пройдя немного, Женька и Игорь остановились на пустыре. Рядом с ними работали пленные немецкие солдаты. Они врывали столбы в землю, натягивали колючую проволоку. За проволокой не было еще ни бараков, ни построений: сначала пленные должны были окружить себя двумя рядами проволоки, а потом уже, будучи заключенными, строить себе жилье.
Женька и Игорь подошли поближе. Пленных охраняли двое автоматчиков, по относились они к своему делу довольно прохладно: они сидели под деревом, играя в раскладные шахматы, и только изредка поглядывали на пленных. А те работали старательно, о чем-то разговаривая. Женька впервые видел так близко немецкие лица, зеленые потрепанные мундиры, пилотки.
Игорь подошел к солдатам.
— Они ведь так и сбежать могут, — сказал он.
— Чего? — не понял солдат, у него было молодое сосредоточенное лицо.
— Сбежать, — жестко сказал Игорь.
— А-а, — солдат снова углубился в игру и отмахнулся. — Вы гуляйте, гуляйте…
— Твой ход, — сказал ему другой солдат.
Ребята пошли дальше.
— Тоже мне, охрана, — сказал Игорь. — Знаешь, что было бы за это дело с ними в партизанском отряде?
— Что?
— Могли и расстрелять, — твердо сказал Игорь.
Немцы работали и на склоне горы, рыли землю. Рядом протекал широкий ручей. Ребята стояли по ту сторону ручья, смотрели на немцев. Они были совсем близко, большинство — молодые, белобрысые, и работали они так же старательно. Кое-кто снял рубашки.
Один из немцев, рыжий, хорошо сложенный парень в черной майке, отставил лопату: он заметил, что на него смотрят ребята. Он поднял руку и улыбнулся им. Ребята стояли молча, только Игорь сказал:
— Смеется, сволочь.
А пленный уже приблизился к ним. Он остановился на той стороне ручья, еще раз улыбнулся. Что-то сказал. Потом похлопал себя по животу. Помахал часто-часто руками.
— Лягушка, а, — сказал он. — Лягушка! — с невозможным произношением.
— Лягушка, — повторил Женька. — Зачем ему лягушка?
Услышав слово «лягушка», пленный что-то весело и оживленно забормотал по-немецки, потом крикнул своих товарищей. Двое спустились к нему, повторяя на том же несусветном русском языке слово «лягушка», похлопывая себя по животу. Один из них показал рукой: он хочет съесть лягушку. Игорь понял:
— Лягушек жрут, гады…
Пленных свистком вернули к работе. Оборачиваясь на ходу, рыжий прижимал руки к груди и моляще смотрел на ребят, повторяя что-то.
— Жалкие они какие-то… — сказал вдруг Игорь. — Смотри, даже смеются… Чего смеются… В плену…
— А я не знал, что лягушек едят. — Женька смотрел на ту сторону, где работали пленные.
— Все едят, — сказал Игорь. — С голоду еще не то съешь.
Игорь наклонился, пошарился в траве, сделал шаг влево, еще один, вот в его руках уже билась лягушка.
Он размахнулся: «Эй, рыжий, лови!» — и кинул ее на ту сторону ручья.
Лягушка упала на глинистый берег, и прыг-прыг заскакала к кустам.
Рыжий и еще трое пленных, скользя сапогами, кинулись за ней. Один из пленных растянулся на склоне, проехал животом. Рыжий бегал, что-то крича. Торжествуя, он схватил лягушку, пленные окружили его.
Может быть, погоня за лягушкой была и смешная, по у Женьки и Игоря она не вызвала никакого веселья. Женька повернулся и пошел не оборачиваясь. Игорь догнал его.
Лена сидела на лавочке у подъезда. Лицо у нее было спокойное, она смотрела прямо перед собой. Она даже не заметила, как подошли Игорь и Женька.
Лена не обратила на них никакого внимания. Она достала из кармана фартука сложенную пополам бумажку.
— Вот, — она протянула ее Женьке.
Руки Женьки были заняты принесенным для Лены пирожком. Он отдал его и развернул бумажку.
Долго, про себя читается эта бумажка.
