– Конечно! – подтвердила Маша, и протянула руки к обоим! – Конечно! Быстрее!
Утром ливень кончился. Они свободно нашли спуск и спустились в лес к реке. На берегу разожгли костер и стали сушить дальше свои вещи, думая как переправиться… и вспоминая, что произошло! По берегу, по мягкой зеленой травке, они ходили босяком почти нагие (в набедренных повязках, а Машка с голыми (красивыми) грудями!) и улыбались, как балбесы, друг другу. У Машки были томные глаза.
– Ладно, родственнички, – сказал Ефим. – Всё, конечно, хорошо – как переправляться будем?
Солнце жарило, Земля парила!
– Жрачки не осталось! – Вова вывалил на траву мокрые остатки вонючей пищи.
– Тут и сеть хрен поставишь! – заметил Ефим. – Может, синичек настреляем?
– Я это выбрасываю? – спросил Вова.
– Подожди! – Ефим размышлял. – Убьём кого-нибудь – потом выкинем. А пока… Подожди, брат, сейчас, что-нибудь смаракуем!
Река бурным потоком неслась между двух берегов, густо поросших сосново-лиственным лесом. Ширина её была метров двадцать пять! На том берегу, как и на этом, были только ядовито-зеленые заросли травы, кустов и деревьев!
– В котел воды не наливай – пусть раскалится и брось всю эту требуху в котел – может, прожарится! – посоветовал Ефим.
Вова так и сделал.
Запахло жареным мясом. Горько запахло.
Ефим натянул почти не высохшие штаны, такие же ичиги, натянул, явно, мокрую рубаху, взял лук, стрелы, нож и сказал:
– Пойду, прогуляюсь вниз по реке – может, подстрелю кого, а может, место для переправы найду.
– Давай, – согласился Вова.
– Найди! – попросила гологрудая Маша.
– Найду! – пообещал Ефим и ушел.
Метров через двести он остановился, обмочил сосну и немного вернулся назад.
Не выходя из-за кустов ольхи, он видел, как Машка и Вова тут же бросились заниматься…. Машка стояла на коленях… «Как тогда в бассейне, только наоборот!» – подумалось Ефиму.
«Вернусь – пусть попробует отказать! – решил Ефим, развернулся и пошел вниз по реке. – Мясо они жарят!..»
Какая охота?! Какая переправа?! Он только шел и думал о том, как они вчера… как эти сейчас… как вернется, и тогда…
Рябчики взлетали. «Ну, и что?!» Река делала поворот. «Ну, и что?!» Всякого много было – ну и что, что?!
Берег порвался небольшой заболоченной низменностью.
На той стороне этого болотца, в зарослях пахучих трав, что-то краснело.
Но, чтобы добраться до этого «что-то», нужно было, либо обходить болотце, либо брести по холодной воде по пояс, а может быть, и вплавь метров двадцать.
Но что-то уж слишком краснело! И привлекало!
Ефим положил лук и колчан, разделся, и ступил в воду: «Явно, какая-то фигня краснеет!»
Пройдя вброд протоку, он дошел и дотянулся до красного предмета.
«Ё-моё – Шлем! – Ефим вертел в руках шлем. – Красный шлем!»
На передней части, практически на лбу, на шлем были приклеены три наклейки: две желтые от бананов «Bonanza!» и одна от мандаринов – ромбик, черная «Maroc». Между дырочек внутри шлема застрял пожухлый листик.
Ефим долго разглядывал шлем – что-то ему это напоминало. Но верить в это не хотелось.
Он вернулся на «свой» берег, оделся и пошел в «лагерь».
Не доходя немного – не выходя из кустов, Ефим бросил шлем под сосну, а уже после вышел, как ни в чем не бывало.
Ребята готовили вовсю обед.
– Что, подстрелил чего-нибудь? – спросил Вова, увидев Ефима.
Ефим мимо ушей пропустил его вопрос, чем сильно удивил Володю.
Ефим подошел к Машке.
– Мань, – начал он, – у тебя какой шлем был, говоришь?
Маша подняла глаза на Ефима:
– В смысле?
– В прямом! – Ефим был очень серьезен, даже напугал Машку.
– Какой шлем?
– Да!
– Красный.
– Это ты уже говорила. Что ещё на нем было?
Маша посмотрела не доверчиво и немного лживо:
– Что ты имеешь в виду?
– Не крути, Маша! Особые приметы шлема!
– Да нет никаких особых примет.
– Может, номер был нарисован, или нацарапано что, или наклейка какая?
Маша опустила глаза.
Ефим схватил её за подбородок:
– Маша, пожалуйста, – это важно!
Вова смотрел на происходящее, сморщив лоб и потирая нос.
– Ну, не тая! – требовал Ефим.
– Мы когда… – начала неуверенно Маша. – ну, перед выходом на реку… я ему делала…
– Меня не интересует, что ты ему делала! Что ещё на шлеме могло быть? – Ефим смотрел ей в глаза своими стеклянными, страшными глазами.
– Ну, это… я ему делала… ласкала… в общем! – Маша выдернула подбородок. – А он жрал мандарины и бананы! А наклейки мне на лоб «приколачивал» – я в шлеме была – так ему захотелось! Доволен?!
Ефим сел, потом завалился на спину и уставился в небо!
– Чё такое? – подошел Вова.
– Пытает меня! – заявила Машка.
– Что делает? – не понял Вова.
– Издевается…
– Мандарины с наклейками «Maroc»? – Ефим поднял голову.
– Наверное… Я знаю, что ли? Черная такая – ромбиком.
– А бананы? – Ефим приподнялся на локтях.
– Не помню… кажется, желтая, как в комиксах, когда говорят – облачко со стрелочкой такое.
– И всё?
– А!.. Я ещё сердечко, кажется, на нём нацарапала… А может, я на его шлеме нацарапала… это ещё до этого было, не помню,… – Маша пожала плечами. – А что?
– Что случилось, Ефим? – спросил Вова.
– А вот что! – Ефим резко встал, пошел в кусты, вернулся со шлемом и бросил его на траву. – Твой?!
Маша подняла шлем. Узнала. Заплакала:
– Мой! Ты где его взял?
– Где, бль?! В… в лесу! На берегу – вниз по течению, в километре-полутора отсюда!
Вова потер лоб:
– Здесь?
– Здесь, здесь! Здесь, Вова! В ста километрах с лишним от места нашей встречи. На другой реке, надо полагать! Делала она! Хорошо, что делала – так бы хрен опознали! Как это объяснить?!
Вова посмотрел на Машку.
Та ревела, поглаживая шлем.
– Ты как думаешь? – спросил Вова у Ефима.
– А ты? – Ефим развел руками.
– Лажа какая-то! – заметил Вова.
– Вот и я говорю: «Лажа»!
– Н-да!..
– Что – н-да? Откуда он здесь?
Машка всё ещё ревела.
– Это невозможно! Может, совпадение? – Вова почесывал нос.
– Может! – громко сказал Ефим. – Машка, это точно твой шлем?
– Да! – и она показала нацарапанную надпись на «затылке»: «Машенька!», и сердечко с лепестками, как цветок. – Это я сама нацарапала!
– Вот это, точно, пи-сец! – Вова пошел к реке.
– Даже два! – согласился Ефим и пошел с ним вместе.
Они стояли на берегу и смотрели на быструю реку.
Вова жевал травинку.
– Что скажешь? – спросил Ефим.
– Не знаю.
– И я не знаю. При всём желании он здесь оказаться не должен был.
– Кто спорит?
– А как тогда?
Вова посмотрел направо – туда, откуда бежала река, вытекая между далеких гор, подернутых дымкой.
– Мы идем точно на Юг. Видел там с обрыва вдалеке холм?
– Видел, – подтвердил Ефим.
– Он точно на Юге – я проверял… по часам.
– Ты думаешь – нам туда?
– Как минимум.
– То есть, как минимум. Сколько нам ещё?
– Километров сто – сто десять, сто двадцать – не больше!
– До него раза в три меньше – это точно! Сто километров даже с обрыва не видно!
– Я знаю, – Вова продолжал грызть траву.
– И что тогда?
– Дойдем – посмотрим! Выбора-то нет! Как реку преодолевать будем?
Теперь Ефим зачесал череп.
– А, может, Машку тут оставим?
– В смысле? – Вова повернулся к Ефиму.
– А просто так – посмотрим, что получится…
– Вы меня бросить хотите? – Маша стояла за спиной.
От неожиданности и Ефим, и Вова вздрогнули.
– Панночка, – Ефиму на ум пришел старый фильм «Вий», – Привидение ты наше! Иди, оденься – стоишь, как Венера Миловская до ампутации!
– Ты бы мне это ночью сказал! – заявила Маша.
– И что?! Ты бы тут же согласилась! Ни так?
Машка развернулась и, обидевшись, пошла к костру.
– Может, зря? – спросил Вова.
– Может, – ответил Ефим. – Как переплавляться будем?
– Плот будем рубить! – ответил Вова. – Доставай топор.
– Двадцать пять метров – ерунда. Течение быстрое…
– Нас примерно туда и вынесет, где мы вчера на обрыве были.
– Ай! Пойду за топором. Скажи Машке, чтобы не дулась на меня,… и пусть шлем оденет, кода переправляться будем – он её уже один раз спас.
– Сам и скажи.
– Она меня не послушает…
– Куда она денется?
– Действительно,… – Ефим пошел за топором, присматривая по дороге подходящие деревья.
Плот мастерили до обеда. Но больше времени ушло, чтобы сделать пару длинных весел с уключинами и широкий руль на корме.
Получилось нормально.
– Поехали! – сказал Вова, как Первый космонавт. – На том берегу Ефим нам чего-нибудь раздобудет на ужин. Раздобудешь?
– Эт точно! – пообещал Ефим. – Прыгай, «жена»! – съязвил он, обращаясь к Машке.
– Прыгаю, «муженек», – ехидно добавила она. – Один из двух… и оба рогатых одновременно!
Вова посмотрел на Ефима.
