Повернув налево, такси съехало с основной дороги и покатило по дороге, окаймленной высокими заборами. Кустарники высотой до трех метров представляли собой настоящую зеленую стену и были границей проезжей части дороги, которая вела к окруженному растениями дворику. За ветками что-то поблескивало.
— Бассейн, — сказал шофер.
Справа была небольшая площадка для машин.
— Дальше ехать мне нельзя, вам придется пройти пешком. Контора совсем рядом. Я подожду вас здесь. Надеюсь, что ждать придется недолго.
Выйдя из машины, я дал ему двадцать шиллингов на чай, а потом пошел по узкой дорожке, по обеим сторонам которой стояли маленькие домики. Вокруг росли цветущие растения. Я вошел под купол из листьев ярко-зеленого цвета с багровокрасными вкраплениями, украшенный большими желтыми цветками с тяжелыми лепестками. Ветви деревьев и цветы переплетались, влажный воздух был насыщен запахом мха и плесени. Это был настоящий покоренный человеком девственный лес, ухоженный, выровненный, естественная оранжерея. Я обогнул величественный ствол векового дерева и в конце аллеи увидел несколько фрагментов стен, увитых диким виноградом. По стенам коттеджей ползли побеги лиан. Почва была устлана замшелым разнокалиберным булыжником. Эта закрытая галерея, где воздух был настолько плотным, что его можно было пощупать руками, очевидно, вела к морю. На меня нахлынули воспоминания об озере Тахо, и я почувствовал во рту привкус желчи. За мной наблюдала какая-то птица с выпученными круглыми глазами.
Я попытался сориентироваться. Каждый из коттеджей, обнесенный зеленой изгородью, был отдельным мирком со стенами, увитыми вездесущей растительностью. Крыши из сухих пальмовых листьев опускались очень низко.
Я увидел центральный коттедж в английском стиле рустик[28] с источенным червями косяком входной двери и выгравированными цифрами «1786», сильно напоминавший опереточную деревушку. Табличка указывала, что это был офис.
Поскольку дверь была открыта, я вошел в узкую комнатку и увидел на стене стрелку с указанием направления. Надо было подняться по узкой винтовой лестнице на второй этаж. Там в кабинете я увидел какого-то человека, сидевшего за заваленным бумагами столом. Не поднимая головы, он произнес:
— Минутку, пожалуйста…
Закончив писать предложение своим строгим почерком, он посмотрел на меня. Я почувствовал себя не в своей тарелке.
— Здравствуйте, я Эрик Ландлер. Моя жена снимает коттедж «Брайан», я пришел забрать ключи.
Он задумался:
— Мистер Ландлер? Вы сказали «Ландлер»? Не знаю такого. Вы, вероятно, ошиблись. Здесь неподалеку находится еще одна группа коттеджей. Совсем рядом, надо идти налево.
— Моя жена Энджи Фергюсон, президент компании Фергюсон, прежде она носила фамилию Говард, а выйдя за меня замуж, стала миссис Ландлер. Этого достаточно?
Я сдерживал себя, мне не следовало горячиться. Энджи не предупредила их о том, что поменяла фамилию.
— Вот как? Энджи Фергюсон! Это меняет дело. Добро пожаловать, мистер Ландлер. Обычно Энджи приезжает первой, у нее есть ключи.
Я спросил наугад:
— Вы мистер Пфайфер?
— Нет. Мистер Гарднер, его компаньон.
Его очки с прозрачными стеклами соскользнули на самый кончик носа…
— Я вам уже сказал, у миссис Говард есть свои ключи.
Он раздражал меня, лопасти висевшего под потолком вентилятора гоняли горячий воздух, в стекло билась большая черная муха.
— Она забыла их в Лос-Анджелесе. Я хочу получить запасные ключи.
— Забыла ключи? Она никогда ничего не забывает, когда речь идет о коттедже. Где она сейчас?
— Как обычно, первую ночь мы проводим в «Дайане Риф».
— То, что вы называете «обычным», мсье, произошло по настоянию доктора Говарда, он панически боялся комаров. Накануне их вселения приходилось наполнять коттедж отвратительным дымом, иначе он отказывался въезжать. Это раздражало Энджи. Меня не удивляет, что она с ним развелась. Они не были созданы друг для друга. Доктор Говард был маньяком, ему повсюду мерещились скорпионы, пауки.
Я размышлял. Что было известно Гарднеру о драме в Лос-Анджелесе?
— А вы не в курсе того, что произошло?
— Невозможно заниматься всем одновременно, люди такие сложные, у каждого свои истории. Мы с мистером Пфайфером распределили между собой обязанности. Он занимается клиентами, выслушивает их, знает их жизнь. А на мне все административные дела. Мания дезинфекции, о которой мне рассказал мистер Пфайфер, меня просто шокировала.
— Доктор Говард умер.
Эти слова возымели странное действие. Мой собеседник пожал плечами:
— Вот как? Во всяком случае, это был заключительный этап. Рак?
— Нет.
— Скоротечный СПИД? Было бы обидно за Энджи. Она подвергалась риску, хотя Говард точно не был бисексуалом. Энджи сказала бы об этом мистеру Пфайферу.
— Он был убит, а убийство — пока не болезнь, передаваемая половым путем.
Даже ему моя шутка показалась слишком мрачной…
— Интересная у вас манера говорить, мистер Ландлер. Но, понимаете, меня все это удивляет лишь частично. Психиатры обычно больше других рискуют погибнуть от рук сумасшедших, они их возбуждают. И Энджи сразу же вышла замуж за вас?
— Почти.
Он задумался:
— Вы тоже врач?
— Нет. Инженер.
— Тем лучше. Пфайфер всегда говорил, что она не может долго оставаться одна. Одиночество ей нужно только по заказу. Ей хочется, чтобы все вокруг было в ее распоряжении, но, несмотря на свою независимость, она боится одиночества.
Он смотрел на меня словно учитель на своего ученика. Я увидел свободный стул, поставил его рядом со столом и сел. В узком окне я увидел темно-синюю полоску моря.
— Забыл предложить вам стул. Но дело сделано. Надеюсь, вы не курите! Здесь запрещено…
— Не могли бы вы дать мне ключи… Хочу посмотреть коттедж.
— Не беспокойтесь, — сказал он. — Все организовано. Завтра у вас будет обычная прислуга.
— Обычная? Прислуга?
Он посмотрел на меня поверх очков.
— Ну да, те, кого обычно нанимает Энджи. Официант, посыльный, повар, горничная. Здесь дешевая рабочая сила, а наши клиенты из коттеджей кормят многих людей.
— Не думаю, что нам понадобится столько народу.
Он покопался в бумагах, вытянул из-под самого низа стопки папку и взглянул в нее.
— Все правильно. Согласно последнему письму Энджи Фергюсон, вы должны провести здесь двенадцать дней, мсье…
— Ландлер.
— Даже приезжая сюда всего на несколько дней, она требует безупречного обслуживания. Ваша жена платит обслуживающему персоналу за целый год. Как только она приезжает, я стараюсь собрать знакомых ей людей. Мне еле удалось перекинуть с другого коттеджа ее любимого повара Абу, который знает ее вкусы, какую она любит рыбу, как ее приготовить. Он готовит легкие блюда, которые она обожает. Естественно, мы не можем постоянно держать наготове всех людей, обычно ее обслуживающих. Если людям платить деньги за ничегонеделание, они обленятся. Но когда мне заранее известна дата приезда Энджи, я стараюсь направить всех их к ней, а на их места отправляю других людей в те коттеджи, которые снимают проезжие туристы.
Он принялся листать досье:
— Честно говоря, мы не будем скучать по доктору Говарду. Кения ему не нравилась. Он утверждал, что в коттедже будет страдать клаустрофобией. Не имея под рукой телефона, он сходил с ума.
— Значит, в коттедже нет телефона?
Он взглянул на меня с отвращением:
— Вас это тоже будет беспокоить?
— Отнюдь.
— Тогда все в порядке, — сказал он — Позвонить можно отсюда, из офиса, но доктор Говард был человеком нервным, особенно в период полнолуния. Окна спальни выходят на море, кровать стоит напротив окна, но луна проглядывает даже через плотные шторы…
Мне стало не по себе.
— Понятно. Может быть, теперь пойдем…
— А что вы хотите увидеть, мистер Ландлер?
— Коттедж.
— Зачем?
— А вас это удивляет? Я хочу осмотреть место, где проведу с женой двенадцать дней. Вы против?
— Нет, конечно. Подождите…
Он легко вздохнул, открыл гроссбух и стал искать какую-то запись.
— Обычно она приезжает вместе с мужем, не понимаю, почему вы приехали заранее…
— Так уж получилось.
Он покачал головой:
— В нашей профессии приходится сталкиваться с разными ситуациями. Я должен ей позвонить. Ей понадобится завтра серфер?
— Вы тянете время.
— Время? Нет. Может быть, я просто хочу с ней переговорить.
— Шутите?
— Нет.
Я продолжал настаивать:
— Вы мне не верите? Хотите, чтобы я показал вам свои документы?
— О, нет, мсье. А почему вы не хотите, чтобы я ей позвонил?
— Ее сейчас нет в номере. Когда я уезжал из отеля, она шла на пляж.
