Антон улыбнулся Сократу и ответил виновато:
– А что я могу рассказать? Я ничего не помню почти.
– Ну что-то помнишь, говоришь. Помнишь, что воду пил из Псоу, внизу, как корова, – Сократ рассмеялся. – Может, еще что-то вспомнишь.
Антон подумал некоторое время. И сказал:
– Когда я был маленький, я жил в деревне у бабушки. Летом. Там была река. Я в реке купался. Было хорошо. Я сидел на берегу. Я мерз сначала. А потом тепло было. Кушать очень хотелось. А домой идти – не очень. Было хорошо. Потом стало не так хорошо, стало плохо. Я плохо помню. А теперь мне опять хорошо.
Антон помолчал немного и сказал:
– Спасибо, что я за тебя зацепился.
Сократ посмотрел на Антона с усмешкой и сообщил что-то груше по-убыхски. Антон сначала промолчал, но потом все-таки спросил:
– Что ты сказал?
– Сказал: что мог человек – рассказал, не сердись, – ответил Сократ. – Первый раз человек пришел к тебе, волновался, наверное, забыл, что сказать хотел.
Они встали и пошли дальше, вниз. Вскоре опять начался лес, и Сократ опять легко нашел в лесу невидимую для Антона тропинку. Проходя через одну из полян, Антон вдруг услышал за своей спиной хруст веток. Он оглянулся. И потерял дар речи.
Прямо за его спиной стоял и смотрел на него маленький и очень страшный человек. Ростом он был Антону от силы до пояса, но зато крепкий, волосатый весь, жуткий. Глаза у него были желтые и тоже жуткие, как показалось Антону. Встретившись с Антоном взглядом, маленький страшный человек раскрыл рот и закричал так, что у Рампо подогнулись колени. Тут же из зарослей выскочили еще два таких же страшилища. Антон попятился назад на ватных ногах и подумал, что попал в ад.
Но Сократ неожиданно бросился вперед, на ходу схватил сухую ветку с земли, замахнулся на них и закричал злобно и решительно. Три маленьких страшных человека в одну секунду развернулись, показав Антону красные зады, и в панике бросились наутек. С топотом они скрылись в кустарнике, откуда раздавались еще некоторое время их возмущенные, явно нецензурные крики.
Сократ хохотал от души, глядя на лицо своего спутника. Антон был белый весь, бледный. Сократ, смеясь, объяснил ему:
– Сухумские пацаны. Гамадрилы, короче. Когда война в Абхазии была – в Сухуми обезьяний питомник разбомбили, обезьяны – кто погиб, кто разбежался. Те, что не умерли, стали в лесу жить. Местные стали. По горам из Абхазии приходят, для них же границы нет. Ходят по лесу, вычисляют, где что пожрать можно: бригада у них, короче. А ты что подумал? Ацаны?
Сократ потешался над Антоном. Но вдруг лицо самого Сократа побелело и застыло. Он смотрел куда-то за спину Антона.
Антон, все еще улыбаясь, оглянулся. В двадцати метрах от них, на краю поляны, стояло существо, по сравнению с которым гамадрилы, которых минуту назад испугался Антон, показались ему райскими птицами. Это был огромный лохматый бык с черными рогами, между которыми могли бы свободно присесть Сократ с Антоном.
– Зубробизон! – тихо и страшно произнес Сократ.
Мальчику – Антон впервые такое видел – было страшно.
Чудовище вдруг ударило головой в землю – в точности так, как в рассказе Сократа про битву его отца с зубробизоном. От этого удара в стороны вылетели два куска земли, каждый размером с Сократа. Сделав так, зубробизон устремился вперед.
– Айдэ! – закричал Сократ Антону и сам бросился бежать.
Антон поспешил за ним.
Юный убых, хоть и был сильно напуган, выбрал единственно возможный путь к спасению. Он побежал сначала вниз, держась между крупных деревьев. Антон спешил за ним. Зубробизону пришлось двигаться по дуге, обходя деревья. Но и так он пробежал быстрее, чем Сократ и Антон по прямой. Зубробизон намеревался встретить их на выходе из чащи, и, без сомнений, в его планы входило что-то плохое. Антон бежал что есть силы, бежал не оглядываясь, да и оглядываться не было никакой необходимости. Зубробизон недолго был сзади. Его силуэт с топотом и хрустом поломанных веток сначала несся справа, и краем глаза Антон видел огромную тень, мелькающую между деревьев. Потом, еще прибавив, зубробизон вырвался вперед. И отрезал их от выхода из чащи, от спасения. Спасением для Антона теперь была спина Сократа, который бежал впереди. В эти секунды им владел ужас. Ни одной мысли в голове не осталось. Было только желание жить, жить и бежать за худой спиной Сократа, который в это время принял еще одно, спасительное для себя и Антона, решение. Он резко свернул левее и через чащу выбежал к краю очень пологого и глубокого оврага, уходящего вниз на сотни метров по горе и поросшего кривыми деревьями и колючими лианами. Идея прыгнуть в этот овраг, при секундном размышлении над ней, любому показалась бы самоубийством. Но Сократ не размышлял и секунды. С ходу он прыгнул. За ним, также без колебаний, полетел Антон.
Дальше картинки замелькали, как в калейдоскопе. Антон и Сократ просто покатились вниз, кувырком – по оврагу. Все мелькало в глазах. Вращались деревья, небо менялось местами с землей. Мыслей не было. Даже жить теперь не хотелось – ничего вообще не хотелось.
Зубробизон очень быстро разгадал план Сократа и одной яростной короткой пробежкой достиг края оврага. Но прыгать в овраг вслед за ними – это значило бы поломанные ноги, а они у него – по сравнению с телом, похожим на волосатый танк, – были тонкими и были явно дороги ему. Зубробизон только ударил еще один раз рогами в край оврага, отправив вниз, вслед за Сократом и Антоном, два больших кома земли.
Через полторы минуты кошмарного путешествия кубарем Антон и Сократ остановились, один за другим. Первым остановился мальчишка, схватившись рукой за корень дерева. То же самое вскоре сделал Антон. Затем к ним докатились два кома земли, но они полетели дальше по склону. Антон и Сократ посмотрели им вслед. И подумали одну мысль на двоих – путешествие по этому склону означало бы поломанные ноги, а скорее всего, и шеи – если бы Антон и Сократ его не прервали.
Сократ заулыбался, когда понял, что жив, и когда увидел, что и Антон не погиб. Часто дыша и смеясь, он сказал в адрес зубробизона:
– Я его душу мотал!
– Я тоже! – присоединился Антон.
– Зубробизон! – вскричал мальчик.
– Точно! – кивнул Рампо, тоже тяжело дыша. – Я видел!
– Я думал, мой отец последнего убил! – удивленно сообщил Сократ.
– Значит, предпоследнего! – заключил Антон, смеясь.
– Он бы нас! Если догнал… Вообще! – сказал Сократ.
– Вообще, – признал Антон.
– Испугался? – спросил мальчишка, смеясь.
– Да, – честно признался Антон.
– А я нет. Удивился просто! – похвастался маленький убых.
– Груша! – произнес Антон, только теперь обнаружив, за что держится рукой, и засмеялся. – Второй раз!
Они оба смеялись. Антон наклонился и ткнулся лбом в торчащий из земли корень, который спас его второй раз. Корни груши уходили вниз, к реке, то ныряя в глинистую каменистую почву, то снова показываясь из нее, там, где землю размывали потоки воды во время дождей. Антон и Сократ смеялись, и смотрели наверх, и кричали обидные слова в адрес зубробизона, который не смог сделать то, что сделали они, – прыгнуть в овраг, не думая ни секунды.
Потом Антон и Сократ осторожно пошли поперек оврага. Сократ с радостью обнаружил, что обрубок шашки не потерялся при падении, но головка рукоятки в виде орла рассадила Сократу спину сзади – ранение это, впрочем, мальчика не так огорчило, как огорчила бы потеря шашки. Еще у обоих – у Сократа и Антона – были сильно ободраны локти и колени. Но и это их обоих не огорчало. А Сократ даже сказал с важностью, в который раз цитируя Ибрагима:
– Кто сам упал – не должен плакать.
Они долго и в хорошем настроении шли вниз по горе. Удачное совместное бегство от зубробизона заставило Сократа смотреть на Антона чуть мягче. Сократ даже один раз назвал Антона «братка».
Когда они вышли из леса на очередное короткое плато, вдруг чей-то мужской голос крикнул им:
– Стой!
Сократ и Антон – вид у обоих после прыжка в овраг был растерзанный – обернулись. И увидели двух русских сержантов-пограничников.
– Здорово, Сократ! – сказал первый мужчина, который Сократа явно знал.
– Здорово, Серый! – ответил мальчик.
Пограничники за руку – с уважением – поздоровались с Сократом.
Второй спросил:
– Наверх ходил?
Сократ кивнул.
– А чего в таком виде, как будто за тобой душманы гнались? – с усмешкой спросил первый пограничник.
– Так. Немножко упал, – сказал Сократ.
– А этот что, – указав на Антона, спросил пограничник, – тоже упал?
Сократ кивнул.
– Нормально вы упали, – со смехом сказал русский, он говорил исключительно с Сократом. – А это кто вообще?
– Он у нас живет, – сказал Сократ, глядя на Антона.
