Так что… никто ничего не знал. Никто ничего не делал.
Обожаю своего отца.
Но, возможно, из-за того, что виновник не наказан, он и смягчил моё наказание.
Меня даже Интернета не лишили. И теперь я каждый день штудирую его просторы, выискивая новую информацию о Калебе.
Спешу вас огорчить, но наша с ним история не закончилась так же романтично, как начиналась. Всё случилось так, как я и говорила.
Ну, или почти так, как я говорила. Но мои чувства, от которых я планировала избавиться, уже имеют значение. В этом всё же Калеб оказался прав.
Вот только вряд ли он помнит то, что якобы испытывал ко мне.
На следующий же день, когда моё состояние стабилизировалось, он улетел в Сеул, пока его менеджеры занимались «тушением» нового скандала, связанного с парнем, оказавшимся девчонкой.
Он сбежал? И в мыслях не было?
Калеб говорил о том, что у него билет на самолёт и отдуваться на шоу будут остальные члены группы.
После того как он принёс меня медикам, моя мама уже успела поднять тревогу, и на машине «Скорой помощи» меня увезли в частную клинику, где уже ожидала папина свита и его личные врачи.
Калеб просидел у больницы в машине Анемоны до самой ночи. До тех пор, пока не узнал, что моё состояние стабилизировалось и моя жизнь вне опасности.
Откуда я это знаю?
Хизер.
Калебу удалось перехватить мою сестру, когда мама вывела её из дверей больницы и велела водителю отвезти младшую дочь домой. Хизер оказалась не против поговорить с парнем, так безумно похожим на Калеба, и надо же! Он им и оказался. И теперь эта маленькая гадина каждый день выпытывает у меня подробности наших с Калебом отношений.
Отношений…
В тот день, когда я очнулась, Хизер первым делом передала мне его слова. Ведь если бы Калеб попытался прорваться ко мне в палату, это грозило бы новым скандалом с участием наших имен. Но не о себе он беспокоился. Ведь таким образом он в первую очередь привлёк бы внимание к моей семье, и тогда… скандал бы обрёл новые масштабы.
По заверениями Хизер, он несколько раз просил объяснить мне, почему сейчас не рядом и почему улетел в Корею.
Ради меня.
Ради выборов отца.
Ради моей семьи.
Если бы пресса пронюхала, то ни за что бы не проигнорировала его связь со столь известной семьёй.
Больше он ничего не сказал.
«Она и так всё знает», – повторила его слова Хизер и протянула мне маленький, сложенный вчетверо клочок бумаги.
«Седьмое сентября» – вот что там было написано, и клянусь, я готова взять себе второе имя «Семь» и клятвенно на него отзываться.
Всё и правда слишком похоже на сказку.
Без счастливого конца.
Калеб в Сеуле, и новости о его беременной девушке уже не так режут слух общественности. В Интернете регулярно появляются фото их совместных прогулок с Жизель, их походов в клинику и различные заявления их коллег по цеху, что эта парочка нашла друг друга и они станут отличными родителями.
Больно ли мне?
Нет.
Мне чертовски больно. И меньше всего на свете я могла подумать о том, что буду чувствовать нечто подобное, наблюдая за его счастливой личной жизнью.
На одном из фото Калеб обнимал Жизель, а она выглядела неутешительно. Видимо, гормоны дают о себе знать, и Калеб отлично это понимает.
Ей повезёт.
Дурацкая поп-певичка!
Они что, никогда не слышали о контрацепции?
Не проходит и дня, чтобы мои идиотские мысли не были забиты этой идиотской историей.
Это было нечто большее, чем простое влечение. И теперь я это понимаю. Калеб понимал, а я не верила. И где он сам?..
Да уж… иронично вышло.
И меня бесит, что я об этом думаю.
Лучше бы я ревела, как брошенная на выпускном школьница, чем чувствовала себя настолько злой на саму себя и опустошённой.
Ничего не забылось.
Ничего не прошло.
И я ждала это дебильное седьмое сентября, как снега в Лос-Анджелесе на Рождество, который никогда не выпадет. Как и в этот день… ничего не случится. Ничего такого, что питает во мне надежду увидеть его снова, обнять и услышать заветные слова о том, что он вернулся ко мне. За мной. И уже навсегда.
Но этого не случится. Потому что только вчера я видела видеозапись на одном из музыкальных каналов, где уличные папарацци интересуются у Калеба о том, собирается ли он делать своей девушке предложение. И вот что он ответил:
«Собираюсь».
Собираюсь, чёрт побери!
Какие после этого могут быть надежды?
К тому же вот уже как несколько дней назад начался запланированный, но перенесённый на более поздний срок тур Far-between по Азии. Скорее всего, Калеб сейчас где-нибудь в Китае, готовится выйти на сцену с новым мини-альбомом, который оказался ещё хуже, чем предыдущий, и с новым участником группы – победителем «Только играй». Генри Ларсен, так его зовут. Неприметный, но, безусловно, талантливый парень, на которого никто не делал особых ставок. Но он выиграл финал! И, как говорят, не без содействия директора Сока, которому он изначально приглянулся. Но это лишь слухи, так что не могу знать наверняка. Парень симпатичный, хорошо играет и даже не особо много поливал меня помоями, молодец, что еще сказать. Только вот как долго продержится на «проклятом» месте пятого участника – уже вопрос времени.
Ну и…
Хочется вновь пошутить и сказать, что у нас с Мики всё замечательно. Но это не так.
Мы расстались.
И это было тяжело.
Благодаря его участию в прекращении скандала моя мама сжалилась над парнем и впустила его ко мне в комнату поговорить. Она думает, что мы друзья. И теперь это большее, на что я могу рассчитывать.
Говорить было сложно. Мы многое обсудили: наши жизни по отдельности и нас как пару. Наши чувства и желания, наши противоречия и слишком похожие характеры, чтобы быть вместе. Мики не желал этого слышать, уверял, что всё образуется и он всё ещё меня любит, даже несмотря на мою «интрижку» с Калебом, о которой я честно рассказала. И он будто сломался. Я думала, Мики готов расплакаться, но нет, на его лице появилась ярость. Он кричал и поверить не мог, что я с ним так поступила. А потом вновь сломался и молча выслушал всё, что я не успела сказать. О том, что я люблю его, но не так, как хотела бы. Мы знакомы с шести лет и за это время уже стали чем-то большим друг другу, нежели просто парой. Мы как брат с сестрой. Я люблю его не меньше, чем Эстер, и Мики об этом знает. Не уверена, принял ли он это так, как я, но в итоге после долгого и относительно спокойного разговора он просто ушёл из моего дома, не сказав ни слова на прощание.
Думаю, он меня ненавидит.
Удивительно, но мой поход на шоу всё же пошёл ему на пользу. Мики лишился меня, но получил то, о чём мечтал всю жизнь. Контракты обрушились на его голову со скоростью торнадо, и всё, что осталось, это выбрать одно из более перспективных предложений.
А «Пончиков» больше нет. И не только потому, что я временно не смогу браться за гитару. И, думаю, о-очень временно. Но проблема всё же не во мне. Ведь теперь для Мики открылись ворота шоу-бизнеса.
«Без Лексы «Пончиков» всё равно не будет. А я не могу и не хочу играть с ней в одной группе. Пусть катится к своему звёздному уроду и трахается с ним» – так сказал Мики Эстер в своё оправдание. И он не видит смысла продолжать всё это дерьмо.
А я ведь сотню раз умоляла его поверить мне, что никакого секса между мной и Калебом не было.
Так что… даже если бы я и захотела вернуть Мики, он точно будет против. Вот так годовщина наших отношений закончилась нашим расставанием.
Мики злится. И было бы неправильно винить его за это.
А я оказалась стервой, так сказала Эстер и две недели со мной не разговаривала. После чего пришла ко мне домой с бутылочкой покрепче и заявила, что я крупно облажалась, но она все-таки прощает меня, потому что перед задницей Калеба ни одна девчонка не смогла бы устоять. Только если она не лесбиянка. И Эстер предупреждала меня об этом, а я не верила. Хоть Мики, её брат, оказался полным придурком, она всё равно злится из-за того, что мы расстались.
Так что теперь я чувствую себя свободной настолько, насколько это возможно. Теперь, разобравшись в себе, я точно знаю, какая жизнь меня ждёт, в ней больше нет места сожалениям.
Ни о Калебе. У которого скоро будет своя семья.
Ни о Мики. У которого скоро будет звёздная жизнь.
Ни об «Адских пончиках». Которых большая публика так никогда и не услышит.
Я сделала для них всё возможное, но при этом осталась абсолютно разбитой.
Сказка без хеппи-энда.
Тушите свечи.
– Седьмое сентября, тупица, какого чёрта ты выглядишь как пирожное безе?! – Хизер болтала ногами, сидя на моей кровати, и с ужасом на лице разглядывала наряд, в который засунула меня мама.
А я с ужасом разглядывала себя в зеркале.
– У меня сегодня помолвка, так что хотя бы сделай вид, что я прекрасна! – фыркнула я на сестру, одной рукой перебирая десять слоёв сатина на пышной юбке в пол, а второй подковыривая по-уродски блестящий камешек с затянутого на груди корсета.
