– Нет.
– Петя, мне тебе прививку нужно сделать.
– Чтобы вопросов не задавал?
– От бешенства. Рано или поздно это произойдет, а я не хочу тебя терять. Понял? У меня на тебя планы. Уйти и хлопнуть дверью – самое простое.
Принесли чай.
– То, с чем ты ко мне пришел, было. Бледных привезли, измученных. У Дубчека шрам на лбу. Всем потом объяснял, что уснул в ванне. Тут, уже в Москве, заикаться начал. Прямо на переговорах. Когда составили финальный документ, с ним случился нервный срыв. Назначили уколы. Он в отказ – будете колоть, не подпишу. А самого трясет. Завтра подписывать, журналисты, камеры… Укололи. Как-то.
– Гитлер примерно так же с президентом Чехии Гахой вопрос решал в ночь перед оккупацией. Это называется бандитизмом. И цыганке пожилой отомстить за отказ от вербовки – самое оно.
– Я тебе про Канариса рассказывал? Ты побольше про него почитай. В том числе, как он пятьсот евреев спас. – Филиппыч внимательно смотрел на Петю. – То, как мы вляпались в Праге, нам в конце концов отыграется.
– Я в Прагу не вляпывался.
– Ты знаешь, и я. Слышал анекдот? Армянское радио спрашивают: «Что делает Советская армия в Чехословакии?» – «Ищет тех, кто ее пригласил». Обосрались по полной. В Политбюро истерика… А из Вашингтона агентура другое сообщает – ЦРУ вообще ни при чем, для них самих все происходящее – биг сюрпрайз. Но Андропов это прочитал и сказал: мы не можем такое показывать нашему руководству.
– Не понимаю.
– Знаешь, где он в 56-м был?
– Да.
– Ты в курсе, что в Будапеште коммунистам животы вспарывали? А он с семьей на территории посольства сидел и, сам понимаешь чего, ждал.
Филиппыч откинулся на стуле.
– В общем, так. Я тебя понял, ты меня понял. Никуда ты не уйдешь. Не отпускаю. Я хочу, чтобы ты научился отделять одно от другого. Мы охраняем безопасность государства. Оно, вопреки всеобщему мнению, существует не для того, чтобы превращать нашу жизнь в рай. А для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад…
Филиппыч сидел и улыбался. В очередной раз это был какой-то новый Филиппыч.
– Открытку хочу подарить тебе на память. Из Парижа прислали. Там, когда в мае студенты бунтовали, народное творчество все стены домов разукрасило. А некоторые не упустили момент, все пофотографировали, теперь вот открытки выпускают. Бизнес. На обратной стороне мне тут перевод написали. – Он протянул ему карточку. – Свободен.
Петя вышел в коридор.
«Человек не бывает глупым или умным. Он либо свободен, либо нет».
Надпись на стене медицинского факультета. Париж, май 1968 г.
* * *
Нужно было купить продуктов к празднику – договорились встречать Новый год у Антона с Верой. Сделать это лучше было заранее, и Кира предложил Пете подъехать к концу рабочего дня, вместе зайти в «сороковой», там все и купить.
Петя вышел из подъезда и удивился – Кира стоял рядом с Филиппычем, они улыбались, как старые друзья, и о чем-то беседовали. Лишь в какой-то момент по лицу Киры будто тень пробежала. Вскоре они попрощались.
Пошли к гастроному.
– Соскучился? Назад просишься?
– С ним не соскучишься. – Кира был задумчив.
– А о чем говорили?
– Спрашивал, когда я наконец отбываю. Про Лотмана выяснял, какой темой буду заниматься. Блиц. Две минуты – и всё снял.
– Ас.
– Знаешь, что он мне сказал на прощание? «Запомни, Кира, бывших у нас не бывает».
* * *
Позвонила Настя, поздравила с наступающим.
– Ну, как живешь?
– Не знаю.
– В смысле?
– Не знаю, что тебе сказать. Не могу сказать, что хорошо. Да, в общем, и плохого в моей жизни мало.
– Как ребята?
– Разъезжаются кто куда. Один остаюсь. А что у тебя?
– Танцую. Репетирую принцессу Аврору в «Спящей красавице». Наташка замуж вышла. За режиссера.
Они помолчали.
– Нам бы, Петя, сходить развестись.
– Тоже замуж собралась?
– Что ты. – Она вздохнула. – У меня театр, там моя жизнь. А так… Все в рамках необходимого.
– Ну что, счастлива?
– Приходи, увидишь. Если нужны будут билеты – звони.
* * *
Предпраздничный день, Петя достал газету из ящика – и бегом на свой девятнадцатый троллейбус, последний раз в этом году. Пристроился на заднем сиденье, солнечный день, красота! Развернул газету, выпала открытка – красивое здание, на фасаде гурии и вакханки. И надпись мелким шрифтом: «Тбилиси. Театр им. Шота Руставели».
Дорогой Петя, поздравляю тебя с Новым годом!
У меня все хорошо, Тбилиси мне нравится, он очень теплый, и люди тут хорошие. Живем мы пока в квартире у родителей Вахтанга, в самом центре. Она большая, места всем хватает. Приняли меня хорошо, я стараюсь, учу язык. Занимаюсь своим обычным делом – шью. Платья мои пользуются успехом, но пока все мои клиентки – из его театра. Скоро стану мамой. Передавай привет всем нашим.
Катя
Они шли, нагруженные бумажными пакетами и сумками, опаздывали сильно, Вера просила прийти пораньше, чтобы все успеть. Завернули под арку – высокую, в четыре этажа. В глубине была спрятана современная кирпичная четырнадцатиэтажка – экспериментальный проект, «башня Вулыха», дом Антона.
– Тут Сахаров живет, – показал Кира на здание с аркой.
– Я недавно служебную пленку видел. Он был на молчаливой демонстрации у памятника Пушкину.
– Это когда я там стояла? – спросила Белка.
– Нет, через год. Без пяти шесть все собрались, ровно в шесть сняли шляпы и так минуту простояли. Сахаров после этого к памятнику подошел и стихи начал читать: «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал…»
* * *
Им открыла Вера.
– Полтора часа осталось, ведь сказано было, к девяти! Быстро на кухню!
Появились Эдик с Антоном, оба в фартуках, нарядные, как герои детского фильма. Гномы-переростки.
Где-то уже запели.
– Дом хороший, но все равно слышимость, – пожаловался Антон. – Иной раз заснуть невозможно.
– А ты больше уставай, – посоветовал Эдик.
– С ней попробуй не устань. Иной раз утром в лифте с соседями неудобно ехать.
– Смени тему, доиграешься, – предупредила Вера.
Гномы удалились на кухню.
Началась приятная суета, дирижировала Вера, роли распределили согласно способностям, фартуков хватило на всех, кроме Пети.
– Иди в комнату, там на полу полотенца лежат, повяжешь, – распорядилась она.
Квартира напоминала Крым перед белогвардейской эвакуацией. Иконы были сняты и упакованы в коробки, загадочная прялка вовсе исчезла. Часть книг тоже куда-то делась вместе со шкафами. Вдоль стен в коридоре опять коробки, несколько чемоданов и почему-то трехлитровые банки: с огурцами, компотами и грибами – в большом количестве.
– Разносолы в Вену возьмете? – Петя вернулся на кухню.
– Хочешь – бери всё, вспоминать будешь. – Вера сдула черную прядь со лба.
– А мы не знаем, что с книгами делать. С собой все не возьмешь. Тут тоже не оставишь, – задумчиво сказал Кира.
Перед ним был грибок – ножка из яйца, шляпка из половинки помидора, он одиноко стоял на пригорке из салата. Кира тщательно наносил точки из майонеза, получался аккуратный мухомор.
– Это почему не оставишь? – не поняла Вера.
– Отец его немного не в себе. Пьет. И в квартиру неизвестно кого водит. Вещи пропадать стали. – Белка отодвинула готовое блюдо.
– Ну что, нашла там себе занятие? – поинтересовался у нее Петя. – Или отжиматься придется?
– Может быть, получится с Русским драм театром.
– А кино?
– «Таллинфильм»? – Белка усмехнулась. – Там одна задача – как можно хуже снять.
– Смысл?
– Борятся против оккупантов. Тихо и безопасно.
– А в Чехословакии с нами борются через настольный теннис, – сказал Петя, но в подробности решил не вдаваться. – Художник один придумал такую акцию.
– Вера, а где мы сядем? – спросил Эдик. – Ты что, хочешь нас среди своих коробок посадить? Получится антиновоселье, как будто ваш отъезд будем праздновать. Дурной знак…
Он заглянул под стол.
– Остаемся здесь. Раздвигается, как раз на шестерых, Вася спит.
– А я буду разрабатывать партитуры для лунных роботов. – Кира оглядел готовый грибок со всех сторон. – Они там будут типа нас, каждый свой салат рубить. Действовать одновременно, но под руководством своего робота-шефа.
– А я думаю, на кого моя жена похожа, – удивился Антон. – На лунник.
– Лотман работает на космос? – заинтересовался Эдик.
– Там сложная схема. В Ленинграде Институт авиаприборов получил задание от правительства – сконструировать группу лунных роботов.
– Кафедра кибернетики? Там сильные ребята, я их знаю.
– Тем не менее у них возникли трудности. Не понимают, как прописывать тексты для поведенческих сценариев. Узнали про наши летние школы, обратились к Лотману, в ноябре создали хоздоговорные группы. Вот и возникла идея с партитурой.
