Сисин болтался на цепи — и за Стёпика!за племянничка! — зверствовал Жуков — и за Мармеладовну — как суфлер, подсказал Сисин — правильно, и за Соню! — зверствовал Жуков — Сисин болтался на цепи — ну, скажи, что соврал! — Сисин молчал, весь обоссанный — в быстро расползающейся от побоев одежде — с мутным взглядом — ну, чего ты молчишь? скажи! скажи хотя бы с «ну»!!! — Сисин покачал головой — Жуков ногой ударил его по яйцам — сука! ты меня выебал, падла! — Жуков воет — Сисин висит — Сисин сказал: ну, хватит, убей меня — ты все равно должен — Жуков в ужасе смотрит на Сисина — так было задумано — добавил Сисин — Жуков качает головой — я тебя люблю! — Сисин смотрит на него мутными глазами — если ты меня отпустишь, я убью тебя — Жуков, шатаясь, подходит к Сисину, трясет его — скажи: ПА-ШУ-ТИЛ! — Сисин: — шлю — шлю — Жуков: — гы! — Жуков: — гу! — Сисин: — шлю — Жуков: — гы! — Сисин: — шлю — Жуков: — хря! — Жуков: — что?! — Сисин: — шлюуууу — Жуков, в страшной догадке, затыкает ему рот — молчи! — отпускает — Сисин: — воды! — Жуков: — какой воды?! — ни слова о воде! — снова затыкает ему рот — Сисин с трудом качает головой — что? — пить — ах, пить! — дает ему пить — Сисин жадно пьет — Сисин смотрит на Жукова — Жуков! — Жуков, обрадованно: что? — я Бог — Жуков устало: ну, раз ты Бог, то сам себя и освобождай — я пошел — Сисин: это было — плохо ворочая языком — где-то я это слышал — Жуков: слышал? еще раз послушай! — Сисин, горделиво вскидываясь: я Бог! — Жуков: это я тоже слышал — Сисин: — (презрительно) — пер-ценили! — чего? чего? — пер-ценили-высе-себя (из последних сил), мммудаки! — Жуков икает — ща тебе будет допрос — икает — коммуниста! — пьет — хватается за голову — подозрительно — это ты — а? — на меня — икает — напустил — икает — икоту? — икает — Сисин, снова собравшись с силами: — шлюууу!! — Жуков поворачивается к Сисину, в руках топор — Сисин опять за свое, но чуть слышно: — шлю — шлю — Жуков начинает рубить Сисина, как капусту, на мелкие клочья — они оба быстро залиты кровью — отрубленные руки Сисина остаются в цепях — Евгений Романович без рук ловко бросается вверх по ступеням — Жуков удивлен — Жуков, скользя в крови друга, несется за ним с топором — Сисин вбегает на кухню — туловищем толкает дверь — пробегает столовую — вращаясь — хлещет кровью на недавно крашенный вишневый пол — скрывается в генеральской спальне — с розовой люстрой — зубами закрывает щеколду — крутится по спальне — трофейный шкаф — мутное зеркало — залезает от боли в постель и катается по кровати — Жуков влезает с топором в окно — у него борода вся в крови — Сисин зубами открывает щеколду — Жуков настигает его — ударяет топором — промахнулся — раздирает Сисину бок — топор впивается в пол — Жуков тужится, стараясь вырвать топор из крашеной половицы — Сисин с отрубленными руками и разодранным бедром бежит через холодную веранду — натыкаясь на старые стулья на случай гостей — ударился о бак АГВ — звяк! — звякнуло — обливаясь кровью, поднимается по лестнице на второй этаж — закрывает ногой за собой очень низкую дверь — Жуков медленно, тяжело дыша, поднимается по лестнице — по-писательски сутулясь — Сисин забегает в свой кабинет — на столе компьютер с детскими фейерверками на экране — Сисин прижимается туловищем к двери — слышны шаги Жукова — Жуков пытается войти в комнату — но Сисин из последних сил удерживает дверь — Жуков входит в комнату — он в ярости рубит топором компьютер — компьютер вдруг закудахтал — компьютер взрывается — летят во все стороны стекла — клавиатура — буквы — the mouse — от взрыва оба друга глохнут одновременно — вылетают оконные рамы — Жуков на ощупь ищет Сисина — скользит по полу — Евгений Романович прячется за фанерной дверью — Жуков отрубает ему гениталии — а и! — а и! — радостно вскрикивает Евгений Романович — бабушка записывает за ним — скажи, что не Бог!!! — но обрубок молчит — Жуков замахивается — страшный предсмертный крик — медный живот матери.
Радуйся, луна пресветлая, ночь нашего неразумения разгоняющая смирномудрым учением!
Радуйся, источник пресладкий, слаще сотового меда, неистощимый для черплющих исцеления от гроба твАго!
Радуйся, весна желанная, взрастившая дивный цветок добродетелей!
Радуйся, трисолнечной Троицы губитель, постников украшение, собой пример показавший!
Радуйся, прекрасная лилия, любящим взором всех к себе влекущая!
Радуйся, вдовицам покровитель, сиротам, нищим, странникам и не имеющим крова тихое пристанище!
Радуйся, целомудренное сокровище чистоты, не имеющий никакого плотского желания!
Радуйся!
Ты можешь мне помочь в одном деле? — я пишу книгу о Сисине, сказал я — в серию «ЖЗЛ»? — после исчезновения Сисина я ее посетил — Маня была грустная — я знала, что его переживу — я ему сказала однажды, у него на даче, в саду — зимой — он не верил — возможно, и в «ЖЗЛ», сказал я, хотя Сисин формально в нее не укладывается — почему? — спросила она с полулюбопытством — догадайся — я слышала, ты распространяешь слухи, что он был — она замялась — он мне сам сказал об этом — мало ли что он тебе мог сказать! — скажи лучше, что тебе известно? — просто он исчез, как тысячи людей в России — вышли из дома и исчезли — я убил его — милиция мне не поверила — ты не можешь его убить — хорошо, сказал я, пусть я даже не могу его убить и его похитили инопланетяне (что я несу!) или хуй знает кто — но помоги мне — что главное в Сисине? — она задумалась, зябко кутаясь — не зна-а-а-ю — нараспев произнесла — а все-таки? — ты напишешь о нем плохую книгу, усмехнулась Манька, я не буду тебе помогать — она склонилась над пепельницей — почему плохую? — ты знаешь, как он относился к тебе? — мы были друзьями — а все-таки? — высокомерно? как ко всем? — Жуков не хотел обострять и уже жалел, что пришел — Манька молчала — он был самый нормальный человек — сказала она — оригинально! по-моему, у него был очень кислыйвзгляд на людей — кислый? а какой еще может быть? — пожала плечами Манька.
Господа судьи! — я убил Сисина, потому что он желал нового потопа — конечно, с точки зрения здравого смысла это выглядит неудачно — господа судьи! — вот вы говорите, он пропал — тем хуже — значит, воскрес, и дело приобретает плохой оборот — но, возможно, он все-таки пропал — да, я зарубил его, а потом малодушно закопал — но есть и другая версия — господа судьи, то, что вы прочтете ниже, гипотеза — концы с концами не сходятся — я был в состоянии стресса — под влиянием — Сисин не любил алкоголь — он предпочитал другие улеты — да — трупа вы не нашли — я позвонил в милицию и сказал — заберите меня, я убил нечто, похожее на человека — надо сказать, они весьма быстро приехали — или не очень — потому что я все-таки успел его расчленить лопатой и закопать до их приезда — они приехали — потом мне сказали, что я сошел с ума на почве зависти — ревности — и унижения — не скрою, основания для этого были, но я сильная личность — хотя Сисин всячески унижал меня — поскольку это художественное произведение — я дал ему другое имя — из другой книжки — чем он меня достал? — во-первых, однажды по-дружески трахнул.
Потом закружилось все очень стремительно — я стал ее зашвыривать подарками — эта маленькая блядь любила подарки — я навозил ей из Европы полно подарков — и она милостиво принимала их — от амстердамских ювелиров — французских boutiques — я забрасывал ее подарками — в обмен на встречу — она была прожорливой — она просыпалась и говорила о завтраке — это куда лучше, чем об убийстве Николая Второго — мы сидим за столом — она заметно меньше интересуется моими делами, чем когда-то — я — родной предсказуемый человек — из которого лопух вырастет — телевизор работал — показывали меня со сломанной ручкой — потом показали без сломанной — с каким-то идолом — которого вскоре убили — меня гримировали, как покойника — красили ресницы — было стыдно — я мог обратиться с воззванием — человеческий проект себя не оправдал — поезд сошел с путей — был прямой эфир — но я знал — ничего не скажу — она мне стригла ногти на руках и ногах — она нашла имя — она любила его, как никто — Сара только о яйцах — она вспомнила дни, недели, когда по ней ползали червяки — от безнадежности жизни она меня — это странно — не возненавидела — вокруг пустота — мы гуляем в лесу — бревна лежат, похожие на обглоданных бегемотов — я знаю, ей это понравится — понравилось — потом говорила — я ходила гулять к бегемотам — я смеялся — смех рвался наружу с какой-то глупой непроизвольностью — я знаю: время условно — я знаю — смысл жизни: — любовь — назначение жизни: — любовь — я думал: — слава! — слава? — это тень власти — и еще я боялся — что я упаду к ее ногам и заору — будь моя — а она скажет — нет — я понял всю мелочь словесную перед лицом любви — не в словах дело — никогда не подслушивайте разговоры влюбленных — их нет — этих разговоров — они обращены не к слову — энергия слов в них иная — слов нет — ток иной — не подслушивайте их уменьшительных, ласковых слов — не потому что может вырвать — хотя — может и вырвать — а потому — я сын Его, я знаю — эти слова ничего не значат — и интонации не значат — и ничего не значит — и все значит — а те на Западе — они недолюди — они — клиенты — с быстро вспыхивающими улыбками — они не существуют для нас — их жизнь и смерть — развлечение наше — их можно грабить, обманывать — изучив — их улыбочки — давить их — fine! [94]fine! — мудаки — назад к Папочке! — Он научит меня любви — мы все Его дети — но они слишком серьезны со своими смешочками — куда ты едешь? — это же кладбище! — но как убедить — она уперлась — но мне-то что делать? — опять бунтовать? — с красными облизывающимися губами — себе остопиздел — выдохся — надорвался — орал — скалил зубы — золотые — куда ты едешь? — но как объяснить — что ловушка — смирись — но что толку — что толку в смирении — вечно жить бунтом — но что толку в смирении — не хочу жить тихо — хочу жить тихо — зачем-то медлю — когда времени в обрез — сейчас или никогда — и ничего не делаю — молчу — я мог бы ей заорать — забудь обо всем — будь моей — она, может быть, этого только и ждала — другому отдана — нет — не ждала — я попался в ловушку собственной хитрости — я хотел превратить ее в мать моего ребенка — и чтобы она склонялась над ним — пока я заезжал на пятнадцать минут — поминутно смотря на часы — вокруг росли американские студенты — объехав с тайной миссией полмира — я вынес неутешительный приговор — я был изначально далек от людей — но ввязался в людскую тусовку — на мне лежит грязь размышлений — забуревший мужик — сегодня ее притяжение, несмотря на семейный раздрызг, кажется слабее — хотелось бы знать: pourquoi? — они все хотят изменений — а я хочу — чтобы слова вернулись на свои места — они неверны — эти западные гады — непривязчивы — индифферентны — однажды я улетал в Крым — и там — меня опять проводили неласково — как в бордель — как всегда — там, утром, по дороге в Ялту — вдруг сошлись воедино все мысли — как давно уже не сходились — сошлись — соединились — во время утреннего невыспавшегося полета я понял, что все — я решился — ты будешь моей — я прорвусь к тебе — я возьму тебя — в Ялте опять показалась она-она — я вяло отбивался — отмахнулся — но не отбился — кормил клубничными леденцами — ничего не различал — она-онаопять все оттеснила — какие-то крошечные груди — отодвинула Маньку — Господи, как долго я не пис ал — не приближался к своей жизни — потом была Москва — потом Италия — но перед тем — мы пошли — мы еще гуляли не раз — без траха — она готовилась к встрече с Ломоносовым — у нее любовь — и эта любовь может ее убить — и ее не будет — я встречу ее — не ее — и никто тогда не останется — одни волки — и он ее убьет — потому что он жлоб — а она сказала, чтобы я не звонил — ничего, кроме любви, не бывает — пИзды? — не верю я что-то в пИзды — я ее подменил Воркутой — Европой — еблей с музыкой — и под музыку — на кассете осталось — я — царь — живи один — не хочу — и даже когда она п исала, я честно, сквозь солнечные очки, не глядел, когда раздался шум с дороги и я оглянулся, когда она писала — куда ты едешь? — это же кладбище! — Манька боялась не Калифорнии, а того, что с ним будет трудно забеременеть — у него какие-то нехвостатые сперматозоиды — а так ей все равно: — где — я зашвыривал ее подарками — вынула спираль — мы гуляли — без траха — по дороге в Ялту я решил отбросить всякий стыд — в Ялте я сразу наскочил на нее-нее— как на мину — в первую же ночь осталась в моем номере — мы гуляли на Воробьевых горах — любила ли она деревья? — сидели на пеньках, неподалеку от пристани — я молчал — я никак не мог решиться — лежал у нее на коленях — я посмотрел на нее снизу — закинув голову — Манька, сказал я, собравшись с духом, начиная новую жизнь — роди мне девочку — Манька, я хочу от тебя девочку!
