Наверное, мы оба сошли бы с ума от невозможности прикоснуться друг к другу. Почувствовать друг друга.
Это невыносимо – быть далеко от него. Не быть его и не чувствовать его тело, прижатое к своему. Его поцелуи. Всегда разные: ласковые до трепета в животе и страстные, безумные, до онемения пальцев.
За эти пять месяцев Калеб всего трижды улетал в Корею, но дела с его бывшим лейблом всё ещё оставались незавершёнными. Расторжение контрактов с Far-between принесло убытки не только участникам группы, но и директору Сока. За отменённый по Азии тур пришлось вернуть деньги за купленные билеты и аренду концертных площадок. А с Калеба, как с фронтмена, затребовали наиболее большие штрафы: он не имел права расторгать контракт с агентством ещё два года. И, возможно, в какой-то степени меня мучает совесть, что я стала главной причиной его решения, хоть Калеб постоянно и убеждает меня в том, что Far-between сами к этому пришли и никто, тем более я, не повлиял на их решение.
Остальных парней оштрафовали по минимуму, и это тоже заслуга Калеба. Хотя парни и уверяют всех, что это было решением каждого – распустить FB, именно Калеб взвалил на свои плечи всю ответственность. И перед фанатами объяснялся именно он.
Этот этап их жизни подошёл к концу, и пора двигаться дальше. Кстати, это цитата из речи Ин Хо на одной из пресс-конференций, что прошла несколько месяцев назад. И этот парень не выглядел, как обычно, угрюмо, даже наоборот – Ин Хо улыбался, как никогда! Казалось, что у него за спиной выросли крылья и он вот-вот взлетит.
Сейчас Ин Хо даёт частные уроки игры на фортепиано и сотрудничает с довольно известным агентством в качестве одного из композиторов.
Патрик полностью посвятил себя корейским развлекательным ток-шоу. И этот парень точно знает, что делает! Как вообще корейская развлекательная индустрия раньше существовала без него? Это его стихия! Серьёзно! Этот парень просто нечто!
Что касается Джареда… Мы с ним отлично ладим. Он по-прежнему зовёт меня своей сестрёнкой и по-прежнему мечется между Азией и Северной Америкой. У него тут Эстер, а там семья и работа. Не то чтобы Джаред окончательно определился со своим будущим, но магистратура Сеульского университета принесла свои плоды! Теперь этот парень активно занимается программированием и одновременно работает радиоведущим на одной из популярных радиостанций.
Эстер летает к нему регулярно, чем даже меня удивляет! Потому что на мою подругу это не похоже. Характеры этих двоих хоть и бьют все рекорды своей чудаковатостью, но, думаю, они отлично друг другу подходят. И, надеюсь, в ближайшем будущем наконец прекратят спорить по поводу постоянного места жительства, хотя, насколько я знаю, Эстер категорически не хочет переезжать в Корею. Впрочем, у них ещё не настолько серьёзные отношения и говорить о совместной жизни ещё рано. Однако их любовные сюсюканья во время наших совместных встреч невероятно умиляют. У Эс даже взгляд изменился, больше она не напоминает ходячего мертвеца. И иногда я скучаю по этому взгляду.
У нас же с Калебом всё случилось, наоборот, молниеносно быстро… Иногда, вспоминая о том, как мы нашли друг друга, всё кажется вымышленной историей со страниц какого-нибудь банального любовного романчика, нежели действительностью.
Потрясающей и самой лучшей действительностью из всех, что только можно себе представить.
Вот уже четыре месяца мы снимаем эту квартиру. Точнее, вот уже четыре месяца, как я в открытую остаюсь у него на ночь. И учитывая то, что мне всё ещё не исполнилось двадцать один, позволить мне такую роскошь для моих родителей действительно подвиг. Точнее, это моя мама заслуживает аплодисментов, потому что именно она нашла Калеба очаровательным молодым человеком с отличнейшей репутацией, несмотря на карьеру рок-звезды, с неплохим состоянием и порядочными родителями. Мама даже закрыла глаза на тот скандал с участием Жизель, но благо, что её признание о настоящем отце ребёнка было обнародовано уже спустя несколько дней после завершения моей несостоявшейся помолвки с Эваном. И миссис Вудвилл со спокойным сердцем продолжила свои бесконечные расспросы о Калебе и о его родословной, словно он какой-то породистый кобель.
Что ж… мою маму вполне устроило то, что Калеб известная персона, не наркоман и не бабник, что подтверждала пресса – и это главный и самый достоверный для неё источник! Сразу после долгого и наверняка утомительного разговора между Калебом и моими родителями, на котором присутствовать мне запретили, двери в особняк моей семьи для него были открыты!
Мама их открыла.
Отец же до сих пор недоволен, но мнение мамы для него более чем просто весомо. Может, у него и нет претензий к Калебу и к его состоятельности, но уж точно есть претензии к тому, что он рок-знаменитость, а для дочери политика, по его мнению, это не очень цивильно.
Но он смирится. Я точно знаю. Во-первых, потому что Калеб действительно хороший парень и отец отлично это понимает, хоть и делает вид, что это не так. А во-вторых, после афиширования наших с Калебом отношений политическая карьера моего отца ничуть не пострадала, если не наоборот, – пошла в гору. Теперь сенатор штата Калифорния не просто сенатор, но ещё и будущий тесть (в чём Калеб его тоже заверил) всемирно известной знаменитости. И мама не раз упоминала, что отцу это нравится. Так что я вообще не переживаю. Да и… вся эта мишура меня не особо волнует.
Калеб. Он рядом. Мы вместе. Вот что действительно важно, а не его положение и какое-то там состояние.
– Как директор Сок поживает? – выдохнула я Калебу в губы, сражаясь с его пуговицей на джинсах.
Он обхватил меня за талию и перетянул на себя, оказавшись подо мной.
Я ухмыльнулась:
– Отлично. Так у меня быстрее получится избавиться от твоих штанов.
Калеб тяжело дышал, и его умопомрачительная игривая улыбка творила со мной невероятные вещи. Теперь я могу прикасаться к его ямочкам на щеках, когда пожелаю. И это возрождает во мне вулкан страстей, а спящий мурлыкающий внизу живота зверёк превращается в настоящего дикого тигра.
– Так что, как там дела у директора Сока? – повторила я, стягивая с Калеба джинсы.
– Отлично. Полностью поглощён раскруткой новой группы, – нехотя отозвался Калеб, обхватил моё лицо ладонями и притянул к себе, тут же накрыв мой рот долгим горячим поцелуем.
Всё в нём создано для меня. Его тело, его мягкие полные губы, которые я готова целовать до потери сознания, его язык, заполняющий мой рот, ведя беспощадную игру с моим. Его руки, крепко обхватывающие моё тело и точно знающие все укромные места, способные в два счёта вскружить голову. Его аромат, его дыхание.
Его глаза.
Я люблю в нём всё. Но взгляд, которым он каждый раз на меня смотрит, дарит самые сильные эмоции. Я чувствую себя самой желанной, самой красивой и самой любимой девушкой на земле.
И этот взгляд принадлежит только мне.
Потому что Калеб только мой. А я – его.
– Я видел Мики, – безразлично произнёс он, прокладывая дорожку из поцелуев вниз по моей ключице и замирая губами на груди. – Он НЕ передавал тебе привет.
На секунду внутри всё сжалось. Но не потому, что к Мики у меня остались чувства… Нет, даже не так. Чувства остались. Чувства к старшему брату, который порвал со своей младшей сестрой все связи. Уверена, если он и не ненавидит меня, то точно хранит обиду в сердце. Ведь я предала его. И пусть он согласился, что наше расставание пойдёт нам обоим на пользу, но я сомневаюсь, что Мики искренне в это верит.
Зато благодаря моей выходке с переодеванием Мики заключил контракт с Victory Records, и запись их первого альбома происходит в Сеуле при поддержке бывшего лейбла Калеба. О, и Смурф там же. С Мики. Эти двое должны быть безмерно счастливы дару, свалившемуся с небес. Вряд ли кто-то хоть раз задумался над тем, кому они в действительности обязаны своей будущей популярностью.
Ну и ладно. Меня это абсолютно не беспокоит. Ведь таким образом, подарив Мики шанс на успех, я могу чувствовать себя не настолько виноватой, как могла бы.
Жаль только Дылду, которому ничего не предложили. Он, видите ли, из-за своего двухметрового роста не подошёл агентству по типажу. Мне действительно было жаль моего друга, пока однажды, три месяца назад, Калеб не собрал нас троих в одной из лучших репетиционных студий Лос-Анджелеса и не вручил мне документ, подтверждающий авторское право на название «Адские пончики», зарегистрированный на моё имя.
– Мы просто не имеем права не отдать дань уважения твоему учителю, – с хитрой улыбкой сказал он ошарашенной мне. – Ведь если бы не он, ты бы никогда не взяла в руки гитару. Никогда бы не переоделась в парня. И никогда бы не встретилась со мной.
– Впервые мы с тобой встретились, когда твой лимузин чуть не размазал меня по асфальту, – с ухмылкой заметила я.
– О. Да? – брови Калеба весело приподнялись. – Значит, будем считать, что это Эдвард тебя толкнул под колёса.
